Женщины в любви - Лоуренс Дэвид Герберт (книги онлайн полные TXT) 📗
– Вам удобно в мастерской? Может, нужно еще что-нибудь вас сделать? Вас все устраивает?
– Да. Единственное, что меня смущает, так это ваша доброта ко мне.
– Ну, вы вполне заслуживаете всего этого, – сказал он, радуясь тому, что смог высказать все это.
Он был таким сильным и так цеплялся за жизнь! Но сейчас страх смерти вновь начал отвоевывать свои позиции. Гудрун вернулась обратно, к Винифред.
Гудрун много времени проводила в Шортландсе. Мадемуазель здесь больше не работала, и занятиями Винифред теперь руководил учитель. Но он не жил в доме, он приходил из школы.
Однажды Гудрун предстояло прокатиться до города на машине вместе с Винифред, Джеральдом и Биркиным. День был пасмурным и дождливым. Винифред и Гудрун собрались и ждали у двери. Винифред стояла притихшая, но Гудрун не обратила на это внимания. Внезапно девочка растерянно спросила:
– Мисс Брангвен, вы думаете, мой папа скоро умрет?
Гудрун вздрогнула.
– Не знаю, – ответила она.
– Правда?
– Никто не знает этого наверняка. Конечно, он может умереть.
Девочка подумала несколько секунд, и затем поинтересовалась:
– Но вы-то думаете, что он умрет?
Этот вопрос, словно вопрос по географии или естествознанию, требовал однозначного ответа, она задала его настойчиво, словно она стремилась вырвать некое признание у взрослого человека. В настороженном голосе ребенка слышались истинно дьявольские ликующие нотки.
– Считаю ли я, что он умрет? – повторила Гудрун. – Да, считаю.
Огромные глаза Винифред пристально уставились на нее, но девочка не шевельнулась.
– Он очень болен, – добавила Гудрун.
Легкая скептическая улыбка появилась на лице Винифред.
– Я в это не верю! – твердо и насмешливо заявила она и пошла по дорожке.
Гудрун наблюдала за ее одинокой фигуркой, и сердце у нее замерло. Винифред же так самозабвенно играла с маленьким ручейком воды, словно ничего и не было сказано.
– Я соорудила настоящую дамбу, – сказала она, стоя среди луж.
Позади, из холла вышел Джеральд.
– Она просто предпочитает не думать об этом, – объяснил он.
Гудрун взглянула на него. Их глаза встретились, и они обменялись насмешливо-понимающим взглядом.
– Да, просто предпочитает не думать, – повторила Гудрун.
Он вновь посмотрел на нее, и в его глазах заиграли искорки.
– Если Рим в огне, то уж лучше танцевать, потому что он все равно должен сгореть, разве не так? – спросил он.
Она слегка оторопела. Но потом взяла себя в руки и ответила:
– Конечно, лучше уж танцевать, чем рыдать.
– Я тоже так думаю.
И одновременно в них вспыхнуло желание раскрепоститься, забыть обо всем и погрузиться в пучину страшных и безудержных безумств.
Темная страсть охватила Гудрун. Она почувствовала себя сильной. Она ощутила, как ее руки наливаются силой, которая позволила бы разорвать весь мир на части. Она вспомнила, в какие безумства пустились римляне времен заката Римской империи и сердце ее загорелось. Она поняла, что тоже хочет, чтобы ее жизнь тоже была насыщена такой безрассудностью – или бы в ней было что-то равноценное. О, если бы только все неизведанные и дотоле сдерживаемые движения ее души вырвались наружу, какое буйное наслаждение смогла бы она испытать! Она желала этого, близость мужчины, стоящего позади нее, вызывала в ней дрожь – ведь в нем все говорило о том, что и он тоже не чужд этой неистовой разнузданности. Ей хотелось разделить это тайное неистовство именно с ним. На мгновение только эта отчетливая и прекрасная в своей ясности мысль и занимала ее. Но внезапно она отбросила ее от себя и сказала:
– Можно дойти до домика привратника вслед за Винифред – там и подождем машину.
– Конечно, пошли, – ответил он, идя рядом с ней.
Они нашли Винифред в сторожке – она восхищенно рассматривала белых породистых щенков. Девочка подняла глаза на Джеральда и Гудрун, и в них читалось неприязненное, невидящее выражение. Она не хотела из видеть.
