Питер Снелл. Без труб, без барабанов - Снелл Питер (лучшие книги онлайн txt) 📗
Дорожка, приготовленная для соревнований, выглядела странновато. Она была выложена в Регби-парке и имела четыре прямых. Мы прибыли в Инверкаргилл в четверг, и я пошел посмотреть дорожку вместе с Питером Хитченсом и двумя другими оклендцами. Мы решили, что будет неплохо пробежаться, но не покрыли и 100 ярдов, как с противоположной стороны площадки раздался грубый окрик. Это кричал президент южных провинциальных округов Джек Метисон, который, стоя в шортах, окапывал яму с водой для стипль-чеза.
Мы не обратили внимания на окрик и продолжали бежать. Мы еще не знали, что за характер у местного президента. Джек заорал снова: «Вы, чертовы оклендцы! Что вы, лучше всех, что ли? Убирайтесь с дорожки!» Он, очевидно, не знал, кто мы, или ему было все равно. Но мы убрались восвояси.
Первенство в беге на полмили в Инверкаргилле было одним из самых тяжелых, проводившихся в Новой Зеландии. К счастью, мне удалось избежать неприятных переживаний.
Гарри Филпотт, хотя и выглядел несколько истощенным, — вероятно, из-за своей неудачи на чемпионате Окленда, — как обычно, повел бег, однако на этот раз он не пытался оторваться от остальных участников. Я следовал за ним вплотную и сразу после первого круга вышел вперед и обошел его без особых хлопот. Гарри почти сошел с дорожки, и Джерри Уэйд и Джерри Хэк были заблокированы. Хэк вышел из затруднительного положения и принялся меня преследовать, но чтобы удержать его сзади, мне даже не пришлось напрягаться. Я просто немного увеличил длину шага, затем спринтовал на прямой и был на финише первым.
К 100 милям в неделю
Следующими соревнованиями для меня и для большой новозеландской команды был Мумба — фестиваль в Мельбурне. Вплоть до этого все мои выступления были, по существу, соперничеством с одним спортсменом — либо с Биллом Бейли, либо с Мюрреем Халбергом, с Гарри Филпоттом или с Джерри Хэком. Но в Мумбе я выступал против ряда сильных бегунов, и среди них были Тони Блю, который приумножил свою славу победой над Гербом Эллиотом в спринте на финише, сам Герб Эллиот, который, правда, страдал от гриппа и которого буквально силой заставили выступать в этих соревнованиях, Хэк и подвижный Майк Ервейкер с Южного острова.
Я победил в этих соревнованиях, показав на полмили 1.51,3, что было сравнительно слабым результатом. Однако это выступление доказало, что я могу тактически успешно планировать бег в состязаниях международного класса. Думаю также, что эти соревнования вместе с моим новозеландским рекордом послужили тому, чтобы окончательно включить меня в команду страны для участия в Олимпийских играх.
Тем не менее тогда я не мог не почувствовать, что уровень моей спортивной формы снова понизился. Я прилагал отчаянные усилия, чтобы выиграть, и не думаю, что это удалось бы мне, не пробеги Тони Блю быстрее 880 ярдов в одиночку за два дня до соревнования. Он был тогда в отличной форме, и я уверен, что он мог бы побить меня, если бы эта предшествующая пробежка не ослабила его.
В течение двух с половиной недель после фестиваля на тренировках я развлекался, но не работал. Это был конец весьма долгого сезона соревнований, в котором мне пришлось в довольно сжатые сроки напряженно тренироваться, чтобы попасть в олимпийскую команду, и я чувствовал, что дошел до предела своих возможностей.
Состав команды еще объявлен не был, но я решил действовать так, как будто команду составили и я оказался в ней. Поэтому хотелось как можно быстрее перейти к зимней подготовке с прицелом на Олимпийские игры.
Я получил хороший моральный заряд, посещая демонстрации фильмов, снятых во время Олимпийских игр 1956 года в Мельбурне. Это был период, когда чувствовал я себя не особенно хорошо, но после просмотров ко мне пришла решимость сделать все возможное на Олимпиаде в Риме, если я туда попаду.
Я начал тренировки 2 марта пробежкой от Пьюкекоу до трассы для игры в гольф и обратно — всего в общей сложности 11,5 мили. Это была моя первая пробежка на длинные дистанции после долгого перерыва, и в конце ее я перешел на ходьбу. Я закончил бег с резью в желудке. Все же я был настолько полон энтузиазма, что на следующий день снова пробежал по этой трассе и в течение первой недели покрыл 73,5 мили.
