Кунсткамера аномалий - Винокуров Игорь Владимирович (читать книги бесплатно txt) 📗
Незадолго до этого гарнизон Бастилии, состоявший из 82 инвалидов, пополнили 32 швейцарца. Ещё раньше комендант занялся ремонтом подъёмных мостов и приказал переоборудовать некоторые бойницы для стрельбы из артиллерийских орудий.
Значит, в крепости подумывали о сражении? Едва ли. По крайней мере, в то время к нему не готовились. Иначе бы гарнизон Бастилии снабдили провиантом. Пока же всего продовольствия было два мешка муки да немного риса. В крепости даже не запаслись водой. Вода поступала снаружи, и её легко можно было перекрыть.
Конечно, все эти подробности выяснились задним числом; в тот момент парижане ничего не знали об этом. Люди вправе были не доверять коменданту. Когда парижане стали вооружаться, комендант крепости Делонэ, как сообщает один из современников, тоже приказал своим подчинённым «взяться за оружие». Такая команда была отдана в ночь на 13 июля. Ворота закрыли, и солдаты укрылись внутри Бастилии, хотя их квартиры располагались перед самой крепостью. На башни и стены были высланы двенадцать часовых, у ворот стояли невооружённые часовые.
Таким положение оставалось весь день 13 июля. В ночь на 14-е по сторожевым башням несколько раз стреляли. Утром 14-го около десяти часов к решётке Бастилии подошла упомянутая выше депутация, посланная Избирательным комитетом. Члены её хотели разузнать, как поведут себя в создавшейся обстановке комендант и его отряд, а также намеревались приказать Делонэ отвести пушки с их позиций и выдать оружие народу.
Депутация, которую возглавлял Тюрио де ла Росье, первый выборщик округа Сен-Луи де ла Культюр, увидела, прежде всего, что её опередила другая группа людей. Три человека, назвавших себя городскими депутатами (следом за ними появилась и толпа горожан), уже сидели и завтракали с комендантом. Маркиз Дгонэ, который слыл одним из самых кротких людей Франции, не мешкая, принял их. Он даже сам предложил отослать в толпу в виде заложников четырех своих унтер-офицеров, пока депутация останется в крепости. Кто послал этих людей, чего они добивались, впоследствии так и не удалось узнать.
Собеседники ещё не успели покончить с завтраком, когда появились люди, уполномоченные Избирательным комитетом. Подъёмный мост был опущен, и выборщик де ла Росье вошёл в Бастилию. Ему пришлось какое-то время подождать, пока первая группа посетителей не ушла. После этого комендант уделил время выборщику.
«Я пришёл, – сказал де ла Росье, – чтобы от имени нации и отечества заявить вам, что пушки, установленные на башнях Бастилии, причиняют беспокойство и сеют тревогу среди парижан. Я прошу вас снять пушки и надеюсь, что вы согласитесь со всем, сказанным мной».
«Это не в моей власти, – ответил ему комендант. – Эти пушки всегда стояли на башнях; снять их я могу не иначе как по приказанию короля. Однако поскольку я был уже извещён о тревоге, вызываемой ими у парижан, но снять орудия с лафетов не имел дозволения, то приказал откатить их назад и вывести из бойниц».
Стало быть, комендант Делонэ все это уже проделал. Он был готов даже к большему. Он велел офицерам и солдатам поклясться, что они не будут стрелять, пока на них никто не нападёт. Затем де ла Росье попроил разрешения подняться на башни, чтобы самому все осмотреть и доложить уполномочившему его Избирательному комитету. Ему было позволено и это.
Тем временем люди, ожидавшие возле крепости, стали терять терпение. Возможно, они опасались, что их депутата арестуют в Бастилии; возможно, им было просто скучно оттого, что ничего не происходило. Они начали громко звать депутата. Некоторые стали поговаривать о нападении на дом, в котором жил комендант. Тюрио де ла Росье и комендант из окна помахали руками собравшимся, и это было встречено шумными рукоплесканиями. Де ла Росье крикнул в толпу, что гарнизон обещал не стрелять, если на крепость не будут нападать. Через несколько минут он покинул Бастилию и возвратился в ратушу.
Пока Избирательный комитет, выслушивая рассказ своего посланца, убеждался в мирных намерениях коменданта, пока уведомлял об этом людей, ожидавших снаружи, на площади перед ратушей, другой толпе, которая собралась возле Бастилии, стало слишком скучно. Раздались призывы к оружию, послышались крики: «Мы хотим занять Бастилию! Долой гарнизон!» Толпа угрожала; люди в ней были вооружены ружьями, саблями, шпагами, топорами, жердями.
