О всех созданиях – больших и малых - Хэрриот Джеймс (полные книги txt) 📗
– Да, Морис – настоящий лев. – Я нагнулся, ухватил поросенка за хвост и поставил ему термометр. – Помните его с Эдди Пойнтером в игре с австралийцами?
Он мечтательно улыбнулся.
– Помню? Да разве такое забудешь? Что за день был!
Я извлек термометр.
– А у малыша температура. Сорок и шесть. Значит, какая-то инфекция. Может быть, легкое воспаление суставов… – Я ощупал маленькие розовые ножки. – Но суставы не распухли…
– Билл Боуз, я так думаю, вынесет нынче "Сомерсет". Отбивать для него самое милое дело.
– Да, это у него отлично получается! – сказал я. – Люблю, когда отбивают точно и сильно. Наверное, вы их всех видели – и Ларвуда, и Воука, и Аллена, и всех остальных?
– Что так, то так. Если уж я о них заговорю, так до ночи не остановлюсь.
Я поймал еще одного хромого поросенка и осмотрел его.
– Странно, мистер Даглби! Половина поросят в этом закутке хромает, а почему – непонятно.
– Так вы же сами сказали: суставы у них воспалились. Сделайте им какой-нибудь там укол, а я пока расскажу вам про то, как Уилфред Роде у меня на глазах…
– Правильно, сделаем им укольчик, – сказал я, наполняя шприц. – Маркировочный карандаш у вас найдется?
Фермер кивнул и ухватил поросенка, который тут же принялся возмущенно визжать.
– Другого такого, как Уилфред, – продолжал мистер Даглби, перекрикивая поросенка, мы еще долго не увидим. Помнится, как раз дождик пошел, а капитан накидывает ему мяч…
Я улыбнулся и поднял шприц. Эти воспоминания так приятно скрашивают скучную процедуру! Довольный и веселый, я уже собирался вколоть иглу в розовый окорочек, как вдруг какой-то предприимчивый поросенок начал грызть каблук моего резинового сапога. Я посмотрел вниз на задранные мордочки толпившихся вокруг малышей, которых взбудоражил визг их братца.
Мои мысли все еще были заняты Уилфредом Родсом, когда я вдруг заметил на одном из пятачков какую-то белую шишечку. И вон у того шишечка… и у того… До сих пор они лихо удирали от меня, и мордочек их я не видел, но тут у меня защемило внутри.
Я нагнулся, схватил поросенка и едва нажал на эту шишечку, как по моей спине пробежал ледяной озноб, а заманчивое видение залитого солнцем зеленого крикетного поля сразу померкло. Это была не шишечка, а тонкий пузырек, тут же лопнувший под моими пальцами.
Я перевернул поросенка, чувствуя, как у меня трясутся руки, и осмотрел раздвоенные копытца. Вокруг них тоже были пузыри, не такие четкие и выпуклые, но тем не менее полностью подтверждавшие грозную правду.
У меня пересохло во рту. Я поднял еще двух… То же самое! Испытывая невыносимую жалость, я повернулся к фермеру. Меня охватило безотчетное чувство вины: он все еще радостно улыбался, торопясь возобновить рассказ, а мне предстояло ошеломить его самым страшным диагнозом, какой только может поставить ветеринар.
– Мистер Даглби, – пробормотал я, – боюсь, мне надо будет позвонить в министерство сельского хозяйства.
– В министерство? Это зачем?
– Сообщить, что у меня есть подозрение на ящур.
– Как ящур? Не может быть!
– К сожалению, это так.
– Вы уверены?
– Я не вправе давать окончательное заключение, мистер Даглби. Это – дело министерского специалиста, а я обязан немедленно позвонить туда.
Я не думал, что у мистера Даглби есть телефон, но он подрабатывал доставкой угля и поставил себе аппарат. Я сразу же дозвонился, и меня соединили с Невиллом Крэгом, одним из министерских ветеринаров.
– Очень похоже, Джим, – простонал он. – Оставайтесь там, я сейчас приеду.
На кухне мистер Даглби вопросительно посмотрел на меня:
– И что теперь?
– Вам придется потерпеть мое присутствие, – ответил я. – Пока они не придут к точному выводу, я не имею права уехать.
Он помолчал.
– Ну, а если это то, так что дальше?
– Боюсь, ваших поросят придется забить.
– Всех до единого?