– Взгляните! – воскликнула она. – Трое новых щеночков! Маршалл говорит, что вот этот самый лучший. Разве он не милашка? Но он не такой красивый, как его мамочка.
Она повернулась погладить изящную суку бультерьера, неуклюже стоящую радом с ней.
– Моя дорогая Леди Крич, – сказала она, – ты красива, как ангел во плоти. Ангел, настоящий ангел. Гудрун, вам не кажется, что она такая красивая, что вполне заслуживает места в раю? Они все попадут в рай, и особенно моя дорогая Леди Крич! Послушайте, миссис Маршалл!
– Да, мисс Винифред? – отозвалась женщина, появляясь в дверях.
– О, пожалуйста, назовите эту собаку Леди Винифред, если она впрямь окажется идеальной, ладно? Скажите Маршаллу, чтобы он назвал ее Леди Винифред.
– Я скажу ему, только, мне кажется, что это мальчик, мисс Винифред.
– Ну вот!
Послышался шум машины.
– А вот и Руперт! – воскликнула девочка и подбежала к воротам.
Биркин остановил машину у ворот сторожки.
– Мы готовы! – воскликнула Винифред. – Я хочу сидеть впереди, рядом с тобой, Руперт. Можно?
– Ты обязательно будешь вертеться и выпадешь наружу, – сказал он.
– Нет, не буду. Я хочу сидеть впереди рядом с тобой. От мотора моим ногам так тепло, так хорошо.
Биркин помог ей забраться вперед, усмехнувшись тому, что Джеральду придется сидеть рядом с Гудрун на заднем сиденье.
– Есть какие-нибудь новости, Руперт? – поинтересовался Джеральд, когда они неслись вдоль по переулкам.
– Новости? – воскликнул Биркин.
– Да.
Джеральд взглянул на сидящую рядом Гудрун и пояснил, смеясь и щурясь:
– Хотелось бы узнать, стоит ли поздравлять его, но я не могу вытянуть из него ничего определенного.
Гудрун глубоко покраснела.
– Поздравлять с чем? – спросила она.
– Ходили слухи о его обручении – по крайней мере, он мне что-то об этом говорил.
Гудрун залилась краской.
– Ты имеешь в виду с Урсулой? – вызывающе спросила она.
– Да. Это так, да?
– Не думаю, что было какое-нибудь обручение, – холодно сказала Гудрун.
– Вот как? Никаких движений вперед, Руперт? – крикнул он.
– Что? В смысле брака? Нет.
– А почему? – крикнула Гудрун.
Биркин быстро оглянулся. В его глазах также читалость раздражение.
– Почему? – ответил он. – А как по-вашему, Гудрун?
– О! – воскликнула она, решив внести свою лепту в разговор, раз уж он начался, – мне кажется, что ей не нужна никакая помолвка. Она из тех девушек, что синице в руке предпочитает журавля в небе.
Голос Гудрун был четким и звучным, как удар гонга. Он напомнил Руперту голос ее отца, такой же сильный и звонкий.
– А мне, – сказал Биркин с веселым, но в то же время решительным лицом, – мне нужен союз, которы связал бы нас взаимообязывающими узами. Я не особенно силен в любви, особенно в любви свободной.
Остальные двое были изумлены. Кому предназначались эти громкие слова? Джеральд замер на мгновение в удивлении.
– Так любовь для тебя недостаточно хороша? – воскликнул он.
– Нет! – крикнул Биркин.
– Ха, это уж чересчур выспренно, – сказал Джеральд, и машина влетела в лужу грязи.
– А в чем, собственно говоря, дело? – спросил Джеральд, оборачиваясь к Гудрун.
Такая фамильярность вызвала у Гудрун крайнее раздражение, сродни оскорблению. Ей казалось, что Джеральд намеренно оскорбляет ее и нарушает неприкосновенность личной жизни всех троих.
– В чем дело? – воскликнула она высоким, неприязненным голосом. – Не спрашивай меня! Я ничего не знаю про брак в высшем его проявлении, уверяю тебя, и в наивысшем тоже.
– Это всего лишь заурядное, ни к чему не обязывающее слово! – воскликнул Джеральд. – Со мной то же самое. Я ничего не смыслю в браке и в крайностях его проявления. Мне кажется, это всего-навсего маленький пунктик Руперта, на котором он совершенно зациклился.
– Вот именно! Это только его проблема! Не женщина ему нужна, ему нужно воплотить в жизнь свои идеи. Но когда дело доходит до практики, этого оказывается недостаточно.
