Душа Востока - Хорев Валерий Николаевич (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Столетнее дерево срубили, сделали из его ствола жертвенную чашу и украсили ее узором, а обрубки выбросили в канаву. Сопоставили сосуд и обрубки в канаве и увидили, сколь велика разница между красотою и уродством. Но и сосуд, и обрубки утратили природу дерева.
Когда из пруда выпускают воду и складывают рыбу на берегу, рыбы теснее прижимаются друг к другу, увлажняя друг друга жабрами. Но они забудут друг о друге, если снова окажутся в озере или реке.
Существует пять поводов для погубления природы: пять цветов расстраивают зрение, пять звуков расстраивают слух, пять запахов расстраивают обоняние, пять вкусов расстраивают вкусовые ощущения, а пристрастия и неприязнь загрязняют наше сознание. Эти пятеро – враги жизни.
Выделяться тщеславными помыслами и необычными поступками, уходить от мира и жить не так, как все, презрительно рассуждать о людях и насмехаться над ними, быть одержимым собственным величием – таковы нравы мужей гор и ущелий, отвергнувших свет и находящих удовольствие в том, чтобы всячески мучить и терзать себя.
Те, кто в древности управляли Поднебесной, не искали применения своему уму, даже если знания их охватывали Небо и Землю. Они не говорили от себя, даже если постигли до конца природу вещей. Они не предпринимали самочинных действий, даже если могли свершить любое дело в пределах морей.
И тонкое, и грубое присутствуют в каждой форме. Бесформенное же не поддается делению, а необъятное нельзя исчерпать счетом. То, о чем можно поведать словами, – это грубая сторона вещей. То, что может быть постигнуто мыслью, – это тонкая сторона вещей. А то, о чем нельзя поведать словами и что не может быть постигнуто мыслью, не относится ни к грубому, ни к тонкому.
Назови ты меня вчера быком, я был бы быком. Назвал бы ты меня лошадью – и я был бы лошадью. Если люди дают имя какой-то сущности, то, не приняв этого имени, навлечешь на себя беду. Я покорился потому, что хотел покориться. Я покорился, не думая о том, чтобы быть покорным.
Черты лица у тебя грубые, речи дерзкие, вид самодовольный. Кажется, вот-вот помчишься, вскачь, словно конь, а все стараешься удержать себя. Движения у тебя резкие, взгляд придирчивый, ум расчетливый, – уж больно ты в себе уверен. Доверять тебе не будут. Таких, как ты, повсюду много, и зовут их ворами.
По-особенному вдыхать и выдыхать, удалять из себя старое и привлекать в себя новое, ходить по-медвежьи и вытягиваться по-птичьи, мечтая только о продлении своих лет, – таковы нравы знатоков телесных упражнений, совершенствующих свое тело; эти любят только секреты долголетия.
Среди вещей мера не имеет устойчивого значения, время не знает остановки, границы вещей непостоянны, начала и концы не установлены раз и навсегда. Вот почему мудрые люди охватывают взором далекое и близкое и поэтому не считают малое ничтожным, а большое – великим. Ибо знание меры вещей само не имеет конца.
Любители поправлять природу, гордясь своими пустыми познаниями, хотят восстановить изначальные свойства вещей. Соблазненные пошлыми желаниями, гордясь своими пустыми понятиями, они стараются достичь просветления духа. Таких людей следовало бы называть ослепленными. Древние, претворявшие Путь, взращивали знание безмятежностью. Знание росло, а к делу его не прикладывали – вот это и называется «взращивать дело безмятежностью». Знание и безмятежность друг друга укрепляли, а природа всех вещей поддерживала гармонию и истину.
Скакун пробегает за день тысячу ли, но в ловле мышей он, конечно, не сравнился бы с дикой кошкой – стало быть, у этого животного были свои особые способности. Сова ночью поймает даже блоху и увидит кончик волоска, а средь бела дня таращит глаза и не видит даже горы – стало быть, у нее особенная природа.
