Пять сетов - Виалар Поль (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Я справлюсь с ним! — повторяет он.
— Так доверьтесь мне, не пытайтесь вставать!
В самом деле, Жан снова сделал попытку привстать. Наступает глубокое молчание. Ловкие руки Лонласа обжигают все тело Жана. Удивительна эта чувствительность тела, даже самой кожи!
— Можно войти?
Какой-то шум у двери.
— Нет!— отвечает Лонлас.
— Да! — говорит Жан.
— Хозяин запретил...
— Хозяин? Какой хозяин?
Злоба вспыхивает в Жане при мысли, что так называют Рафаэля.
— Мы хотим поздравить Гренье! Мы хотим ему сказать...— раздаются голоса.
— Никого не пущу!.. Никого!— сопротивляясь вторжению, повторяет Лонлас.
Верно, не надо никого. Но все же надо бы узнать от кого-нибудь, что с Женевьевой.
— Кто тут?— спрашивает Жан.
— Массан... Грегуар... Женисье...
Это все игроки в теннис. Жан окликает одного:
— Массан!
— Да, Гренье! — через приоткрытую дверь отзывается Массан.
— Что приключилось с Перро?
— Во время первого сета с Ван Оостен она упала...
— Что с ней?
— Не знаю. Мы были на трибуне, смотрели твою игру... Я слышал— ее отвели на перевязочный... Чертовская игра, Гренье!
— Постарайся что-нибудь разузнать!
— Относительно Женевьевы Перро? Мы ходили к ней. Нас не впустили. Рафаэль с ней.
Рафаэль! Везде и всегда этот Рафаэль!
— Пойди скажи ты ему, этому Рафаэлю, что я хочу его видеть еще до конца перерыва. Так надо.
— Безусловно! Ему следовало бы находиться здесь!
— Быть может, она получила серьезное повреждение?
— Упала. Подумаешь, ей не впервые падать! Конечно, досадно из-за финала...
— Пошевеливайся, черт возьми!
— Не расстраивайся, Жан! Мы рассчитываем на тебя. Мы доверяем тебе. Ты выиграешь у Рейнольда!..
— Попробую. Иди... И, ради бога, поживее!
Снова руки Лонласа и неотступная тревога. И бешеная злоба от сознания, что Рафаэль там, возле нее, в то время как он прикован здесь.
— Расслабьтесь!
Только бы Рафаэль пришел до начала игры! Необходимо знать. Остается сет, быть может, два... Надо подвести итог всей встрече. Рейнольд силен. Разница между ними, когда не вмешивается злосчастный рок, лишь в том, что у одного из них большая воля к победе. Жан выиграл два сета из трех. Достаточно теперь, чтобы он выиграл еще один. Надо бы взять четвертый. Он может это. Он отдаст этому все, на что только способен. Прижмет американца к стенке. Выбьет его из колеи. Уничтожит. Жану необходим этот сет, чтобы все было кончено, чтобы не было пятого, чтобы Женевьева не поехала одна — одна с Рафаэлем — в Австралию.
Какое-то неистовство владеет им, и он не хочет от этого избавиться,— пылающий огонь любви, всей ненависти, всей убежденности в необходимости победить. Когда Рафаэль явится, он скажет ему, бросит в лицо свою уверенность...
— Вы не хотите немного попить?
— Нет, ничего не хочу.
Жан ощупывает карман. Осталось всего два куска сахара. Может не хватить. Этот сахар, который он сгрызает в трудную минуту,— в некотором роде суеверие, своего рода самовнушение.
— Лонлас, пошли кого-нибудь за сахаром! Кусковым... в бар, в ресторан... быстро! Необходимо достать его, прежде чем снова начнется!
— Кого послать?— спрашивает Лонлас.
— Сам сходи!
— Ладно,— отвечает Лонлас.
— Это очень важно! Рассчитываю на тебя... Шесть... восемь кусков! Прошу тебя, не поручай никому! Сам принеси, чтобы я не волновался.
— Лежите спокойно! Обещаете?
Лонлас бросает взгляд на свои часы: прошла уже половина перерыва. Он укрывает Жана, чтобы тело его не остыло, набрасывает плед на ноги, на грудь — пуловер.
— Сейчас вернусь!
Жан прислушивается к его торопливым шагам, удаляющимся по цементной лестнице.
Тишина. Снаружи доносятся голоса: толпа бурлит, движется, обсуждает. Этот гул, напоминающий отдаленное извержение вулкана, вскоре, когда он приблизится, сольется в один крик, в один возглас радости или разочарования.
