КГБ сегодня. Невидимые щупальца. - Бэррон Джон (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
После первого свидания в университете и мимолетной встречи на каком-то монреальском перекрестке они повстречались в старинном здании Шато Фронтенак в Квебеке. Сидя в баре, облицованном панелями красного дерева, у окна, выходящего на реку Святого Лаврентия, Руди сказал:
— Мы делаем документальный фильм о Квебеке для показа в американских учебных заведениях. Я его продюсер, вы пишете сценарий.
Такая легенда вполне объясняла их пребывание здесь, в Шато Фронтенак, и позволяла им беседовать спокойно и как угодно долго, — этой возможностью, кстати, они пользовались потом еще не раз.
— Вам известно такое учреждение — Гудзоновский институт? — спросил Руди. Конечно, я слышал о нем. Одна из ваших долгосрочных задач состоит в том, чтобы попытаться проникнуть в этот институт.
— Каким образом?
— Это уж ваше дело. Я только вестник воли начальства, вот и привез вам такую весть: вы должны проникнуть в Гудзоновский институт и подготовить основательный отчет, характеризующий экономику Китая. Такие вот два задания.
— Где же, они считают, я должен собирать данные о Китае для такого отчета? Здесь, во Фронтенаке, что ли?
— А вы попробуйте напрячь воображение.
По возвращении в свой университет, Гэмблтон написал в тайваньское посольство письмо, в котором просил оказать помощь в исследовательской работе, касающейся экономики континентального Китая. Тайваньцы без промедления откликнулись, прислав пропагандистскую брошюру, полную проклятий в адрес китайских коммунистов. Конечно, в брошюре содержалась также масса фактического материала, и многие из этих фактов, надо полагать, были верны. Переписав часть страниц и убрав пропагандистские ноты, Гэмблтон через Руди послал этот опус в Москву в качестве оригинального исследования. Москва расценила его как шедевр.
В апреле семидесятого года Руди позвонил Гэмблтону из Нью-Йорка:
— Вы не могли бы прислать мне свой сценарий к субботе?
— Думаю, что да, — ответил Гэмблтон.
Это значило, что они договорились встретиться в полдень ближайшего воскресенья в том же Фронтенаке. На этот раз Руди сказал Гэмблтону, что тот во что бы то ни стало должен прибыть через две недели в Оттаву на свидание с сотрудником КГБ «в обычном месте». «Это все, что мне известно», — добавил Руди.
Распоряжение, полученное на сей раз в Оттаве, было четким и безапелляционным. Чего бы это ни стоило, Гэмблтон должен изыскать возможность для проведения летом научных исследований в Израиле. До наступления лета ему следует изучить по открытым источникам особенности производства ядерного оружия. На пути в Израиль необходимо сделать остановку в Вене для получения инструкций, уточняющих настоящее указание.
Иерусалимский университет, получив от Гэмблтона запрос в связи с тем, что канадскому ученому хотелось бы посвятить летние каникулы «изучению истории осады Родоса», ответил, что профессор сможет без всяких ограничений пользоваться университетской библиотекой, а кроме того, ему будет оказана помощь в работе над темой исследования, если он почувствует в этом необходимость.
Полученные между делом знания атомной технологии Гэмблтон имел случай проверить в ходе бесед с коллегами-физиками, пояснив им, что собирается заняться вопросами экономики военной промышленности. Те были удивлены его познаниями в столь специальной области.
В начале июня, держа в левой руке книгу с желтой обложкой, Гэмблтон не спеша шел по венской улице, спускавшейся к Дунаю. Было как раз время паводка, река вышла из берегов, и перекресток, где должна была состояться встреча, исчез под водой. Гэмблтон заколебался было, но считая, что приказ должен быть исполнен точно, полез в воду. «Мама! — раздался рядом детский голосок. — Смотри, дядя сошел с ума, он может утонуть!»
Стоя по колено в воде, Гэмблтон видел, что выше по улице, на сухом месте, собралась толпа, наблюдая за неожиданным представлением. Из-за спин собравшихся какой-то мужчина отчаянно махал ему, призывая выйти из воды. Гэмблтон невозмутимо двинулся на сухое место. Публика наградила его аплодисментами. Мужчина, по призыву которого он вышел из воды, шепнул:
— У меня есть для вас несколько гравюр.
