Зайнаб (СИ) - Гасанов Гаджимурад Рамазанович (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
— Видишь, сын моего друга, до чего довела мою дочь боязнь перед этой змеей?! Она даже не может выходит во двор погулять… Разве так можно? Ведь она моя единственная дочь, и кроме нее нет у меня ближе человека на свете!
Рамазану стало жаль доброго еврея-кунака, приютившего его с сестрой. В той ситуации, в какой оказался он с сестрой он не видел более приемлемого предложения, да и не ожидал. Во-первых, дом самого богатого купца Дербента, в их ситуации, станет самой надежной крепостью для него с сестрой. Во-вторых, если он убьет эту змею-людоеда, то золото, которое ему предлагает несчастный отец, не станет излишним в их положении. Он не может предполагать, на сколько долго продлится их исчезновение. Тогда, когда он не может даже на шаг приблизиться к своим богатствам, то золото, которое предлагает ему этот добрый старик, может стать единственным источником их существования и на долгие годы. Кроме этого, когда по его пятам шли кровные враги, лучше умереть стоя, с оружием в руках перед этим гадом, чем от предательской пули кровного врага из-за угла. Рамазан взглянул в глаза старика и глазами дал знак, что он согласен.
По словам очевидцев, змея, которая загнала почти всех жителей в город, ночью выходила на охоту в виноградники, а днем отсыпалась в многочисленных пещерах под землей, которые она вырыла.
Днем. После восхода солнца, Рамазан вышел в виноградники, изучил все предполагаемые входы, выходы, места охоты, послеобеденной спячки, купания. Ночью, к восходу луны, попрощавшись с сестрой, если с ним что-то случится, дав наставления, он, вооружившись длинной шашкой, кинжалом и сетью для ловли рыб, засел у места его постоянного выходу на охоту в ночное время.
Рамазан думал, что змея-людоед с бараньими рогами, шерсткой на загривке — это всего лишь байки городских балтунов с искаженной психологией. Ног, когда он сверху вниз обозревал горизонты сумеречного города, любовался дымкой на море, в фокус его глаз вдруг попалось огромное рогатое чудище, выглядывающее из норы рядом, он на мгновение потерял дар речи и чуть не сорвался с места, чтобы отбежать на безопасное место и спрятаться. Но вдруг помутнение сознания прошло, он вспомнил, зачем здесь стоит. И пока огромное чудище успело выползти на метра полтора-два, он выхватил шашку, одним прыжком оказался рядом с головой огромного чудища, рамахнулся и снес ей головы. Рассказывали очевидцы, когда брат снес змее-людоеду головы, его тело, огромное, как телеграфный столб, выпрыгнуло на высоту в двухэтажный дом. Оно, подпрыгивая, в диаметре ста метров виноградные плантации превратило в грязевую ванну. А голова, подпрыгивая как огромный воздушный шар, нападала на людей, собирающихся к этой ужасной сцене. И одно время набросилась и ухватилась на зазевавшегося верзилу, вдруг головой вперед наполовину он оказался в ее пасти.
На фаэтоне к месту происшествия вместе с дочерью Магинур и сестрой рамазана Ханум прискакал и Мигай. Когда он увидел тело и голову огромного чудища, он не поверил своим глазам. Перед Рамазаном упал на колени, обнял его Магинур и Ханум от страха заплакали и пытались искать место, где можно прятаться. Мигай приподнялся на колени, обнял Рамазана, и направился с ним к фаэтону. Фаэтонщику приказал:
— Домой!
Мигай по широченной лестнице за руку с собой повел Рамазана, чуть позади них под руку меня вела дочь Мигая. Мигай всех нас торжественно ввел в зал, где находится сундук с золотом, открыл крышку:
— Вот, мой мальчик золото, оно твое! Когда настанет время и соберешься к себе домой, сколько захочешь, столько золота и заберешь с собой. А сейчас с гостями, друзьями — все, выезжаем праздновать на Самур. Доченька, собирайся сама, и, как подобает горянке, по-дорожному переодень, собери свою гостью.
Дворецкому приказал:
— Моего гостя срочно отмыть, переодеть в самое лучшее, что у меня есть. Через полчаса накрыть стол на двадцать персон. Да, через два часа собираемся выезжать на Самур.
— Есть, хозяин, — низко поклонился и вышел бесшумно, как черная тень.
