Нюрнбергский эпилог - Полторак Аркадий Иосифович (книги бесплатно читать без txt) 📗
Геринг, саркастически улыбаясь, перегнулся через барьер и тронул за плечо адвоката доктора Зейдля. Это было верным признаком, что он уловил возможность учинить очередную провокацию. В таких случаях Герман Геринг, как правило, обращался не к своему защитнику доктору Штамеру (зачем ставить его в неловкое положение!), а именно к Зейдлю. Этот, в прошлом активный нацист, очень падкий на дурно пахнущие сенсации, в подобных ситуациях действовал безотказно. На сей раз, выслушав Геринга, Зейдль приблизился к адвокату Риббентропа доктору Хорну. Совещались они недолго. Хори тут же поднялся и заявил суду, что нет никакой надобности выяснять роль его подзащитного в осуществлении «плана Грюн» хотя бы уже потому, что сами западные державы санкционировали то, в чем сейчас сэр Дэвид пытается обвинить Риббентропа.
Это заявление заметно вдохновило Риббентропа и вооружило его для дальнейшей борьбы с Файфом.
Файф спрашивает:
— Вы прекрасно знали о «плане Грюн», не правда ли? О том, что военные планы предусматривали покорение всей Чехословакии, не так ли?
Риббентроп конечно знал об этом плане и принимал участие в подготовке к осуществлению его, но теперь он только пожимает плечами: к чему, мол, распространяться о том, чего не произошло. И совсем уж недвусмысленно заявляет, что само британское правительство решило данный вопрос в Мюнхене «так, как этого хотел я с позиций немецкой дипломатии».
Вслед за тем подсудимый с эпическим спокойствием принялся рассказывать, как Чемберлен и Даладье подталкивали Чехословакию к гитлеровской плахе.
— Дело обстояло так: господин Чемберлен сказал фюреру, что он согласен с тем, что должно что-то произойти, и он со своей стороны готов передать немецкий меморандум о расчленении Чехословакии британскому кабинету... Он сказал еще, что посоветует британскому кабинету, то есть своим коллегам-министрам, чтобы Праге было рекомендовано принять этот меморандум...
Риббентроп сообщает о беседах, которые Гитлер и он вели еще до Мюнхена с английским и французским послами в Берлине и в ходе которых эти официальные представители Лондона и Парижа верноподданнически уверяли фюрера, что «со стороны Англии и Франции существует намерение как можно скорее разрешить чехословацкую проблему в духе немецких пожеланий».
Слушая Риббентропа, я следил за Файфом и видел, как этот обычно спокойный и уверенный в себе юрист явно нервничал. Не раз он уличал подсудимых во лжи. Уличал и Риббентропа, когда речь шла о других эпизодах обвинения. Файф умел это делать лучше многих других обвинителей. Он ставил подсудимому серию вопросов, по видимости не предвещавших ничего страшного, но где-то среди них таился центральный вопрос, который непременно замкнет цепь, и подсудимый окажется припертым к стене. Увы, когда в зале суда речь шла о Мюнхене, этого не случилось. Файфу не помогали ни высокий профессионализм, ни блестящие способности полемиста.
Пройдет много лет, и кое-кому понадобится поднять на щит мюнхенских миротворцев. Я уже упоминал раньше, что по случаю двадцатилетия мюнхенского соглашения реакционная английская пресса подняла страшную шумиху и решила поразить мир грандиозной сенсацией. Оказывается, «ведущие актеры мюнхенской драмы были искренни... они действительно считали, что обеспечили мир в Европе». Со страниц «Санди экспресс» член английского парламента Беверли Бакстер вопрошает: «Должны ли мы все еще стыдиться Мюнхена?»
Читая такое, невольно обращаешься к истории. Рассказывают, что после окончания франко-прусской войны 1870—1871 годов к графу Мольтке пришли правоверные прусские историки. Пришли затем, чтобы сообщить ему о своем намерении написать историю победоносной войны против Франции. Разумеется, господа историки очень хотели, чтобы «его превосходительство» помог им своими советами и указаниями создать историю, достойную прусского воинства. Но старый Мольтке выразил лишь крайнее удивление и даже возмутился: «Позвольте, господа, какие тут могут быть советы, какие указания? Пишите правду, только правду... Но не всю правду».
Достопочтенный член британского парламента Беверли Бакстер, как, впрочем, и многие другие буржуазные историки второй мировой войны, пошел дальше этого совета и написал «всю неправду». Лейтмотив статьи Бакстера состоит в том, что Мюнхен якобы явился поражением для гитлеровских генералов. «В наши дни, — уверяет Бакстер, — мы часто слышим фразу: такой-то и такой-то пошел на Мюнхен... Но что же в то время говорили и писали немецкие генералы? Мы узнаем из захваченных дневников, что они рассматривали Мюнхен как полную для себя катастрофу... Они писали, что Чемберлен обошел фюрера и блицкриг, только ожидавший сигнала, был отсрочен».
Нюрнбергский процесс внес полную ясность в данный вопрос. Может быть, единственная услуга, оказанная Риббентропом истории состоит как раз в том, что он рассказал на этом процессе относительно Мюнхена.
Риббентроп никак не согласен с теми, кто пытался и пытается еще представить Мюнхен как катастрофу для Гитлера. Он решительно опроверг это в своих показаниях перед лицом Международного трибунала, а еще определеннее высказался в собственных мемуарах, написанных в тюремной камере и уже после его смерти изданных отдельной книгой в Англии. Вот небольшая выдержка из этих мемуаров:
«В ходе допроса после моего ареста мистер Киркпатрик спросил меня: „Был ли фюрер очень недоволен, что Мюнхен привел к соглашению, так как это не позволило ему начать войну, и верно ли, будто Гитлер сказал в Мюнхене, будучи недоволен решением, что в следующий раз он спустит Чемберлена со своих лестниц вместе с его компромиссами?“
Я могу сказать, что все это абсолютная неправда. Фюрер был очень доволен Мюнхеном. Я никогда не слышал от него ничего иного. Он позвонил мне по телефону немедленно после того, как премьер-министр уехал, и сообщил о своей радости по поводу подписания дополнительного протокола. Я поздравил Гитлера... В тот же день на вокзале Гитлер еще раз выразил свое удовольствие в связи с мюнхенским соглашением.
Всякие иные версии по поводу точки зрения Гитлера или моей являются полной фикцией».
