Собака, которая любит - Криволапчук Наталия Дмитриевна (мир бесплатных книг .txt) 📗
Врачам-ветеринарам хорошо известны так называемые "вынужденные позы", имеющие важное диагностическое значение. Так, например, при боли в животе собака нередко ложится, подтянув ноги так, что колени поднимаются выше линии спины, а если боль становится действительно сильной, лежит на боку, поминутно оглядываясь на свой живот. Такое поведение вполне можно было бы квалифицировать как автоматическое, если бы не то удовлетворение, которое демонстрирует страдалец, добившись желанной реакции хозяина. А нередко бывает и так: пожалеешь, приласкаешь, погладишь несчастному животик - и вот уже "больной" разваливается на боку в спокойной и расслабленной позе, а то и выкатывается на спинку, что означает полное довольство жизнью. Стало быть, симулянт ты этакий, не так уж болел у тебя живот, чтобы нельзя было разогнуться? Просто захотелось пожаловаться родному человеку и попросить его внимания?
Бьюсь об заклад, что ваша собака не раз показывала вам свою ушибленную или порезанную лапу. Делают они это вполне целенаправленно, да еще и поскуливают, подвизгивают, придавая констатационному высказыванию ярко выраженную эмоциональную окраску. Чего доброго, еще и похромает для вящей убедительности: мама, поцелуй!
В эту же группу сообщений я считаю возможным включить и многие из высказываний, адресуемых собакой человеку в ходе совместной работы. От волеизъявительных они опять же отличаются тем, что не побуждают человека к немедленным действиям, а просто ставят его в известность о событиях и изменениях ситуации. По форме эти сообщения очень разнообразны: тут и облаивание зверя охотничьей собакой, и сигнальный лай сторожевой собаки, и боевой рык при нападении, и разнообразные сигналы собак-спасателей, и навык ищейки усаживаться возле найденного по запаху предмета. Эта часть собачьего языка, я бы сказала, наименее стандартизована и у каждой рабочей пары может складываться по-своему. Подчиняясь общим правилам собачьей грамматики, констатационные высказывания собак могут нести и эмоциональную окраску и могут с равным успехом быть как звуковыми, так и пантомимическими. Вот, скажем, при выполнении команды "Слушай!" (замечу: очень полезной для многих возбудимых домашних собак) дозорная собака замирает на месте, оповещая напарника о передвижении и намерениях постороннего лишь движением и постановкой ушей, поворотом головы, направлением взгляда. И сообщения эти полностью осознанны и целенаправленны - собака еще и проверит, понял ли ее человек. Так поступил и совсем молодой тогда, не учившийся этому Рольф, работая по следу грабителей - он объяснял мне, что они довольно долго ждали у лестничного окна.
Если в нашей квартире раздается звонок, мы по характеру лая собак знаем, кто стоит за дверью. Не говоря уже о том, насколько различаются слова-предложения "Свой" и "Чужой", собаки прекрасно выделяют разные группы даже среди людей, часто бывающих в доме. Так что при некоторой тренировке и наблюдательности "вычислить" жданного или нежданного визитера с точностью до двоих-троих человек вовсе не так трудно. А можно еще и поощрить эти стремления собаки, формируя разное поведение при приходе разных гостей. Когда овчарка говорит мне, что за дверью кто-то из друзей, с кем вполне можно поздороваться, я не буду возражать против того, чтобы пес сунулся к самой двери; а если пришел кто-то чужой, то пусть уж лучше мой охранник сидит напротив двери, не подходя близко к гостю, но и не спуская с него бдительных глаз.
К этой группе высказываний можно отнести и те случаи, когда собака, пришедшая с прогулки, спешит показаться хозяину, остававшемуся дома: "Я пришла!". Эти же высказывания служат и ответами собак на наши вопросы. Скажем, я спрашиваю: "Как поужинали?", а мои собаки дружно облизываются. Этот знак имеет значение "Вкусно!", и его же они могут употребить в ответ на вопрос: "Чего тебе хочется?" и повести в кухню, показывая на холодильник или на буфет (эта часть носит характер волеизъявительного высказывания). И не торопитесь квалифицировать это как условный рефлекс на формулировку вопроса. Я ведь употребляю в вопросах разные слова: поужинали, покушали, еда, кормежка, понравилось. Да и на сам вопрос "Чего ты хочешь? " они могут отвечать по-разному, далеко не всегда имея в виду лакомство. Кстати, они приходят поблагодарить за еду и по собственной инициативе - ткнутся в руку носами и слегка облизнутся.