Мигай ждал ответа Рамазана.
— Рамазан учтиво поклонился досточтимому старцу, и, взвешивая каждое слово, изрек:
— Спасибо, дядя Мигай, вы достойно оцениваете те мои усилия, которые я проявил при избавлении ваших виноградников от этого гада. Но прошу вас понять меня правильно… Говорю с вами открыто: мы с сестрой не нуждаемся в том золоте, которым нас хотите одарить… У меня в горах без хозяина и настоящего присмотра находятся тысячи коней, десятки тысяч крупного и мелкого рогатого скота. Мои кладовые ломятся от разных продуктов. И все эти богатства, если мне не избавиться от кровных врагов, унесутся мимо меня, как воды Рубас-чая. Так же я потеряю и то золото, которое, быть может, я заработал, рискуя жизнью. Судя по той информации, которую я получаю от своих осведомителей, мои кровные враги, помимо того, что сами всей мужской частью рода идут по нашим следам, еще в городе наняли наемных убийц. Я даже с уверенностью не могу сказать, увидим ли мы с сестрой завтрашний рассвет.
Магинур не ожидала, что у Рамазана с сестрой отношения с противоборствующим родом складываются так натянуто, опасно для их жизни. Она расплакалась и бросилась к ногам отца:
— Отец, у тебя же в городе с властями, городской полицией прекрасные отношения. Сделай же что-нибудь для спасения тех людей, которые избавили нас от этого чудовища! Умоляю тебя! — слезы из ее глаз потекли ручьями.
— Конечно же помогу, доченька, пока я жив, с головы моих избавителей от монстра волосок не упадет, птичка не полетит!
Он обернулся в сторону Рамазана, погладил меня, плачущую навзрыд, по голове и спокойно высказал:
— Рамазан, не печалься и ты, — еще раз обернулся в мою сторону, — доченька, успокойся. Отныне вы оба мне сын и дочка, а моей дочери Магинур ты станешь крепостью, а Ханум сестрой. — Магинур обняла и крепко прижала к своей груди меня. — Отныне мой дом — ваш дом… Ни берете золота — не беда… Оно не то богатство, после того, что мы друг друга приобрели! Выше того богатства, чем моя дочь Магинур у нет больше на свете. Тогда, — он взглянул в глаза дочери, у нее вспыхнули глаза, и она головой одобрительно кивнула. — я дарю тебе мою дочь.
Рамазан вздрогнул: «Он что, ясновидящий? Откуда он узнал, что я только что о ней думал?! Аллах! Аллах!»
Он даже не успел испугаться, как Магинур выпалила:
— Я согласна! — и, счастливая, плача сквозь слезы, обняла Ханум. — Ты же не против будешь, сестрица, если я выйду замуж за твоего брата? Правда?
— Я рада! Я рада! — захлопала я в ладоши, — значит, скоро у моего брата с красавицей Магинур будет свадьба! — и мы с Магинур, схватившись за руки, выбежали во двор.
Свадьбу сыграли через неделю, в следующую пятнуцу. Мигай на свадьбу своей дочери и легендарного табасаранского героя Рамазана, избавившего город от змеи-людоеда, пригласили всю знать города и Табасарана. И семь дней, семь ночей в городе не умолкали трели зурны, бой барабана. Вино лилось рекою, такой веселой интернациональной свадьбе за последние годы старожилы не помнили давно.
Но не суждено было Рамазану долго счастливо жить с молодой женой. Через несколько дней ночью во дворец Мигая просочились убийцы и во сне зарезали моего брата Рамазана.
Мигай, когда закончился траур по Рамазану, выдал свою дочь замуж в Табасаран за сына состоятельного купца. Ее забирали в Табасаран в фурах, запряженных лошадьми. Когда добрались до большого пруда в «Камыш-дере», расположенного недалеко от селения Марага, Магинур незаметно сняла с ноги туфлю и выкинула за борт с криком:
— Ой, туфлю потеряла! Сейчас я мигом выйду и подберу!
Пока сопровождающие соображали, что случилось, она приоткрыла дверце, выскочила наружу и побежала в сторону пруда. Разбежалась и головой вниз бросилась в глубокие воды пруда. И там погибла. С тех пор это место называется «Гелин батан» — место, куда сбросилась невеста. Пруд сейчас там не остался, говорят, его воды обиделись на людей и ушли в пески, а родник до сих пор там остался.