Каждый вечер от понедельника до пятницы я забегал за Артуром, и он выходил на тренировку вместе со мной.
Во вторую неделю я пробежал 63 мили, а в третью покрыл свои первые 100 миль. Я вступил также в клуб бадминтона, чтобы обеспечить себе отдых от напряженного бега и чтобы быстрыми движениями развить в себе реакцию. Я чувствовал в этом необходимость.
Рвение подстегивало мою работу на всем протяжении этих первых трех недель, а затем оно внезапно оставило меня, наподобие того, как прекращается действие алкоголя и наступает похмелье. В третью субботу я пробежал 12 миль утром и 4 мили после обеда в компании товарищей по клубу, затем сел в автобус до Пьюкекоу, и там меня скрючило от сильной боли в желудке.
Мой брат Джек устроил поездку моей семьи в Те Эйвемуту, но я с ними не поехал. Я провел весь день на диване в столовой моей матери, где спал или мучился от сильной боли, точно на смертном одре.
За всю следующую неделю в истощенном состоянии я умудрился наскрести лишь 50 миль, заработанных тяжелым трудом. В конце апреля записал в своем дневнике тренировок обещание «обязательно набегать нужный километраж» в мае.
Я совершенно сознательно не ставил себе на прицел Олимпийские игры, а стремился в своей тренировке лишь к промежуточным целям; этому методу я с тех пор всегда следовал, находя его весьма удобным. В то время моей промежуточной целью было набегать в мае 450 миль, в среднем по 15 миль в день.
1 мая я в первый раз пробежал по трассе Вайатаруа и закончил ее за 2,5 часа, что меня сильно обнадежило. Тем не менее на том этапе тренировки я еще не включился полностью в лидьярдовскую систему совершенствования физической подготовленности. Несмотря на то, что воля у меня была крепка, а сам был бодр, я еще не мог в полной мере следовать этой системе чисто физически.
В первую неделю моего прицельного месяца была преодолена 101 миля, однако затем общий объем бега сократился. Я тренировался с разными людьми — с Барри Мэги, марафонцами Верном Уокером, Реем Пакеттом и редко один.
В это же время я проводил работу в клубе по сбору олимпийского фонда, был связан с делами кроссовой секции и марафонского клуба, но даже в этой достаточно насыщенной спортом атмосфере мне никак не удавалось удержаться на уровне требуемого недельного объема бега. Во вторую неделю мая этот объем сократился до 91 мили, в третью — до 76, в связи с тем, что у меня вдруг разболелась нога. В это время был объявлен состав олимпийской команды. Я ждал, что буду выбран без особых хлопот, однако у меня и в мыслях не было, что попаду в группу «А». Такой выбор мог быть сделан только на основе большого числа еще не исполнившихся обещаний. Тем не менее ко мне снова пришла решимость не сдавать своих позиций.
После объявления состава команды началась обычная критика. Особенно прошлись насчет выбора Барри как марафонца № 1. Его оценили на два места впереди Джеффа Джулиана, показывавшего хорошие результаты.
Так как Мариз Чемберлейн, звезда в беге на четверть мили и на полмили и бывшая обладательница мирового рекорда в беге на 440 ярдов, в команду включена не была, я попал под обстрел со стороны ее тренера Вэла Брэдиса, главным образом потому, что бегал ту же самую дистанцию, что и Чемберлейн. Однако такое сравнение, думаю, вряд ли справедливо. Бег на 800 м в наши дни для мужчин — это скорее спринт, а для женщин — бег на выносливость. «Но, — спрашивал Брэдис, — чьи потенциальные возможности выше?» И он козырял тем, что я попал в команду страны впервые и никогда не выступал в таких состязаниях, в которых участвовала Мариз, дважды выполнявшая олимпийские нормативы.
Я еще находился в таком возрасте, когда люди с обидой воспринимают критику со стороны спортивных обозревателей, однако всякие неприятные замечания, сделанные на мой счет, были уничтожены комментариями Чарли Дженкинса из веллингтонской газеты «Спорт Пост», где он писал, что меня следует ценить еще выше, чем восьмым в команде, и далее делал смелое предсказание: «У него истинная душа спортсмена, и ему предназначено в свое время быть героем сотни блестящих побед». Он сделал далеко идущие выводы из тех результатов, которые я в то время показывал.
