Кунсткамера аномалий - Винокуров Игорь Владимирович (читать книги бесплатно txt) 📗
Своим денежным содержанием арестанты могли распоряжаться довольно свободно. Люди бережливые откладывали деньги. Случалось даже, что узники просили продлить им срок заключения, дабы побольше накопить денег. Подобные прошения удовлетворялись.
Если выяснялось, что кто-то был заточен в Бастилию безо всякой вины, ему возмещали ущерб, и порою щедро. Так, известно, что некоему адвокату выплатили целых 3000 ливров, когда – на 18-й день после ареста – обнаружилась его невиновность.
Вольтер, в молодости просидевший в Бастилии почти год (в 1717-1718 годах), также был вознаграждён деньгами. Вина его заключалась в следующем: писателя посчитали автором манифеста, в котором содержались резкие нападки на регента, но доказать авторство 8-:.льтера так и не удалось. Во время своего заточения начинающий философ (в Бастилии ему исполнилось 23 года) пользовался довольно большой свободой. Он беспрепятственно мог работать над эпической поэмой «Генриада» и трагедией «Эдип».
Перечень знаменитых узников Бастилии очень велик, мы упомянем здесь лишь некоторых из них. Пожалуй, самым знаменитым был «человек в железной маске». О нём сложено немало легенд, написано немало романов. Учёных также неотступно занимала судьба неизвестного, доставленного в Бастилию в 1689 году и умершего там в 1703-м. Не был ли он братом или сыном Людовика XIV? В документах Бастилии о нём ничего не сказано, поэтому оставалось строить самые разные догадки, кто мог скрываться под таинственной маской. Установлено лишь, что маска, которую он носил (что и поныне даёт пищу для всевозможных домыслов), была не из железа, а из бархата.
Другим знаменитым узником был маршал Бассомпьер, которого бросили в Бастилию по приказанию кардинала Ришелье. Впрочем, слово «бросили» почти всегда неточно передаёт случившееся. По обычаю, обвиняемому лицу присылали на дом письменное уведомление с требованием явиться в Бастилию. Бассомпьер, попавший туда по политическим причинам, оставался в тюрьме вплоть до смерти самого Ришелье (1642). За годы своего ареста этот изящный придворный и дипломат написал очень любопытные мемуары.
Не раз водворяли в Бастилию и герцога Ришелье, внучатого племянника кардинала и первого министра Людовика XIV. Впервые герцог был арестован 20 лет от роду; виной всему было одно галантное приключение с герцогиней Бургундской. Как явствует из педантично составленных протоколов Бастилии, его взяли с поличным; на нём не было даже сорочки. Через пять лет, в 1716 году, герцог Ришелье, впоследствии ставший удачливым полководцем и влиятельным придворным, был Арестован во второй раз. Теперь из-за того, что был лишком болтлив, чересчур откровенно рассказывал подробности оргии, устроенной у мадам де Матиньон, Фафини де Гласе; участники её вели себя так бесстыдно, что графиня в конце концов пошла по рукам не только своих гостей, но и их лакеев. Узнав об этом, супруг графини вызвал герцога на дуэль и погиб во время поединка. Герцог угодил в тюрьму.
Весьма разорительным для казны явилось содержание в Бастилии кардинала Роана, епископа Страсбурга (он стал одним из самых дорогих узников в её истории). Его арестовали за несколько лет до начала революции; он был замешан в так называемой «истории с ожерельем» (См. статью «Роковое ожерелье» в разделе «Обманы, мошенничества, мистификации» в этой книге).
Обвиняемого содержали в одной из роскошных камер, издавна предназначавшихся для важных особ. Король Людовик XVI распорядился сделать его пребывание там как можно более приятным. Каждый день комендант Бастилии выдавал церковному сановнику 120 ливров.
Вместе с кардиналом Ровном в Бастилию был заключён и один из самых знаменитых людей XVIII столетия, Алессандро, граф Калиостро, пресловутый авантюрист, чья судьба легла в основу таких известных литературных произведений, как «Духовидец» Шиллера (1789) и «Великий Кофта» Гёте (1791). Калиостро был заклинателем духов, магнетизёром, алхимиком; он жил магией и махинациями, а порой не гнушался и «сдавать напрокат» свою жену. Он извлекал золото и изобретал эликсиры красоты. Облачившись в униформу прусского офицера, продавал лотерейные таблицы. В Англии вступил в ложу вольных каменщиков, где вскорости стал очень влиятельной персоной. В Лионе основал «Ложу победительной мудрости». Он говорил, что родился в Египте, что случилось это три сотни лет назад и что его молодой жене исполнилось уже 70 лет.
