После матча - Филатов Лев Иванович (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
На чемпионате мира были сыграны два матча, которым обеспечена долгая жизнь и в памяти очевидцев и в исторических очерках. Один из них Италия – Бразилия (3:2). Рассказывают, что итальянцы предусмотрительно заказали себе места на самолет на следующий день. Любой из нас отнесся бы к этому как к разумному шагу, никому и в голову не приходило, что бразильцы могут оказаться побежденными, тем более что в этой встрече в их пользу была и ничья. К этому дню бразильцев повидали в деле с шотландцами, новозеландцами, аргентинцами, восхищение их игрой нарастало, им дружно прочили Кубок мира, их сравнивали с классическими бразильскими командами – чемпионами мира 1958 и 1970 годов.
Кажется, все согласны с тем, что бразильцев, будь то сборная, клуб, команда юниоров, смотреть всегда интересно. У них собственный подход к футболу. Даже не верится, что игру изобрели англичане, а не бразильцы, настолько она им пришлась и по душе и по фигуре. Следя за любой другой, даже превосходной командой, мы легко различим, как она напрягается, как старается, как целеустремленно осуществляет все то, что поставила себе целью, мы видим ее мускулатуру в движении, ее силу, ее скорость, ее выносливость, словом, одновременно с игрой нам открывается весь футбольный труд. У бразильцев все это остается невидимым. Все это есть, но скрадывается, вуалируется мягкостью, непринужденностью, легкостью, грацией, вкладываемыми во все, что они делают на поле. Даже бег у них особый, летящий, с едва заметным касанием земли. И только в самый необходимый, решающий, последний момент, будь то рывок, прыжок, удар, все это изящество разряжается силой, как выстрелом. Неспроста все-таки их прозвали «кобрами»… Так они приучены играть с малолетства.
Вот такие единственные в своем роде бразильские мастера, все как на подбор, и метили в чемпионы. Правда, внушал подозрения вратарь, да и центральные защитники допускали вольности. Команда не могла этого не знать. Но она была настолько уверена в своей способности легко исполнять наиболее сложное – забивать голы, что без тени сомнения выходила на поле, кто бы ей ни противостоял. С таким же настроением вышла она играть и с итальянцами.
И тут произошло то, перед чем должны смолкнуть все наши разумные, поучительные, служебные речи. Матч этот стоит выше учебного разбора. Футбол тут выглядел больше, чем игрой, он обернулся драмой.
Помните: 1:0, 1:1, 2:1, 2:2, 3:2? Так шло действие. Итальянцы дважды забивали, бразильцы дважды сквитывали. И когда за четверть часа до конца итальянцы в третий раз вышли вперед, бразильцы снова отправились атаковать, нимало не сомневаясь, что им это удастся. Бразильцы весь матч провели, считая себя более сильными, они терпеливо и снисходительно сносили удары. Это не было высокомерием или наивностью, они всегда не прочь дать поиграть и противнику. Но надо же было случиться, что этот противник в тот день проведет свой матч даже не года, а десятилетия! И что маленький центрфорвард итальянцев Росси, на котором и рубашка-то висела, словно его размера не нашлось, о ком, особенно в сравнении со многими могучими мужчинами, находившимися на поле, хотелось сказать: «В чем только душа держится»,- переживет свой звездный час и забьет все три мяча в ворота бразильцев! Ничего нельзя было угадать и предвидеть в тот день, матч вышел из повиновения логике, стал столкновением душевных сил, и неистовая душа невероятно проворного и остроглазого Росси восторжествовала, и в ней выразился порыв всех его товарищей. Вот какой он бывает, футбол! Потом был сыгран еще один выдающийся матч, тоже чисто человеческая драма: ФРГ – Франция.
Если мировой оперный репертуар украшает «Севильский цирюльник» Россини, то этот матч имеет право войти в историю мирового футбола под названием «Севильский полуфинал». Футбол предстал перед нами во всем совершенстве представления, сотворенного властью импровизации, с неизвестной до последней секунды развязкой, исполненного великолепной труппой, где роли напрасно было бы делить на главные и вторые, где любому участнику в любое мгновение доступно было исчерпать, завершить фабулу, и каждый к этому стремился всей душой, однако все было отложено и растянуто до последнего, немыслимого предела.