Недалеко от него — тоже звуки голосов: слышна иностранная речь. Друзья и советники Рейнольда окружили его. Что касается Жана, то он один на один со своей тревогой. Он ненавидит Рафаэля, но ему было бы необходимо eго присутствие. А Рафаэль сейчас возле пострадавшей Женевьевы и, быть может, низко, лицемерно пользуется ее мимолетной слабостью.
Дверь открывается. Кто это?
Два журналиста. Жан хорошо знает их.
— Можно войти?.. Мы хотим сказать вам...
— Нет!.. Нет!..
Журналисты делают вид, что не расслышали. Тот, что старше, рассыпается в бесконечных комплиментах. Все, что он говорит, он и в самом деле думает. Он так и напишет в своей газете. Жан сражался за Францию!.. Незабываемый день!.. Героические часы!.. Стереотипные фразы следуют одна за другой... За Францию? Действительно ли за нее сражался Жан? В таком случае Франция — это Женевьева!
— Оставьте меня, прошу вас! — говорит Жан.
Журналисты, добившиеся того, что хотели, выходят на носках, как из комнаты больного:
— Понимаем... Мы уходим... Мы вам не желаем под руку удачи... Вы одолеете Рейнольда!...
Они пытаются теперь пробраться в кабину американца, которому, по всей вероятности, скажут то же самое.
В коридоре слышен шум голосов.
Нет, нет, никого, больше никого!
Жан встал. Он — перед дверью и готов защищаться от вторжения. В эти минуты ему необходимо остаться наедине с самим собой:
— Нет! Нет! Нельзя!
Но дверь открывается — вернулся Лонлас... и с ним Рафаэль... В то время, как массажист ведет переговоры с какими-то неизвестными, затем закрывает дверь на ключ, подходит Рафаэль. Они стоят лицом к лицу. Говорит Рафаэль. Он разражается потоком слов:
— Я должен поздравить вас, Жан!.. — Рафаэль берет его руку обеими руками и с подчеркнутой приветливостью трясет ее.— Вы были хороши! Великолепны! Третий сет... Конца я не видел... Я только что от мадемуазель Перро... пришел сказать вам...
— Что с ней? — спрашивает Жан.
Но Рафаэль продолжает как заведенный:
— Вы одолеете Рейнольда! Вы все время держали его в руках. Я не говорю о вашей минутной слабости, это бывает со всеми... Будь я там в этот момент, я посоветовал бы вам сделать то, что вы и сделали... Не напрягаться... Отдохнуть... Что за важность— проигрыш нескольких очков!.. Только конечный результат идет в счет... А он теперь в вашу пользу, этот результат... Вы гораздо сильнее Рейнольда!..
— Нет,— говорит Жан.— Не «гораздо». Но, полагаю, достаточно, чтобы выиграть, чтобы...
«Чтобы поехать в Австралию»,— думает он.
— Я не видел всей игры из-за этого несчастного случая...
— С ней что-то серьезное?
— Нет... Нет,— он усмехнулся.— Успокойтесь, жизни мадемуазель Перро опасность не угрожает. Все время, все три сета я не присутствовал, но за то время, что наблюдал игру, смог все же заметить... оценить... Рейнольд — стена. Он принимает мячи безотказно, из любого положения... Удар слева у него безукоризнен. Он напоминает мне удар Билла Тилдена, который у задней линии отбивал так с полулета. Не мне вам говорить о его ударе справа. Работа ног у него исключительная и очень быстрая. Вам удалось несколько обводящих ударов, но он перехватывал не раз. Низкий с лета у него превосходный, и по диагонали он бьет неотразимо! Не легко переиграть такого молодца! Вы недостаточно пользовались свечой...
— Пробовал. Он отвечает смешем, и, уверяю вас, это здорово у него получается.
— Нет, не так уж здорово. Ветер ему помогал. Поверьте, вы можете выиграть очки, заработать немало очков таким способом. Зато ему с вами не везет, потому что вам удается замечательный смеш слева, который позволяет пропустить мяч и все же отбить его. При свече вы выигрываете таким способом три метра. Рейнольду не посчастливилось обладать таким ударом...
— Да... Да...— отвечает Жан.
Рафаэль прав. Рейнольд отбил раньше свечу только потому, что ветер притормозил мяч. Жан было думал, что обвел его... Неужели же Рафаэль и в самом деле хочет, чтобы Жан выиграл?