«Мы как можно деликатнее просили этих людей удалиться, – рассказывал позднее один из инвалидов, – и старались внушить им опасность, которой они подвергаются». Комендант Делонэ был даже готов пропустить новую делегацию граждан во внешний двор, разделявший Бастилию и дом, где жил он сам; там он передаст пришедшим лишнее оружие и амуницию. Непонятно, то ли сам Делонэ велел опустить подъёмный мост, то ли – как утверждают потом большинство очевидцев – люди, все больше терявшие терпение, сумели, взобравшись на крышу кордегардии, разбить цепи, которые удерживали малый и большой подъёмные мосты с фасадной стороны Бастилии. Во всяком случае, мосты опустились (потом их снова подняли). Все устремились вперёд, В солдат начали стрелять.
Гарнизон ответил ружейными залпами. Нападавших удалось оттеснить. Несколько человек было ранено. Вероятно, были и убитые. Ответные выстрелы солдат крепости объявили вероломным нарушением клятвы, Большая часть осаждавших устремилась к ратуше, оглашая улицы криками и обвиняя солдат в предательстве. Они требовали оружия и призывали к штурму Бастилии.
Члены Избирательного комитета размышляли, как взять крепость приступом. Но бургомистр Флессель отклонил эти планы, посчитав их безрассудными, и предложил присутствующим послать в Бастилию ещё одну депутацию: убедить коменданта впустить в крепость какое-то количество людей. «Тогда Делонэ не посмеет отговориться, ссылаясь на присягу королю, – пояснил Флессель, – и мы будем уверены, что из крепости нам не причинят вреда».
Предложение было принято; послали новую депутацию с письмом коменданту, в котором Избирате.юный комитет даже не требовал сдачи крепости, а лиш спрашивал, не будет ли он, Делонэ, «так добр» и не примет ли у себя в крепости части парижской милиции, которые бы «охраняли Бастилию» вместе с гарнизоном. Когда депутация была уже в пути, члены Избирательного комитета вспомнили, что не снабдили се никакими опознавательными знаками. Так оно и вышло, делегатам не удалось обратить на себя внимание солдат, защищавших крепость. Тогда в путь отправилась ещё одна депутация; у её членов было с собой белое знамя; их сопровождали барабанщик и несколько солдат. Со стен крепости заметили делегатов, и комендант Делонэ попросил парламентёров подойти поближе. Защитники Бастилии, показывая, что готовы к переговорам, опустили ружья дулами вниз. Они заверяли, что не будут стрелять, настраиваясь на переговоры, вывесили вдоль верхней площадки Бастилии белое полотнище. Гарнизон, по-видимому, был обрадован тем, что дело можно закончить миром.
Однако депутаты отважились добраться лишь до внешнего двора. Там они простояли четверть часа. По свидетельству инвалидов, солдаты крепости краали пришедшим, что готовы передать им Бастилию, если они действительно городские депутаты. Но те внезапно удалились. Тогда комендант Делонэ решил, что имел дело вовсе не с официальными представителями.
Депутаты же говорили потом, что не могли вести переговоры, так как из крепости в них стреляли, что осаждённые все это время вообще не прекращали огонь. Но парламентёры лгали. Выстрелы раздались лишь после того, как депутаты удалились. Между тем большинство людей, проникших во внешний двор вместе с депутатами, там и остались. Внезапно они бросились ко второму мосту, защитники крепости напрасно увещевали их. Тогда комендант отдал приказ стрелять. Раздался залп – опять же только из ружей. Нападающие вновь отступили. Но отступили не все.
Собственно говоря, эти события разыгрывались ещё за пределами Бастилии. Здесь располагались казармы инвалидов, дом коменданта, кордегардия, кухни, конюшни и каретные сараи. Эти здания были тотчас захвачены и разорены. Принесли солому и подожгли дом коменданта, кордегардию и кухни. Никакой логики в этих поступках не было, огонь мешал самим осаждавшим. В этот момент со стороны гарнизона выстрелили из пушки, заряженной картечью. В тот день, 14 июля, это был всего один-единственный пушечный выстрел из Бастилии. Но по самой крепости стреляли из пушек. В конце концов, угрозы из толпы, которые слышали члены Избирательного комитета, возымели действие. Угрозы становились все настойчивее. Бургомистра и выборщиков обвиняли в сговоре с комендантом Бастилии, кричали, что их самих нужно выдать на расправу, и тогда пусть их накажет народ. И верно, уже принесли солому, уже собирались поджечь и ратушу, и Избирательный комитет.
