Буржуазный век - Фриче Владимир Максимович (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Так обстояло дело когда-то везде, а не только во Франции. Теперь ничего подобного нет не только во Франции, но и нигде. Искусственное сокращение потомства и стало неизбежным последствием этой экономической перемены и носит поэтому международный характер.
Закон, гласящий, что с благосостоянием неразлучно связано убывающее число детей, или тот факт, что растущее благосостояние ведет всегда к такому результату, должен, естественно, обнаруживаться и в среде самого пролетариата. Другими словами: меньшее число детей должно всегда встречаться в тех слоях рабочего класса, которые лучше поставлены, тогда как наибольшим потомством должны отличаться беднейшие слои. И это в самом деле так, и может быть доказано путем статистики решительно для всех стран. Выше цитированный д-р Отто Эгингер так резюмирует свои наблюдения над этим явлением:
"Франция и Англия далеко опередили в этом отношении Германию. Там сельское население богаче и почти не размножается. Даже благочестивая Бретань, лежащая в стороне от большой дороги жизни, нищета и плодовитость которой вошли в 40-х гг. в поговорку, стала экономически богатой и вместе с тем бедной детьми. И эта перемена произошла несмотря на отсутствие современных путей сообщения и близости большого города. Даже в настоящее время в Англии и Франции нищета и плодовитость городского пролетариата превосходят нужду и многодетность в среде сельского населения. Побуждающие к сокращению потомства материальные причины сказываются к тому же менее у рабочих, чем у крестьян, так как судьба детей там не зависит в такой же степени от наследства. Оба промышленных департамента на севере Франции одни поэтому только и отличаются ежегодно довольно значительным приростом населения.
Если бы это, быть может, печальное явление было порождено ядом крупного города, а не растущим вместе с благосостоянием стремлением к социальному восхождению, то почему у бедных крестьян одной и той же местности больше детей, чем у состоятельных?
Почему более бедные слои рабочего класса многолетнее более зажиточных его слоев в том же городе? Почему, далее, социально хуже поставленные немецкие поляки имеют больше детей, чем немцы той же провинции? Почему такое же отношение существует между русскими евреями и самыми плодовитыми славянами, тогда как, например, это не замечается в среде немецких евреев? Почему, наконец, – и это одно из самых достопримечательных явлений – почему католические местности отличаются, несмотря на существование исповеди, большим приростом населения в сравнении с протестантскими только в том случае, если они вместе с тем и беднее?
Не следует ли предположить, что вина всецело на стороне эгоизма среднего человека, эгоизма, пробуждающегося, как только массы начинают освобождаться из-под гнета притупляющей материальной нужды?"
Вина в самом деле на стороне эгоизма среднего человека. Потому именно, что рост благосостояния масс всегда сопровождается соответствующим восхождением на более высокую ступень сознательности. А более высокая сознательность выражается прежде всего в том, что человек начинает понимать, что живет не только для сегодняшнего, но и для завтрашнего дня, а следовательно, и вообще для будущего. Человек начинает проникаться сознанием, что в настоящем коренится до известной степени счастье или несчастье будущего. А кто предвидит, кто думает о будущем, тот знает, что, чем многочисленнее семья, тем труднее борьба за существование. Он знает также, что не только самим кормильцам многочисленной семьи, но и всем детям такой семьи предстоит тяжелая борьба за жизнь. Ибо последние вступают в жизнь хуже вооруженными, чем дети, вышедшие из немногочисленной семьи.
Такова первая мысль взрослых, достигших более высокой ступени сознательности, и потому "любовь без детей" становится все более программой жизни и для массы. Уже один взгляд на газетные объявления подтверждает истинность этого положения. Каждый день восхваляются новые средства и приемы достигнуть этой цели, а цена их указывает на то, что фабриканты и поставщики обращаются именно к массам, что речь идет о массовом производстве. Брошюры на эту тему находятся в наше время в руках если не всех, то очень многих женщин. А что подобная "безнравственная любознательность" отличает уже не только иррелигиозные умы, но и верующих, видно из того, что все чаще обращаются за советами и к священникам.