– К сожалению, таков закон. Но вы получите компенсацию.
Он почесал в затылке.
– Но ведь они могут выздороветь. Так чего же их всех резать?
– Вы совершенно правы, многие животные выздоравливают. – Я пожал плечами. – Но ящур чрезвычайно заразен. Пока вы будете их лечить, он перекинется на соседние фермы, а потом охватит всю страну.
– Ну, а как же расходы? Небось обходится в тысячи фунтов?
– Безусловно. Только без этого выйдет еще дороже. Помимо павших животных, учтите еще потери в молоке и нагуле у коров, свиней и овец. Это означало бы ежегодно миллионы. Счастье еще, что Британия – остров.
– Пожалуй, вы дело говорите. – Он потянулся за трубкой.– По-вашему, мои перезаразились?
– Да.
– Ну что же, – буркнул он. – И не такое случается.
Старинное йоркширское присловье. Сколько раз я слышал его в ситуациях, когда почти любой горожанин, включая и меня, начал бы биться головой о стенку. Маленькое хозяйство мистера Даглби должно было скоро окутаться кладбищенской тишиной, а он только зажал трубку в зубах и сказал: "Ну что же, и не такое случается".
Чтобы вынести заключение, министерским специалистам много времени не потребовалось. Источником инфекции, по-видимому, было импортное мясо, которое мистер Даглби, готовя пойло, не проварил как следует. Ввиду появления ящура на округу в радиусе пятнадцати миль был наложен карантин. Я продезинфицировался сам, продезинфицировал машину и отправился домой. Там я сразу разделся, мою одежду забрали для обеззараживания, а я влез в горячую ванну с дезинфектантом.
Лежа в клубах пара, я раздумывал о том, что чуть было не произошло. Если бы я не обратил внимания на странные шишечки, то ничтоже сумняшеся отправился бы дальше распространять гибель и хаос. Правда, покидая любую ферму, я всегда тщательно мыл сапоги. Но ведь эти поросята покусывали полы моей длинной куртки… А шприц? А термометр? И ведь после них я собирался отправиться прямо к Теренсу Бейли осматривать его бесценное стадо элитных шортгорнов – двести великолепнейших молочных коров, плод тщательного отбора на протяжении поколений. Покупать их приезжали иностранцы со всего мира, и вот я стал бы причиной их гибели…
А сам мистер Даглби? Я представил себе, как он разъезжает по фермам в своем угольном фургоне, тоже развозя инфекцию. А в конце недели он, возможно, продал бы на аукционе часть поросят, перезаразив не только Йоркшир, но и соседние графства. Вот так и вспыхнула бы эпизоотия – катастрофа в национальном масштабе, которая обошлась бы стране в миллионы и миллионы фунтов.
Если бы я уже не потел в своей горячей ванне, то, конечно, облился бы при этой мысли холодным потом. Ведь я чуть было не попал в число бедолаг-ветеринаров, которые упустили ящур!
Я знавал кое-кого из них и тут почувствовал к ним острую жалость. Как легко это может произойти! Занятые по горло люди пытаются осматривать вырывающихся животных в полутемных коровниках и хлевах, а мысли их, возможно, уже заняты следующим вызовом. Не говоря уж о таких факторах, как полная неожиданность, не типичность, различные отвлечения. Для меня отвлечением оказался крикет, и он чуть было не стал причиной моей профессиональной гибели. Но мне повезло, и, соскользнув поглубже в горячую воду, я мысленно возблагодарил судьбу за это спасение буквально в последнюю минуту.
Позже, полностью сменив всю одежду и инструменты, я продолжил объезд и вновь порадовался своей удаче, когда вошел в длинный коровник Теренса Бейли. Эти бесподобные красавицы, стоящие длинными рядами, ухоженные, с изящными головами, стройными утопающими в соломе ногами, между которыми виднелось тугое вымя, являли собой истинную картину коровьего совершенства, и безвременная их гибель была бы невозместима.
Стоит где-то обнаружиться ящуру, и по всей округе начинается период напряженного ожидания. Фермеры, ветеринары, а главное, сотрудники министерства сельского хозяйства претерпевают страшные пытки, гадая, не успела ли инфекция распространиться до того, как были приняты меры, вздрагивая при каждом телефонном звонке: не возвестит ли он начало грозной эпизоотии, которая исковеркает им жизнь?
