Встречи на футбольной орбите - Старостин Андрей Петрович (читаем книги бесплатно txt) 📗
Не дай бог, если кто-нибудь застоялся – загрызет. Он обладает завидной спортивной злостью. Джиналов на поле не терпит и яростно требует от партнеров полной отдачи сил. Но сегодня понукать некого. Вон как Буся мчится по центру, разбрасывая пятки в сторону, они так и сверкают.
В этом калейдоскопе движений, перемещений, перекате волн атак и контратак мяч являлся тончайшим балансиром, с точностью аптекарских весов отмечающим вклад усилий и умений каждого участника, каждой из сторон в отдельности. Куда же, куда же склонится чаша весов, кто первый откроет счет? Пока на щите ноль-ноль.
Вдруг взрыв эмоций сотряс трибуны. Это Григорий Федотов повторил свой маневр, словно еще раз прокрутил ленту видеозаписи. С той же позиции, с таким же разворотом Григорий нанес удар. Опять «ласточкой» порхнул в нижний угол Бласко. И так же не дотянулся до мяча. Решающее слово опять сказала штанга. Но на этот раз она за вратаря не заступилась. За выдающееся мастерство она улыбнулась форварду. Коснувшись ее основания, мяч с силой влетел в сетку ворот. Он отблагодарил Федотова за прилежание на тренировках в ударах по воротам.
Александр, пересекая поле по диагонали, подбежал к левому крайнему нашего нападения и крепко пожал ему руку. Тогда кодекс поведения на поле большей чувствительности не позволял. Трибуны неистовствовали.
Битва вспыхнула с новой силой. Пороха в пороховницах еще было много у обоих соперников. Баски ринулись вперед. После очередной схватки мы с Лангарой вновь валяемся на земле. Навикулин сработал надежно, в паху никаких болей не чувствую. Да и о какой там боли может идти речь в такой вихревой карусели, когда все мельтешит перед глазами, только успевай углядеть, куда делся Лангара.
И все же бывает боль, которую превозмочь нельзя. Еще в самом начале игры, повредив до конца не залеченный коленный сустав, вынужден был покинуть поле Александр Михайлов. На смену ему вышел Станислав Леута. Высококлассный, опытный футболист, с ходу вписавшийся в высокий темп соревнования.
Трудностей не убывает. Баски взвинчивают темп. Напряжение игры достигло кульминации. Но мы грудью стоим на защите ворот.
Вдруг гром грянул с ясного неба. Мяч, направленный «высоко-далеко» Силлауреном в штрафную площадку, летел к нам. Я без особого труда мог выиграть борьбу вверху: моя позиция предпочтительнее, чем у бегущего вдогонку за мячом Л ангары.
– Беру! – услышал я за спиной звонкий сигнал Акимова. По законам игровой дисциплины я обязан уступить: заднему виднее. Я резко меняю решение и не вступаю в активную борьбу. Но и Акимов в последнее мгновение приостановился на выходе из ворот. Достаточно было секундного замешательства, чтобы Лангара ворвался в штрафную и успел ударом головы направить в оголенные ворота подпрыгнувший после приземления мяч.
«Роковая ошибка!.. «Барсик»!..» – проносились мысли в моей голове, пока я, обескураженный нелепостью свершившегося, плелся на исходную позицию. «Дуэль проиграл», – со щемящим сердцем сокрушался я, мысленно ругая и себя, и Акимова, и Лангару, так счастливо воспользовавшегося нашей оплошностью, отлично понимая, что первопричиной гола был я: отбил сразу мяч и никуда бы Лангара не успел. Ведь в отчете так и написал «Красный спорт»: – «на 27-й минуте Ан. Старостин дает возможность Лангаре забить мяч головой».