Райфи, тетка моего Рольфа, систематически ябедничала хозяйке на кота, который воровал на кухне то рыбу, то котлеты и не торопился с нею поделиться. Она же сообщила хозяйке, что неважно себя чувствует, отведя Ирину на кухню и показав носом на аптечку - знала по опыту, что именно там хранятся лекарства, которые помогают выздороветь.
А мои ребятишки очень часто рассказывают мне о том, что делали в мое отсутствие дома или на прогулке, - это довольно развернутые и забавные пантомимы-имитации.
ПРОГНОСТИЧЕСКИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ близко примыкают к констатационным, отличаясь от них осознанием времени событий, и основаны они главным образом на причинно-следственных связях. По форме собачьи прогнозы могут походить на ослабленные волеизъявительные конструкции с той лишь разницей, что собака вовсе не предполагает каких-то ваших действий, а самого прогнозируемого события она может не только не желать, но даже бояться.
Вот картинка, очень типичная не только для нашей стаи-семьи, но и для многих человечье-собачьих сообществ. Воскресным утром мы собираемся куда-то поехать и муж спускается во двор, чтобы прогреть машину. Собаки, страстно желая поехать с нами и не будучи уверены, что их возьмут (хотя - выходной, почему бы и нет?), страшно беспокоятся. Они то и дело забегают ко мне в комнату, чтобы проверить, во что я одеваюсь, вскакивают на подоконник выходящего во двор окна, выглядывают в форточку, жалобно хнычут. Потом опять бросаются ко мне, заглядывают в глаза, спрашивая: "А мы едем?". И если я улыбаюсь, говорю: "Едете!", если они видят, что я надеваю "собачье-прогулочные" джинсы, то подпрыгивают от радости: "Ура!!!". Но стоит мне сказать: "Останетесь дома", как они, приуныв и даже не пытаясь настаивать, уходят и укладываются в грустных позах. В этих наших разговорах отчетливо выделяются и прогноз, и совершенно явственные вопросы, и эмоциональная составляющая.
Слышу как-то сквозь открытое летом окно собачьи крики во дворе. Так кричат только очень несчастные собаки - от боли не физической, но душевной, от крайней степени обиды. Бросаюсь к окну: во дворе усаживаются в машину наши соседи, а вокруг с воплями вьются их две собаки, колли и шелти.
- Боятся, что без них на дачу уедем, - поясняет соседка, поняв, отчего я высунулась по пояс со своего третьего этажа.
Картина до боли знакомая. Только вот что интересно: их ведь действительно не взяли, выгнали уже из машины и отправили домой со старшей дочкой. Зачем же было и выводить, обманывать?! А они, болезные, даже не просились, они плакали, изображая для непонятливых хозяев, как скучно оставаться дома.
Наш Черный, зная, что я собираюсь его за что-то отругать, сам шел ко мне "на полусогнутых", с прижатыми к затылку ушами, а потом усаживался передо мной и трогал меня лапой, прося прощенья. Классики этологии описывают такое поведение как сплошные смещенные реакции одно действие взамен другого. Подойти и приласкаться вместо того, чтоб удрать в дальний угол, поскольку еще раз ослушаться хозяйку нельзя, себе же хуже.
Пожалуй, во всей зоопсихологической литературе не найдется примера смещенной реакции, которую нельзя было бы трактовать как прогностическое высказывание. В эту же категорию попадают и те поступки животных, которые этологи называют начальными действиями зверь начинает что-то делать, обозначая тем самым свои намерения ("если дальше так пойдет, могу и...") и резко обрывает начатое. Когда мне случается сделать собаке больно во время тримминга, мои нежнейшие и послушнейшие фоксы резко поворачивают к моей руке пасть с ощеренными зубами. Укусить не посмеют никогда и ни за что, но показывают: полагалось бы! И тут же подчеркнуто отворачиваются: да что ты, не укушу! И уши прижаты, и морда "подныривает" снизу в приливе раскаяния...
