Райский участок. 2 пермакультурных фанатика, 4 сотки и создание съедобного сада-оазиса в городе - Тенсмайер Эрик
Пермакультура (сокращение от «постоянное сельское хозяйство» или «перманентная культура») - это движение, начавшееся в Австралии в 1970-х годах. Оно объединяет традиционные методы землепользования коренных народов, экологический дизайн и устойчивые методы для создания ландшафтов, которые являются чем-то большим, чем сумма их частей. Пермакультура - это не столько о теплице, цыплятах и ежегодном огороде, сколько о том, как эти элементы связаны вместе, чтобы создать функциональные взаимосвязи, которые работают как естественная экосистема. Низкие эксплуатационные расходы - это святой Грааль в пермакультуре - продовольственный лес с гамаком, спрятанным под фруктовыми деревьями, где, как классно заметил разработчик пермакультуры Билл Моллисон, «дизайнер превращается в кресло». Учитель пермакультуры и дизайнер Рэфтер Фергюсон придумал одно из моих любимых определений пермакультуры: «Удовлетворение потребностей человека при одновременном улучшении здоровья экосистемы».
Эта идея не пассивного наблюдения за экосистемами, а активного взаимодействия с ними, проектирования и совместного развития оказала на меня огромное влияние, когда я был подростком в SCEE, и осталась со мной по сей день. Примерно до того момента, как я продвинулся в защите окружающей среды, я пытался перестать делать что-то плохое для окружающей среды - чтобы свести к минимуму свое негативное воздействие. Впервые я столкнулся с идеей, что люди могут иметь положительное влияние, что, взаимодействуя с землей, мы можем принести пользу как себе, так и окружающей среде.
Меня также увлекла идея экосистем, производящих пищу, с несколькими слоями, такими как лес, но одновременно выращивающими пищу. Первая пермакультура была заполнена диаграммами пищевых лесов, ореховых сосен и азотфиксирующих деревьев ракитника, возвышающихся над кустами фейхоа (ананасовая гуава по-английски, но не похожа ни на ананас, ни на гуаву), томатными деревьями тамарилло и кустами фундука; повсюду вьющиеся лозы маракуйи; а на земле - окопник, сладкий картофель и имбирь. Для меня это звучало довольно фантастично!
Несмотря на мою новую страсть, у меня была дилемма: пермакультура в то время не преподавалась в большинстве колледжей. Я учился в Хэмпширском колледже в Амхерсте, штат Массачусетс, с надеждой, что их независимая программа обучения позволит мне изучать то, что я хочу. Мои уроки не научили меня тому, чему я хотел научиться, поэтому я часами проводил в библиотеке, читая книги, которые Моллисон и Холмгрен читали, когда писали «Пермакультуру 1». Я погрузился в «Гайя : новый взгляд на жизнь на Земле» Джеймса Лавлока, шедевр Дж. Рассела Смита «Древесные культуры: постоянное сельское хозяйство» 1927 года, «Дизайн для реального мира» Виктора Папанека, «Системный взгляд на мир» Эрвина Ласло и все, что я смог найти от издательства Института Новой Алхимии. Но даже при том, что я так много узнал, мне не удалось поработать со своим консультантом, чтобы получить признание за это независимое исследование, и я упал между трещинами в учебе.
К середине второго года обучения в колледже я понял, что то, что мне действительно нужно, могу получить только от действующей пермакультуры. Примерно в то же время я пошел на вводный семинар по пермакультуре, который проводил Дэйв Джек. Он был худощавым и сильным, страсть к пермакультуре горела в его глазах, что я слишком хорошо понимал. Я не знал, насколько тесно мы с Дэйвом будем работать в ближайшие годы, чтобы вывести пермакультуру в Соединенных Штатах на новый уровень. Дэйв продавал копии 600-страничной книги Моллисона «Пермакультура: руководство для дизайнеров». Я уговорил друга одолжить мне денег на покупку, а затем прочитал от корки до корки. Примерно в то время, когда я добрался до страницы 200, я был в поездке по красивой долине в Вермонте и представил себе каждый склон холма с террасами и зарослями деревьев. Я никогда больше не мог так смотреть на пейзаж.