Бывший католический священник Леуте сообщает, что во время исповеди женщины часто спрашивают духовника о том, как предотвратить беременность, не совершая греха, так как по учению католической церкви грехом считается всякое употребление презервативов. А другой католический священник добавляет, что это встречается не только в городе, но все чаще и в деревне.
По всем указанным причинам нет основания предполагать, что стремление к искусственному сокращению потомства ослабеет, оно, напротив, охватит все более широкие круги, и потому с ним придется считаться как с непреложным законом природы. Менее всего может помочь здесь, конечно, возмущение моралистов, объявляющих это стремление безнравственным. И это тем понятнее, что нравственное лицемерие пропагандирует – сознательно или бессознательно – своими требованиями наиболее безнравственную точку зрения, какая только возможна в области половой жизни. Нет в самом деле ничего более близкого к животному миру, как видеть в любви только средство порождать потомство. Мудрость, годящаяся для конного завода или кроличьей конуры, недостойна культурного человека. К счастью, эта истина также все больше входит в сознание людей.
Так как нет более животного взгляда на любовь, как тот, который усматривает в ней только средство производить потомство, то более высокая нравственность, несомненно, на стороне тех, кто убежден, что любовь имеет, кроме того, еще и самодовлеющую цель, и кто поэтому выполняет эту цель сознательно и обдуманно. Так искусственное сокращение потомства, поскольку оно не служит только целям простого беззастенчивого наслаждения жизнью, перестает быть позорным пятном на нашей культуре, становясь, напротив, одной из важнейших предпосылок духовного и физического прогресса человечества. Только таким путем можно, например, устранить известные болезни и дегенеративные явления из общей картины жизни. Человек имеет право наслаждаться жизнью, но не должен забывать, что он пользуется этим своим правом во зло и тягость как своим современникам, так и потомству, когда не думает о последствиях.
Сознательное сокращение потомства имеет, однако, еще большее значение: руководимое более глубоким пониманием желание искусственного предотвращения беременности обусловливает вместе с тем сознательную волю к производству потомства. Грядущие поколения перестают быть простыми продуктами случая.
Беременность женщины все чаще совпадает поэтому с возрастом, когда обе стороны достигли высоты физического и духовного развития. А это и есть единственная достойная человека форма производства на свет потомства, когда высший момент утверждения жизни совпадает с высшей ступенью чувства ответственности. Только при таких условиях производство на свет детей становится возвышеннейшим событием жизни.
Не менее искусственного предотвращения беременности важно для правильной оценки общего уровня нравственности искусственное уничтожение плода беременных женщин. Здесь перед нами явление, в котором может выражаться как повышенное, так и пониженное чувство индивидуальной ответственности, собою понятно, что критерий, в каждом отдельном случае определяющий, имеем ли мы дело с повышенным или же с пониженным чувством ответственности, тот же самый, что и при оценке искусственного предотвращения беременности.
Получить правильное представление о размерах искусственного уничтожения плода в разных классах и разных странах, конечно, невозможно, потому что большая часть подобных случаев остается тайной. И, однако, на основании целого ряда фактов, имеющихся в распоряжении исследователя этого вопроса, можно утверждать, что аборт ныне не менее распространен, чем предотвращение беременности. Другими словами: аборт практикуется ныне гораздо больше, чем в прежние эпохи, и его распространенность особенно возросла в последние десятилетия. Достаточно заглянуть в отдел объявлений наиболее читаемых газет, и сотни раз вы натолкнетесь на такие: "Даются советы и оказывается помощь в щекотливых случаях". Или: "Лучшее средство для урегулирования менструации" и т. д. Подобные рекламы обычно не более как замаскированные формы объявления, что такое-то лицо или такое-то средство могут освободить от нежеланной беременности.