Многие верили ему во всём. В том числе и кардинал Роан, он привёз Калиостро в Париж, стал его покровителем, ввёл в придворные круги. Теперь же из-за истории с ожерельем подозрение пало и на Калиостро. Грпф находился в Бастилии до тех пор, пока по завершении суда его не оправдали. Тем временем выяснилось его прошлое. Тут-то весь свет узнал, что графу Калиостро вовсе не триста лет, что титул графа и имя Калиостро он носил незаконно. На самом деле звали его Джузеппе Бальзамо; родом он был из бедной палермской семьи.
Стоит перечитать записи Гёте, включённые в его «Итальянское путешествие» и датированные «13и 14 апреля 1787 года, Палермо», чтобы понять, как же живо люди в ту пору интересовались этими сенсационными разоблачениями. Гёте описывает, как в Палермо его известили о подлинной родине Калиостро, и как он посетил жившую там семью: мать Калиостро, его сестру, племянника и других родных. Прошло пять лет, и Гёте опубликовал статью «Жозеф Бальзамо по прозвищу Калиостро, родословная. Известия о его семье, все ещё проживающей в Палермо».
Незадолго до Калиостро и кардинала Роана в Бастилию попал и маркиз де Сад. Скандально известный писатель (слова «садизм» и «садист» – производные от его имени) часто сиживал в тюрьмах – всего он провёл за решёткой 27 лет. Сначала его ограждали от общества за сексуальные преступления, потом стали наказывать за его шокирующие сочинения. Кстати, маркиз вполне мог оказаться среди тех, кого освободили 14 июля. В том году он сидел в Бастилии, и лишь после ряда проступков – в июне он с кулаками набросился на часового; в начале июля, схватив переговорную трубу, обрушил на коменданта Делонэ поток площадной брани (происходящее собрало у стен Бастилии толпу зевак) – 4 июля 1789 года маркиза решили перевести в дом для умалишённых. Вот поэтому Саду и не удалось пройти в триумфальном шествии, устроенном вечером 14 июля 1789 года рядом с освобождёнными «жертвами деспотизма», рядом с героями «взятия Бастилии».
Впрочем, героев Бастилии это не опечалило. Им вообще не было дела до узников. Поначалу их даже не интересовала сама Бастилия. Подлинную подоплёку быстро позабыли. Прежде всего, будущих победителей интересовало оружие, а оно хранилось также и в крепости. Вооружаться парижане начали ещё 12 июля. Люди нервничали. Они чувствовали, что их предали. Король, твердила молва, стягивает к Парижу войска. Неужели королевские войска нападут на народ?" А 1 июля Людовик XVI уволил своего министра финансов Неккера, человека, пытавшегося дать французам конституцию по английскому образцу.
Жак Неккер, сын немца, родился в Женеве. В предыдущую зиму разразился голод, но Неккер обеспечил людей хлебом. Вообще зима 1788-1789 года была самой холодной за последние 80 лет. Вдобавок летом, накануне её, случился неурожай. Тысячи людей стекались в Париж, надеясь добыть там хлеб. Тогда Неккер одолжил правительству два миллиона ливров из собственных средств, на них надлежало купить пшеницу. Хотя он не пожертвовал эту сумму, а ссудил (под пять процентов), он всё равно рисковал. Пытаясь помочь народу, он отказался от своего жалованья в 220 000 ливров. Итак, народ любил Жака Неккера.
Но народ слишком многого ждал от него, и это сыграло роковую роль. Этот разбогатевший на спекуляциях, самонадеянный, честолюбивый банкир своей рискованной политикой займов серьёзно подорвал доверие к короне. Франция уже давно могла стать неплатёжеспособным государством, и Неккер немало тому способствовал; при нём опасность государственного банкротства существенно возросла. Долг Франции достиг уже миллиардной отметки. Впрочем, и предшественники Неккера – генеральные контролёры (министры) финансов Тюрго и Калонн – не справлялись с ситуацией. Разумеется, виноваты были не столько министры, сколько король, ведь он так и не отважился одобрять предложенные ими реформы. Так, после назначения Тюрго Вольтер восторженно “предрекал француза блаженные времена“, и министр действительно предложил налоговую реформу: он решил ввести единый поземельный налог, невзирая на привилегию дворян и лиц духовного звания, до сих пор освобождённых от налогов. Из трех сословий – духовенства, дворянства и буржуазии – налоги приходилось платить лишь представителям третьего сословия, то есть купцам и торговцам, крестьянам, ремесленникам. Зато дворяне, владевшие огромными имениями и имуществом, приносившими немалую ренту, были избавлены от налогов.