Во время моего последнего семестра в Хэмпшире один из выпускников школы пришел рассказать в мой класс городского экологического дизайна о Nuestras Raíces (Наши корни), проекте, который начинался как общественный сад в бедных пуэрториканских кварталах города Холиоке. Почти все представители старшего поколения этого сообщества выросли в горах Пуэрто-Рико. Они выросли на фермах и работали сельскохозяйственными рабочими на сахарном тростнике у себя дома, а также на овощных и табачных фермах вдоль восточного побережья Соединенных Штатов. Это были люди с глубокими земледельческими корнями, жившие в городе из кирпича и цемента. Я был глубоко вдохновлен, но не мог даже представить, что проведу большую часть своей взрослой жизни, так или иначе участвуя в Nuestras Raíces.
Поскольку было ясно, что колледж - это тупик для меня, что вместо этого мне нужно практическое образование, я отправил письмо на все участки пермакультуры, перечисленные в конце Руководства для дизайнеров Моллисона, и попросил о стажировке. В мае 1992 года я отправился на шесть месяцев с Джеромом Озентовски в Центральный институт пермакультуры Скалистых гор (CRMPI) в высокогорной пустыне Колорадо.
В CRMPI я увидел все принципы пермакультуры, о которых читал. Теплица Джерома была чудом. Выкопанная на южном склоне горы, она позволяла выращивать урожай круглый год, несмотря на суровые зимы, достигающие -20 ° F (-29С)(а также холодные летние ночи). Компостные груды вдоль северной стены обеспечивали изоляцию и тепло, выделяемое при разложении органических веществ. Ночью цыплят содержали в курятнике, построенном Джеромом на западной стороне теплицы; он подсчитал, сколько БТЕ каждая курица выделяет за ночь, и мог рассказать вам теплоизоляцию и теплотворную способность своего птичника.
Резервуары с водой вдоль северной стены внутри теплицы поглощали тепло днем и отводили его обратно ночью. Низкоэнергетические электрические вентиляторы перемещали горячий воздух с потолка теплицы и прокачивали его по перфорированным трубам под грядками, излучая тепло в почву. Ночью вентиляторы реверсировали и откачивали холод, чтобы согреть посевы. Сауна, построенная на северной стороне оранжереи, согревала и людей, и растения холодными ночами. Одной из этих довольно пассивных стратегий было бы недостаточно, но вместе они работали.
Куриный двор Джерома тоже был чудом. На вершине крутого склона были ворота, через которые мы бросали сорняки, пищевые отходы и солому. Цыплята ели, измельчали и царапали этот материал, медленно сбрасывая его с холма. К тому времени, когда он достигал подножия холма, это был великолепный компост.
В течение лета он накапливался до нескольких футов(1-2м) в глубину, которые мы выкапывали и ложили в кучу для приготовления в течение нескольких недель, прежде чем разложить на грядках. Куры Джерома были счастливы и здоровы, им было достаточно солнечного света, свежей зелени и насекомых, но они также работали на ферме. Он разработал свою систему таким образом, чтобы куры - просто выражая свое врожденное поведение - работали для него в дополнение к производству питательных яиц и мяса. Я был очарован.
В течение лета, которое я провел в CRMPI, наша команда стажеров установила каменные террасы и посадила одни из первых деревьев, которые сегодня составляют один из старейших лесных садов в Соединенных Штатах. Именно у Джерома я попробовал свои первые помидоры старых сортов свежими с ветки, ел кедровые орехи, собранные в лесу, и влюбился в салаты из высококачественной зелени. Я узнал, что по-настоящему свежий салат не нуждается в заправке, и на всю жизнь развил придирчивое отношение к салатной зелени.
Когда я вернулся в Массачусетс в октябре 1992 года, я решил заняться пермакультурой со всем, что у меня было. Я уехал из Хэмпшира и поступил на программу бакалавриата в Институт социальной экологии в Плейнфилде, штат Вермонт, что позволило мне глубоко изучить пермакультуру как независимое исследование. Я работал над восстановлением части заброшенного старого яблоневого сада в Истхэмптоне, штат Массачусетс, используя модель съедобных лесных садов. Я также стажировался на ферме Tripple Brook Farm, соседнем питомнике с коллекцией полезных растений мирового класса.
