Надежды и муки российского футбола - Мильштейн Олег Александрович (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Какие основные проблемы мирового футбола я бы выделил как глобальные, базовые? Наверное, есть такие. Я как-то не очень задумывался над этим. Я думаю, что самая главная проблема мирового футбола в том, как сделать Россию мировой футбольной державой. Потому что если этого не произойдет, пусть они не забывают: у нас еще осталось ядерное оружие…
Владимир Кузнецов
Кандидат философских наук,
продюсер спортивного телеканала 7ТВ,
спортивный журналист,
болельщик
Футбол – это загадка
В чем секрет притягательности и популярности футбола? Наверное, футбол популярен из-за его доступности и эмоциональности. Трудно придумать более демократичную игру, где можно играть любой консервной банкой, пустой бутылкой – и делать это часами. И главное, что это можно делать везде.
Почему именно футбол, а не другой вид спорта? Я бы не сказал, что именно футбол. Мы привыкли мыслить своими категориями, а у Америки, например, другие приоритеты: американский футбол, бейсбол, баскетбол. Если рассматривать футбол с нашей точки зрения, то, мне кажется, ответ кроется в том, о чем я уже сказал, хотя я не очень-то уверен, что и для нас футбол – уж прямо какая-то супермагия или некое божество, на которое нужно молиться. Например, на нашем канале мы показывали из Кемерова хоккей с мячом, когда в тридцатиградусный мороз игру пришли смотреть 30 тысяч зрителей. Впору говорить о магии маленького мяча, а не футбола.
Футбол для меня лично – это часть моей профессии. Я закончил школу в Коврове, спортом увлекался исключительно как любитель, играл во все что можно: от футбола-баскетбола до шахмат. О профессиональной карьере даже не думал, но, наверное, поскольку с первого класса выписывал «Советский спорт», примерно классу к девятому сформировалось понимание, что я хочу быть спортивным журналистом. Очень интересно, как я тогда, в школьные годы, ставил для себя пределы своей карьеры: вот было бы славно, если бы я был заведующим отделом спорта в какой-то центральной газете либо просто работал бы в «Советском спорте». Такая карьерная мечта была. Но прежде всего хотелось писать о спорте, знать о спорте как можно больше. Сейчас, полагаю, можно сказать, что я знаю спорт. Мое хобби – олимпийская история. Когда я работал на других каналах, я всегда проводил какие-то викторины по олимпийской истории. Таких сумасшедших энтузиастов очень много по стране. Перед Лиллехаммером, по-моему, мы проводили такую викторину – ее выиграл один врач, он не женат, ему что-то около сорока лет, живет с мамой, его двухкомнатная квартира забита спортивной литературой, вырезками.
Человек доходил до того, что слушал и записывал на магнитофон все репортажи наших комментаторов с Олимпийских игр, потом переписывал все это от руки, классифицировал каким-то образом. Мы подарили ему видеомагнитофон (по тем временам достаточно редкое явление), чтобы он мог продолжать свое увлечение.
Спорт я знаю, но никогда им всерьез не увлекался. Я закончил факультет журналистики, уже во время учебы много писал, по спорту в том числе. Моя первая курсовая «Лексические и стилистические ошибки в газете «Советский спорт». На базе этого в журнале «Журналист» вышла целая полоса, что для первого курса было «бомбой». Потом были другие издания, и «Советский спорт» тоже. Я уже отдал документы в газету «Советский спорт», хотел там поработать, но на радио, на иновещании, появилась нормальная стажерская ставка, поэтому я сменил газетную деятельность на деятельность электронного журналиста. Десять лет работал на иновещании, в основном на молодежных спортивных программах, лет пять был непосредственным руководителем Владика Листьева. Потом решил сменить свою деятельность, потому что это каждодневная каторга – работа, работа, работа. На три года ушел в аспирантуру в Академию общественных наук. Защитился по теме «Неоконсерватизм ФРГ». Это абсолютная политика, политология. Любопытное было время. Поступил я туда в 1988 году. Вы помните, какое это было время: такое горячее, такое революционное, перестроечное, и демократ, как пиявка, себя чувствовал. Очень полезно читать умные книжки… Система западногерманского неоконсерватизма (слово «неоконсерватизм» у нас тогда было ругательным) привела меня к мысли, что это очень хорошая в общем-то вещь: это и духовность, и религиозность, я уже не говорю об экономике. Выводы для Академии общественных наук при ЦК КПСС тогда были достаточно смелыми: что нам сейчас нужно очень многое взять у них, чтобы строить наше обновляющееся государство по каким-то канонам. В общем, я закончил Академию в 1991 году. Очень сложный был год, и у меня был достаточно широкий выбор: вернуться на иновещание каким-то начальником, уйти инструктором в ЦК КПСС, на преподавательскую работу в МГИМО (мой оппонент был завкафедрой из МГИМО, и он пригласил меня к себе работать), идти в программу «Время» комментатором. Но я решил заняться своим хобби – спортивной журналистикой. Нельзя сказать, что знания получены напрасно, – так не бывает. Но в любом случае, с наукой я сейчас не связан.