Гэмблтон отвечал заготовленной репликой, которая всегда казалась ему классическим образцом кретинизма:
— Благодарю, я уже получил несколько штук из Лондона;
— Пойдемте, у меня тут рядом машина, — тихо сказал гебист. Отъезжая, он спросил:
— Что вы там делали, стоя в реке? Уж не доставила ли вас сюда подводная лодка?
— Они велели мне ждать вас точно в указанном месте…
— Ну, ладно, обсушитесь, поедим, а потом нам предстоит обсудить множество дел.
Русский — голубоглазый, слегка седоватый, с приятным лицом — просил называть его «Паула». Ему было на вид под пятьдесят, и Гэмблтон отметил, что в отличие от многих знакомых офицеров КГБ, Паула был тщательно одет — на нем был прекрасно сшитый темный костюм, из-под которого виднелась белоснежная сорочка.
— Вы представляете для меня неоценимый шанс, — говорил Паула. — Я рассчитываю работать с вами много лет, и, надеюсь, мы будем встречаться еще множество раз, то здесь, то там. Я люблю путешествовать. В Австрии мне, правда, легче всего увидеться с вами, но я смогу приехать и в любую другую страну, если вы заранее дадите мне знать. Вы должны помочь мне, придумывая разные причины, почему я должен поехать на встречу с вами, да вдобавок куда-нибудь подальше. Я люблю Москву, но хотел бы поездить по свету, пока есть такая возможность…
В ресторане Паула одобрительно отозвался о научной подготовке, проведенной Гэмблтоном в связи с поездкой в Израиль, и откровенно сказал, что Советы очень нуждаются в разведывательной информации об этой стране. В то же время из его речей следовало, что сам он совершенно не представляет себе, что это за государство и как живут израильтяне. Похоже, при слове «Израиль» гебисту мерещилась толпа горбоносых евреев, оцепенело сидящих над кучами монет в ростовщических конторах и меняльных лавках.
Заглядывая в какие-то бумаги, Паула перечислял вопросы, на которые Гэмблтон должен был получить ответ в Израиле:
Производят ли израильтяне атомные бомбы? Если да, намерены ли они применить их в предстоящих военных конфликтах на Ближнем Востоке?
Как должен действовать иммигрант, собирающийся открыть в Израиле собственный бизнес? Какой суммой денег ему необходимо располагать для этого?
Каково состояние израильской экономики и ближайшие перспективы ее развития?
— Да, это действительно серьезное задание, — заметил Гэмблтон.
— Ну, вам приходилось выполнять куда более сложные, — возразил Паула. — А впрочем, всему, что вам удастся разузнать, мы будем рады.
В Израиле из разговоров с учеными коллегами и на основе собственных наблюдений Гэмблтон без особого труда подготовил ответы на вопросы, касающиеся израильской экономики и частного предпринимательства. Выяснить состояние атомной промышленности оказалось сложнее.
Расспрашивая при каждом удобном случае, какие части страны он может посетить, Гэмблтон установил районы, закрытые для иностранцев. Изучая все доступные здесь источники информации, беседуя с университетскими преподавателями, он составил общее представление о характере предприятий и их оборудовании в этих закрытых зонах, о масштабах потребления ими электроэнергии, о специализации работающих здесь ученых и инженеров. Особое внимание он обратил на отношения Израиля с Южно-Африканской Республикой, так как считал, что Южная Африка уже способна производить атомное оружие. К концу своего пребывания в Израиле, то есть к августу, он убедился, что это действительно так.
Паула читал три его отчета, не скрывая восхищения. В одном из отчетов утверждалось, что израильская экономика находится в жалком состоянии и в силу ряда присущих этой стране особенностей, не выйдет из плачевного положения, пока израильтяне и арабы не научатся сотрудничать друг с другом. Однако экономика Израиля искусственно поддерживается за счет иностранных, главным образом американских, субсидий.
