Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Не исключено, что у людей, ведущей системой представления информации которых является кинестезическая, на экране ума ничего так и не появится, но зато могут возникнуть совершенно беспричинные и небывалые ощущения в теле, также сопровождаемые сильнейшими отрицательными эмоциями.
Итак, если вы двигаетесь в верном направлении, то вместе с настоящим видением либо ощущением (а чаще и до них) появляется страх. Он есть не что иное, как защитная реакция сознания, которое никогда не соприкасалось с собственной изнанкой, но инстинктивно чувствует, что такая встреча не сулит ничего хорошего. На страх следует не обращать внимания, как и на то, что его вызывает — в каком бы виде вы с этим не сталкивались.
Не следует, кстати, ожидать чего-то знакомого. Вытесненное вовсе не обязательно будет осознано в том же виде и последовательности. Это в теле при воздействии на него йогатерапией болезнь может сначала остановиться в своём развитии, а затем чётко выдать обратный поэтапный ход. Психика функционирует по иным законам — в слое вытесненного всё микшируется, и при «стравливании перегретого пара» может быть проявлено в каких угодно формах, вплоть до самых неожиданных и невообразимых.
Допустим, в «поле зрения» может появиться образ какой-нибудь табуретки, который почему-то пробуждает такой ужас или отвращение, которые никак не соответствуют этому вполне добропорядочному предмету. У людей с хорошим зрительным воображением на внутреннем экране могут разворачиваться длинные последовательности непонятных событий с отрицательными сюжетами и трудно переносимой эмоциональной окраской: «Там источник света ложного — падший ангел Люцифер — в центре мира невозможного разрушает пенье сфер».
Вы можете увидеть что угодно, и на всё это нельзя реагировать! Если на «экране» появилось нечто, ввергшее сознание и тело в шок, и вы дёрнулись, испугавшись, — последствия могут быть самыми плачевными. Из медитации может просто «выбросить», и есть риск неопределённо долго зависнуть в этой эмоциональной судороге. Тексты утверждают — и они совершенно правы! — что если созерцатель отреагировал, эмоционально «сцепился» с исходящим потоком аффектов, то последний способен «смыть» его и унести на один из кругов психосоматического ада. Этот момент является главной опасностью большинства созерцательных медитативных практик на стадии отработки вытесненного материала.
Если же мы твёрдо ограничимся пассивным наблюдением, «пикником на обочине» разворачивающихся событий, напряжения в каком бы то ни было виде проходят сквозь опустошённое сознание и отрелаксированное тело, не сталкиваясь с наличием «Я» и его реакциями, исчезает опасность смешивания.
Мы не торчим тогда посреди себя самих на пути рвущейся из подвалов подсознания безумной орды, «парада уродов» в ощущениях либо образах, который способен смести и затоптать либо увлечь за собою в паническом водовороте. Оставаясь бесстрастными и невозмутимыми, мы лишь отстранённо наблюдаем и ощущаем как, сотрясая нутро, аннигилируют сквозь него ужас, бессилие, ненависть и прочие инфернальные персонажи дантовских глубин личного бессознательного. Если же «градус» психосоматического «накала» становится таким, что невозмутимость созерцания начинает теряться — следует сознательно прервать медитативный процесс и выйти из него.
Приведу экстремальный как обычно, хотя отчасти и косвенный пример, поскольку в пределе всё видится более наглядно. Один из моих теперешних друзей (а в прошлом ученик йоги из города Харькова) в своё время успешно усваивал классическую технологию йоги, медленно и верно разбираясь со своими проблемами, которых за долгие годы жизненных перегрузок накопилось предостаточно. Режим жизни был у него настолько плотен — особенно это касалось загрузки в течение рабочего дня — что постепенно он пришёл к такому графику: подъём в четыре утра, занятия йогой до шести, а далее везде — необходимые домашние дела, дорога, НИИ, люди, встречи, лаборатория и прочее, до девяти вечера. Всё шло прекрасно, и Н. — назовём его так — очень здорово восстанавливал здоровье и самочувствие, буквально вытаскивая себя из-под пресса синдрома многолетнего переутомления.