На воде не избегать встречи с драконом – таково мужество рыбака. На суше не избегать встречи с тигром – таково мужество охотника. Выйти навстречу протянутому клинку и встретить смерть, как жизнь, – таково мужество героя. Знать, что неудача происходит от судьбы, знать, что успех зависит от времени, и бестрепетно встретить великую беду – таково мужество мудрого.
Как мог не испугаться Сунь Сю – человек, мало что видевший в жизни? Рассказывать ему про свойства совершенного человека – все равно что катать мышь в повозке или веселить перепелку барабанным боем: и та и другая, того и гляди, умрут со страху.
Попробуй сыграть мелодии Сяньчи на просторах озера, и птицы, заслышав музыку, взметнутся в небеса, звери убегут в лес, рыбы уйдут в глубину. Люди же, наоборот, соберутся послушать. Рыба, находясь в воде, живет в свое удовольствие, а человек, попав под воду, погибает. Они так отличаются друг от друга потому, что у них совсем разные потребности.
Тому, кто хочет избавиться от забот о своем теле, лучше всего покинуть свет. Кто уйдет от света, тот избавится от тягот. А кто избавлен от тягот, тот душой прям и ровен. Кто душой прям и ровен, умеет жить каждодневным обновлением. А кто живет каждодневным обновлением, тот уже близок к правде.
Пьяный, упавший с повозки, может удариться сильно, а до смерти не убьется. Тело у него такое же, как у других, а ушибется он по-особому – ведь дух его целостен. Он не знал, что едет в повозке, и не знал, что свалился с нее, мечты о жизни и страх смерти не гнездились в его груди, и вот он, столкнувшись с каким-либо предметом, не ведает страха. Если человек может стать таким целостным от вина, то насколько же целостнее может он стать благодаря Небу?
Иметь Путь и его силу и не претворять их в жизни – вот что значит жить плохо. Одеваться в залатанный халат и носить дырявые сандалии – это значит жить бедно, но не плохо. Вот что называется «родиться в недобрый час».
Дань Бао пестовал внутреннее, а тигр сожрал его внешнее. Чжан И заботился о внешнем, а болезнь сгубила его внутреннее. Они оба не восполняли то, что у них отставало.
В игре на черепицу ты будешь ловок. В игре на поясную пряжку ты будешь взволнован. А в игре, где ставят на золото – потеряешь голову. Искусство во всех случаях будет одно и то же, а вот внимание перейдет на внешние вещи. Тот, кто внимателен ко внешнему, неискусен во внутреннем.
Мы забываем о ноге, когда сандалии нам впору. Мы забываем о пояснице, когда пояс не жмет. Мы забываем о «правильном» и «неправильном», когда ум не мешает. И мы не меняемся внутри и не влечемся за внешним, когда нам не мешают дела. Не иметь дел с начала и никогда не иметь их потом – значит не создавать себе помех даже забвением помех.
Я вхожу в воду с течением, увлекающим на середину реки, и выхожу с течением, несущим к берегу. Я следую движению вод и не навязываю волнам свою волю. Вот как я удерживаюсь на плаву.
Лиса с ее пышным мехом и леопард с пятнистой шкурой скрываются в лесах, чтобы иметь покой. Они выходят по ночам и отдыхают днем – настолько они осторожны. Даже когда им приходится терпеть голод и жажду, они позволяют себе лишь единожды выйти за добычей или на водопой – настолько они сдержанны. И если даже при их осторожности и сдержанности им порой не удается избежать капкана или сети, то разве это их вина? Их мех и шкура – вот источник их несчастий.
Не приходилось ли вам видеть, как лазает по деревьям обезьяна? Она без труда влезает на каталь-пу, кедр или камфорное дерево, прыгает с ветки на ветку так проворно, что сам лучник И не успеет прицелиться в нее. Попав же в заросли мелкого да колючего кустарника, она ступает боком, неуклюже и озирается по сторонам, то и дело оступаясь и теряя равновесие. И не в том дело, что ей приходится делать больше усилий или мускулы ее ослабели. Просто она попала в не подходящую для нее обстановку и не имеет возможности показать, на что она способна.