Но вот за дело взялся Степанов. Редкий по мастерству исполнения солист устремился в индивидуальный рейс. Такое в играх с басками мы еще не видели. Болгар (так его звали все, а почему, никто не знает) неукротимо мчался вперед, как нож в масло, вторгаясь в зону обороны противника, мимо защитников, не успевающих блокировать или мяч, или форварда, в которого вселился бес неудержимости.
Мяч после его удара летел, как пущенный из катапульты. Бласко пришлось теперь исполнить полет в правый угол. Но его попытка парировать удар успеха не имела, сетка ворот взметнулась шлейфом сзади лежащего вратаря. На трибунах вновь летели в воздух кепки, пиджаки, все, что было в руках.
Второй раз начинал с центра «золотой канонир», и я едва подавлял в себе внутреннее ликование, по опыту зная, что победу следует праздновать только после окончания игры. Мираж победы может рассеяться за секунду до финальной сирены судьи. И вместо «ура» кричи «карау-у-л» – победа сбежала!
К концу первого тайма так и получилось. Баски разыграли как по нотам классическую комбинацию, закончившуюся неотразимым ударом Иррарагори. Счет стал два-два. И винить было некого. Тут же закончился тайм, и мы ушли на перерыв. Трибуны провожали футболистов аплодисментами. Кому они предназначались, нам или баскам, было непонятно.
В раздевалке людно. Несмотря на неудачный конец первого тайма, атмосфера приподнятая. Ни одного укора я не услышал. Квашнин и Николай были озабочены необходимостью перестановки в составе, Повредил голеностоп Александр. Он передал мне капитанскую повязку, коротко сказав: «Смотри, не осрами!» Рука у меня стала тяжелее, как будто к ней привесили гирю. Старший брат был абсолютным авторитетом для игроков. И по мастерству игры, и по опыту. Вместо него на поле выходил Сергей Артемьев, младший из прославленных братьев знаменитой футбольной династии. Малинин из полузащиты перемещался на место Александра правым защитником.
– Все будет в порядке, – подбадривающе хлопнул меня по плечу Александр Васильевич Косарев, понимавший, что творилось у нового капитана в душе перед выходом на заключительный тайм игры из серии встреч с непобедимой на наших полях испанской командой.
Никаких «барсиков». Никаких примет, никаких «к восточным воротам гнать второй тайм к несчастью», «дважды отыгравшейся команде легче», «споткнулся сейчас на правую ногу», – никаких суеверий, присягнул я себе в душе. Судья дал свисток к началу второго тайма.
В ходе я четыре раза следовал традиции, установленной предыдущими капитанами «Спартака» – Николаем и Александром Старостиными, – пожимал руку игроку, забившему гол.
Первый раз Виктору Шиловскому, когда за снос на прорыве Федотова был назначен одиннадцатиметровый, наш правый крайний нападающий смело вызвался исполнить этот ответственный удар и мастерски поразил цель; второй раз – Владимиру Степанову за четвертый гол, который выводил нас на прямую дорогу к победе; затем Константину Щегодскому – за пятый, закреплявший успех; и, наконец, тому же Владимиру Степанову за восклицательный знак, поставленный им в конце знаменательной фразы: «Мы выиграли у команды басков!»
А как же назовешь такой удар, четко удержавшийся в памяти спустя сорок лет. Будто сейчас вижу, как собравшийся в комок, сбитый, коренастый Болгар набрал разбег – был назначен штрафной – и метров с двадцати пяти со всей яростью своей спортивной души нанес удар по мячу. Он как бы выцеливал мяч, изгибая корпус вплоть до того момента, когда круглое ядро влетело под самую крестовину ворот, слева от Бласко.
К этому времени на поле появились на смену уставшим Петр Старостин и Георгий Глазков. Таким образом, понадобилось полтора состава игроков, чтобы уверенно привести спартаковский флагман в гавань назначения под названием «Победа». По бурным волнам футбольного сражения лежал к ней путь в последнем матче с испанскими футболистами в Москве. Паруса в нем крепил всемосковский аврал.
