В шутку и всерьез - Котов Александр Александрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
История знает случаи самых невероятных реакций на проигрыш партии. Передают, что Реннауд Монтабан ударом шахматной доски по голове убил на месте обыгравшего его партнера – племянника Карла Великого. Сын Вильгельма Завоевателя Генрих, находясь при дворе французского короля, сел играть в шахматы с наследным принцем Людовиком и выиграл у него все партии. Это до того обозлило принца, что он схватил шахматную доску, бросил ее в Генриха и обозвал сыном бастарда. В ответ последовал страшный удар доской же, ранивший Людовика до крови. Дальнейшее развитие столкновения предупредили придворные.
Граф де Стайр, когда он получал мат, был способен запустить в своего противника первым попавшимся под руку предметом. Поэтому его постоянный партнер – адъютант графа полковник Стюарт перед тем, как объявить мат, стремительно убегал в самый дальний угол комнаты и уже оттуда провозглашал: "Шах и мат, сир!"
… Проигрыш партии, поражение в турнире… Как незначительно на вид это событие – подумаешь, мат получил! Но какой глубокий след оставляет эта неудача на психике шахматиста, на его спортивной форме. Обида, досада, отчаяние буквально раздирают душу побежденного.
Шахматные партии гибнут, как люди. Одни долго мучаются, терзаясь неизлечимыми недугами: чаще всего это те, судьба которых определяется уже после неудачно разыгранного дебюта. Невероятные усилия прилагает гроссмейстер, чтобы спасти безнадежно больную позицию. Пять часов, а порой и дольше длится борьба между жизнью и смертью. Какие только методы лечения не применяются! Тут и терапия – медленная упорная защита слабых пунктов; и хирургия – жертвы, цель которых изменить ход событий. Применяется даже психоневропатия – особые тактические трюки и фантастические выдумки. Иногда удается спасти больную, в других случаях предпринимаемые методы оказываются безуспешными. Все зависит от серьезности болезни и от интенсивности лечения.
Проигрыш такой партии приносит шахматисту сравнительно меньше переживаний. Если уже после первых ходов ты свыкаешься с тем, что твоя позиция плохая, то невольно миришься и с мыслью о возможном поражении. Оно тебе, конечно, неприятно, но зато не является неожиданностью.
А есть партии поистине трагические. Целых пять часов ты по капле копишь трудно достающиеся позиционные выгоды, методично переигрываешь противника. Вот ты сломил его волю, заставил дрогнуть и уже преследуешь по всему шахматному фронту. Как отлично ты ведешь наступление! Какие интересные комбинации изобретаешь! Твой мозг полон феерических выдумок, твоя стратегия глубока, тактические удары точны. Цель все ближе и ближе, скоро, совсем скоро неприятель капитулирует.
И вдруг – о боже! – секундное затмение рассудка одно неосторожное движение руки, передвинувшей не ту фигуру, и… полная гибель всего, на что затрачены невероятные усилия, чему отданы бесконечные часы подготовки. Один миг – и вместо содержательной жизни – обидная, неожиданная шахматная смерть.
Ты останавливаешь часы, жмешь руку противнику слушаешь аплодисменты зала (которые, если быть справедливым, должны бы предназначаться тебе) и… улыбаешься. Да, да, улыбаешься, хотя тебе хочется бежать со сцены, не видеть эти ненавистные фигурки, так жестоко с тобой поступившие, не слышать ревущего зала. Что делать! "Смейся, паяц!.. Должен ты играть". Ты ведь гроссмейстер!
Неприятны эти аплодисменты, когда они достаются не тебе!
Сколько мастеров прибегают к хитрости и откладывают партию в безнадежной позиции, лишь бы не слышать восторгов публики.
С полчаса в соседней со сценой комнате ты вместе с партнером анализируешь партию, затем прощаешься и уходишь, стараясь незаметно ускользнуть из турнирного помещения. Скорее на улицу, туда, где не будет ни сочувствующих болельщиков, ни торжествующих сторонников победителя. Наконец ты пробрался сквозь толпу любителей у входа и скорехонько улепетываешь прочь, подальше от места, где потерпел позорное фиаско.
Ты настолько подавлен приключившимся, что даже не замечаешь свое совершенно необычное состояние. Если рядом идет жена, уже переживавшая твои поражения, она пытается отвлечь тебя от горьких дум чем-нибудь совсем посторонним.
– Ты видел Сергея Петровича?
– А?