Мы, зрители, войдя в положение обоих сражающихся лагерей и попеременно сочувствуя то одному, то другому, готовы были отпустить их с миром, признав их равенство перед лицом справедливости. Однако футбольная судьба в тот вечер была неумолима, ей нужны были «да» и «нет», сколько бы все это ни продолжалось. Хоть глупый случай, хоть нечаянная неловкость, что-то должно было вмешаться в это неразрешимое, прекрасное, но обреченное дать результат противостояние.
Матч с самого начала и до самого конца может служить образцом равной игры высокого класса, равных проявлений воли и характера, одинакового стремления противников доказывать свою правоту искусством атаки, иначе говоря, высшим футбольным искусством. Обе команды легко было узнать по манере игры, своего лица они не теряли, все делали так, как им свойственно, привычно и удобно. Сборная ФРГ вычерчивала свои линии просто, ясно и твердо, ничего лишнего. Сборная Франции свой тактический рисунок расцвечивала штрихами мгновенных экспромтов, но не чересчур.
Основное время дало 1:1. После дополнительного получаса – 3:3. Все голы – красивейшие, напряжение и азарт не смазали рисунка, футболисты не отбросили в сторону свои рапиры, не перешли к кулачному бою или, как обычно выражаются,- к навалу.
Потом, как водится, серия пенальти, каждый удар – по нервам. Третий удар не удался немцу Штилике. Поза мировой скорби, и это не преувеличение, и чемпионат ведь мировой, и за матчем следил весь мир. И тут же четвертый удар не получается у Сикса. Который уже раз французы упускают свое счастье! И опять, уже в последний раз, оно от них отворачивается: промах Босси. Точный удар Хрубеша – как возмездие. Драма дописана и остановлена. Больше просто и быть ничего не могло, футбол отпущен полной мерой!
Обычно решающему финальному матчу придается особое значение, по нему как бы выставляется оценка всему чемпионату. На этот раз он не представлял большого интереса. Сборная ФРГ выглядела выдохшейся, играла через силу, с надрывом, а ее противник, сборная Италии, была свежей и непринужденно победила. Поговаривали, что французы в финале сыграли бы интереснее. Не думаю. И их ведь опустошил и вымотал предыдущий матч.
Чемпион мира – сборная Италии. Все правильно, турнирный путь ее безупречен, без сучка и задоринки, игра на малых оборотах в первом групповом турнире, когда даже Росси казался фигурой бледной и необязательной. И вдруг на больших – в остальных четырех матчах, и все увереннее, тверже. Игровой класс, прежде затаенный, лишь угадываемый, прорвался наружу, стал очевидным.
Наверное, читатель почувствовал, что сейчас появится «но». Что же мешает обойтись без него? Мешают сложившиеся на протяжении ряда лет впечатления от «Скуадры адзурры». Понятия не имею, какова она была в довоенные годы, когда дважды становилась чемпионом мира. Однако в наше время итальянская сборная, несмотря на свои достижения (чемпион Европы 1968 года, второй призёр чемпионата мира 1970 года) и на класс своей игры, никогда не рассматривалась как образец для подражания. С ней считались, она для всех была нелегким противником, но радостные и пытливые взоры наблюдателей тянулись к командам Бразилии, ФРГ, Голландии, Аргентины, у них искали и находили черты новизны, по их игровому опыту судили о перспективах и генеральном пути мирового футбола. А итальянцы слыли – и это звучало с интонацией осуждения – откровенными сторонниками оборонительного направления, да еще и грубоватыми. Так и было, хотя это вызывало удивление, если принять во внимание их темперамент, их высокую технику.
Что же тогда знаменует собой их нынешняя полная победа? Означает ли она, что развенчаны и опровергнуты все те, кто считал своим предназначением вести постоянную игру в атакующем ключе – сборные Бразилии, Аргентины, ФРГ, Франции? Или, может быть, итальянцы пересмотрели свой стиль, внесли в него важные поправки, а мы еще не сумели их понять и оценить? И как они себя поведут в дальнейшем, получим ли мы подтверждения их чемпионского класса, такие же, которые нам предъявили аргентинцы, несмотря на все их неудачи? Пойдет ли кто-нибудь их путем? Не окажутся ли они подобны тем завоевателям, которые не оставили после себя культурного наследия?