Однажды он позвонил и сказал мне, что собирается добавить к своей практике ещё одну вещь — раздельное дыхание, в самом его простом варианте, каковы будут по этому поводу мои резоны? Поразмыслив, я сформулировал своё мнение, сказав, что и без того предельно жёсткий распорядок и сравнительно малый стаж адаптации к йоге не позволяет, на мой взгляд, при имеющемся состоянии вводить что-то ещё, пусть даже безусловно позитивное. Мне казалось — Н. получает такую ежедневную сумму воздействий, что добавление к ней чего-то ещё может стать причиной дестабилизации.
Как оказалось впоследствии, он всё же рискнул, и его прекрасное самочувствие стало ещё лучше. Когда же через пару месяцев на моём пути в Крым мы пересеклись в Харькове, вид у него был довольно бледный, и в ответ на невысказанный вопрос он поведал грустную и одновременно смешную историю.
После того как вопреки рекомендациям Н. приступил к раздельному дыханию, всё оставалось великолепным, разве что вскоре он начал вдруг просыпаться среди ночи, чувствуя себя настолько бодрым, что это поражало, но мне данную частность он сообщать не стал. И вот однажды внезапно пробудившись в очередной раз и зная, что сна уже не будет, он решил встать с постели и приступить к тренировке, но не смог даже пошевелиться, тело абсолютно не повиновалось.
Если бы он понимал, что пранаяма перегрузила всё же его нервную систему, отчего и возникло специфическое нарушение сна в виде спонтанных пробуждений! Если бы он был в курсе, что в определённых фазах сна тело полностью отключено даже от самой возможности движения, и в норме человек никогда не просыпается в таком состоянии тела! Если бы он спросил меня, что делать в таком состоянии, я бы сказал ему: надо спокойно подождать и двигательная способность просто восстановится...
Но Н. вышибло из сна в два часа ночи в далёком Харькове, и, будучи не в состоянии пошевелить даже пальцем, он жутко испугался. Через несколько минут тело вышло из релаксационной каталепсии, но к тому времени вегетативный шок захлестнул Н. с головой. «И вот уже третий месяц тащит меня, извините за выражение, мордой по камням, — закончил он свой грустный рассказ. — Сначала я подумал тогда, что умираю. Потом начал понимать, что это какой-то случайно спровоцированный мною внутренний маразм, но он никак не желает заканчиваться. Всё внутри играет, как будто клавиши пианино перебираются сами собой, как хотят, противно до невозможности. И страх этот не отпускает, как ложусь спать, так в мыслях: а вдруг снова? Врачи меня успокоили: со здоровьем нет проблем, это вегетатика у вас барахлит. «Почему?» — спрашиваю их. «Да кто его знает...». «И сколько это будет продолжаться?» «Да придёт постепенно в норму, это не смертельно...»
«И вот теперь пришлось существенно скорректировать занятия, — сказал Н. — Как вы думаете, что мне ещё сделать, чтобы отвязаться от этой ерунды?»
Мы обсудили с ним необходимые меры, и через полгода все нежелательные проявления сами собой угасли. Без каких-либо последствий. Но — через полгода. А это был всего лишь испуг, вызванный внезапным несоответствием состояний тела и сознания. Можно представить, какие варианты эмоционального шока и его последствий можно получить при безграмотном своём поведении в процессе медитации.
Кроме того, существует вероятность, хотя и небольшая, что из-за жутких обликов издыхающего дракона внутренней тьмы может возникнуть нечто более глубинное и несравненно более опасное. Поэтому, когда эмоциональные «терминаторские» черты визуально наблюдаемых образов начинают приобретать определённо символический характер, следует над этим глубоко задуматься и до выяснения сути происходящего полностью прекратить любые попытки медитации.
Иметь дело с архетипическим «шлейфом» во время аннигиляции личностных напряжений категорически запрещено, при таком развитии событий медитативные занятия становятся просто опасными. Сам факт появления такого явления указывает на то, что следует сменить психотехнику либо перенести акцент на традиционный и безопасный метод классической Хатха-йоги.