– Он приходил сегодня на турнир, – радостно сообщает она и описывает, в каком наряде была жена Сергея Петровича и что говорила о супругах Колкиних. Ты безмолвствуешь. Но жена не оставит попыток растормошить тебя.
– Есть хочешь? – спросит заботливая спутница жизни.
Ты обернешься к ней и, вперивши в ее лицо непонимающий взор, протянешь:
– Что?
– Хочешь кушать? – повторяется вопрос.
– Нет, – поспешишь ответить ты и опять углубишься в свой мир. Ты шагаешь, что-то говоришь, но в голове по-прежнему сплетаются в загадочных комбинациях ферзи, кони, пешки…
А когда ты идешь один! В редкие минуты просветления ты реально представляешь себе, сколь странно твое состояние после проигрыша, затем вновь впадаешь в транс. У тебя такое чувство, будто тебя только что сильно избили или непоправимое горе обрушилось на твои плечи. Впрочем, разве проигрыш для шахматиста не сильнейшее горе?
Механически двигаешься по темным вечерним улицам, а мысли твои далеко-далеко. Что-нибудь вдруг отвлечет тебя от шахматных дум, но и тогда ты реагируешь на все сквозь призму своего несчастья. Ты смотришь на обнявшиеся парочки, слышишь смех людей, вышедших из кино или театра, и думаешь: "Счастливцы – радуются, веселятся… И никаких шахмат. Чего же ты так мучаешься? Брось к чертям эту муку, отдай все время специальности. Разве хуже будет?!" И тут же ловишь себя на том, что это уже много раз бывало раньше: и отчаяние, и злость, и решение бросить играть в турнирах. И ты твердо знаешь, что скоро забудешь огорчения и снова станешь жадно рваться к шахматному бою.
Но в тот вечер твое состояние ужасно. Какими только мерами ты себя не успокаиваешь, к какому самообману не прибегаешь! "Проигрыш шахматной партии – это в конце концов не вопрос жизни и смерти", – вспоминаются утешительные слева Нимцовича. "Хорошо советовать,– усмехаешься ты в следующий момент,– а вот когда сам проигрываешь!" Приходят на память жалобы коллег – футболистов на то, как подавлена бывает после поражения целая футбольная команда, вспоминаешь рассказы известного вратаря Алексея Хомича о тяжелых минутах после пропущенного гола.
Поистине страшный удар – поражение!
…"Уже пора домой, – решаешь ты, вдруг заметив, что зашел в своем бессмысленном шатании на другой конец города. – Завтра новая партия. Продуешь – совсем испортишь турнирное положение… А чего ты стонешь, что страшного произошло? Вася отложил партию в плохой позиции; если он проиграет, тогда только Ефим будет на очко впереди. Ничего, еще поборемся!" И некоторое время ты считаешь очки, прикидываешь возможную расстановку лидеров в турнире. "Эх, если б не проигрыш, стоял бы, как бог!"
Потом ты начинаешь быстро шагать настоящим военным шагом. Тебе вспомнился совет врача-психиатра: "После проигрыша вы обязаны снять с себя гнет депрессии. Попробуйте перед сном пройти солдатским шагом, под счет "раз, два, три" километров десять. Увлекшись, вы забудете о случившемся, в физическое утомление полезно". И ты шагаешь по ночному городу, вытягивая носки, как на параде, пока не почувствуешь смертельную усталость.
Дома тебя ждут близкие. Они уже слышали о твоем поражении от знакомых или по радио. Да и нужна ли им информация, разве не научились они по твоему лицу сразу определять, как ты сегодня сыграл? Ты садишься за стол, никто тебя ни о чем не расспрашивает. Они по опыту знают: так тебе легче переживать неудачу. К тому же в эти тяжелые минуты возможны и неожиданные эксцессы.
Гроссмейстер Владимир Симагин как-то рассказывал коллегам о тех печальных днях, когда он приносил домой нежеланный нолик.
– Я сажусь за стол, – говорил, улыбаясь, гроссмейстер. – Мне подают ужин. Нехотя ковыряя вилкой пищу, я исподлобья наблюдаю за домашними. Вот сейчас кто-то из них неосторожно ударит чашкой о блюдца или поскребет ножом по тарелке. Тогда на голову нарушителя тишины обрушится весь мой гнев, гнев на судьбу, на победившего противника, на самого себя. Кто-то будет этим несчастным? Но близкие хитры: они сидят тихо. Ни одного слова, ни единого неловкого движения. И мой заряд пропадает даром!