В 1991 году я стал работать в «Останкино» (тогда еще было «Останкино») замом главного редактора в «Спорте». Главным редактором тогда пришел Юсин, он, собственно, меня и пригласил. Я ведь у Анатолия Андриановича был еще на факультете журналистики, когда он работал в «Правде». Он вел у нас спецкурс. Очень интересный человек. Несмотря на разницу в возрасте, мы достаточно дружны до сих пор, хотя его очень быстро отсюда «ушли». Ну а я остался. В 1995 году вместо «Останкино» образовалось ОРТ. Там был любопытный момент: меня встретил Влад Листьев и спросил, как я вижу, каким должен быть спорт. Я написал. А через три дня его не стало, вот так.
Несколько лет я работал и на шестом канале, и где-то даже пописывал. Одно время работал даже машинисткой: перепечатывал тексты, чтобы как-то кормить семью. В 1996 году у нас в стране образовалось первое спутниковое спортивное телевидение. Канала НТВ+ тогда еще не было, этот канал назывался «Метеор». Он был при Российском телевидении, возглавлял его Александр Иваниц-кий, он и пригласил меня программным директором. Мы повещали во время Олимпиады в Атланте, после чего закрылись. После этого я какое-то время работал на Российском телевидении и в 1998 году получил приглашение на НТВ+ заниматься новостями. Ну, поскольку все остальное я «проходил», мне показалось интересным поработать на чисто спортивном канале. Так я и попал на НТВ+. Был там сначала завотделом информации, потом завотделом трансляции, то есть прошел на телевидении всю кухню. Потом попал на НТВ – это был знаменитый период, когда был раскол. В декабре 2001 года меня пригласили сюда, на 7ТВ, попробовать самому создать проект. Пока здесь.
Забавно, может быть, но когда в 1991 году я начал профессионально заниматься на телевидении спортивной журналистикой, именно с этого момента я перестал регулярно ходить на футбол. Знаете, когда хобби становится профессией, это несколько другое. А футбол – это все-таки, наверное, хобби. Уйду на пенсию – снова увлекусь футболом как таковым. Пока мне футбола в телевизионном виде хватает настолько, что на живое общение с ним времени мало, разве иногда в выходные поиграть с сыном.
Что главное в футболе: непредсказуемость, результат? Все главное в футболе. Как можно расчленить в игре непредсказуемость и импровизацию, мастерство игроков и мастерство тренера? Мастерство игроков, может быть, сродни цирковому искусству. Атмосфера стадиона, болельщики… у некоторых команд, может быть, импровизация – всё это, вся эта совокупность есть футбол. Поэтому он и футбол.
То же самое со следующим вопросом: футбол – игра, работа…? Футбол – это и игра, и работа, и зрелище, и развлечение – все что угодно. Наверное, для определенной части болельщиков это и повод напиться, поорать, подраться – и не только у нас. Но если говорить банальности, футбол – это жизнь, а в жизни бывает, что мы напиваемся, деремся, орем… почему бы это не сделать на стадионе, тем более что атмосфера там к этому располагает.
