Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Ергин Дэниел (серия книг TXT) 📗
Но его нападки на иностранцев и „космополитов“ также сыграли свою роль. Более того, Черчилль в своем выступлении проявил изрядную долю цинизма. Ведь не было никаких доказательств того, что „Шелл“ когда-либо не справлялся с обслуживанием интересов Адмиралтейства. Действительно, за много лет до описываемых событий Маркус Сэмюель просил правительство ввести своего представителя в состав совета директоров „Шелл“. И если Черчилль испытывал антипатию к Маркусу Сэмюелю, который занимал пост лорд-мэра Лондона, у него сложилось более благоприятное мнение о Детердинге, который был как-никак иностранцем.
Во всем, что касалось Детердинга, Черчилль следовал указаниям адмирала Фишера. Фишер писал Черчиллю, что Детердинг „является Наполеоном и Кромвелем, слитыми воедино. Он самый великий человек, которого я когда-либо встречал… У него наполеоновская смелость замыслов и кромвелевская основательность!…Постарайтесь его задобрить, не угрожайте ему! Заключите с ним контракт на использование его флота из 64 танкеров на случай войны. Не оскорбляйте компанию „Шелл“… у Детердинга сын в Регби или в Итоне, он купил большое имение в Норфолке и строит замок! Привяжите его к земле, его приютившей!“ Черчилль именно так и поступил. Несмотря на недавнее соглашение, „Англо-персидская компания“ не была единственным поставщиком для Адмиралтейства, и весной 1914 года он лично вел переговоры с Детердингом о заключении контракта на поставку нефтяного топлива для военно-морского флота. Детердинг оказался отзывчив на внимание к своей персоне со стороны Черчилля. „Я только что получил письмо от Детердинга, выдержанное в очень патриотических тонах, – писал Фишер Черчиллю 31 июля 1914 года, – в котором он пишет, что Вы не будете испытывать нужды ни в нефти, ни в танкерах в случае войны – старый добрый Детердинг! Как же эти голландцы ненавидят немцев! Возведите его в рыцарское достоинство, если у Вас будет возможность“17.
Детердинг был практичным человеком и понимал основную причину соглашения с „Англо-персидской компанией“. Но были и те, кого эта покупка пакета акций правительством смутила. Вице-король Индии лорд Хардинг прослужил в Тегеране два года и ушел с той должности, приобретя стойкое подозрение ко всему персидскому. Он вместе со своими высокопоставленными подчиненными по индийской администрации придерживался мнения, что ставить себя в зависимость от наименее безопасного заграничного источника нефти, в то время какВеликобританию Господь наградил обширными и совершенно безопасными запасами угля, по меньшей мере неразумно. Государственный секретарь по делам Индии заявил: „Это похоже на то, как если бы владельцы виноградников „премьер крю“ из Жиронды на каждом углу расписывали бы достоинства шотландского виски“.
Оснований для критики было достаточно. Зачем связываться с шотландским виски, если производишь отличное вино? Очень просто – ведь решение было продиктовано насущными потребностями англо-германской гонки морских вооружений. Даже если немцы стремились к равенству, британский военно-морской флот был озабочен сохранением превосходства на море, а использование нефти давало чрезвычайно важное преимущество в скорости и гибкости. Сделка обеспечила британскому правительству доступ к большим запасам нефти. „Англоперсидской компании“ были предоставлены необходимые ей вливания капиталов и гарантированный рынок. Речь шла непосредственно о выживании „Англо-персидской компании“, а косвенно – и всей Британской империи. Таким образом, к лету 1914 года британский военно-морской флот был полностью переведен на нефтяное топливо, а британское правительство стало владельцем контрольного пакета акций „Англо-персидской компании“. Нефть в первый, но далеко не в последний раз стала инструментом государственной политики, важнейшим в мире стратегическим сырьем.
Находясь на посту первого лорда Адмиралтейства, Черчилль часто заявлял, что его цель – поддержание военно-морского флота в состоянии готовности, как если бы война могла бы вспыхнуть завтра. Однако на протяжении недель, непосредственно предшествовавших парламентскому обсуждению 17 июня 1914 года, мир в Европе, казалось, был прочнее, чем когда-либо за последние годы, а угроза войны далека, как никогда. Никакие серьезные события не омрачали политического горизонта великих держав. В конце июня корабли британского военно-морского флота совершали визиты вежливости в германские порты. Позднее многие будут с ностальгией вспоминать эти весну и начало лета 1914 года, как сумерки великой эпохи, конец детства, как время необычной, неестественной тишины и спокойствия. Ему не суждено было продлиться долго. 28 июня 1914 года, одиннадцать дней спустя после того, как парламент одобрил законопроект, предложенный Черчиллем, в Сараево в результате покушения был убит эрцгерцог Франц Фердинанд Австрийский. Но „Англо-персидская нефтяная конвенция“ получила королевскую санкцию лишь 10 августа 1914 года. К тому времени мир был уже совсем иным. 30 июля Россия начала всеобщую мобилизацию. 1 августа Германия объявила войну России и также приступила к мобилизации своей армии. 4 августа в 11.00 после того, как Германия проигнорировала окончательный британский ультиматум о нарушении ею нейтралитета Бельгии, Черчилль разослал на все суда Его Величества телеграмму следующего содержания: „НАЧАТЬ ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ“. Началась Первая мировая война.
ЧАСТЬ II. БОРЬБА МИРОВОГО МАСШТАБА
ГЛАВА 9. КРОВЬ ПОБЕДЫ: ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Казалось, что эта война продлится недолго – каких-нибудь несколько недель, а может быть, несколько месяцев. Однако, вопреки ожиданиям, она все тянулась и тянулась. В военных действиях использовались все достижения техники конца девятнадцатого и начала двадцатого веков.
Когда война наконец закончилось, люди попытались понять, что же произошло на самом деле, и что вызвало конфликт. Существовало множество объяснений причин – от ошибки, высокомерия и глупости до накопившегося напряжения международной конкуренции индустриального общества. Говорили также про светскую религию национализма, „склероз“ Австро-Венгерской, Российской и Османской империй, коллапс традиционного баланса сил, наконец, про амбиции и опасное поведение только что возвысившегося германского рейха.
Великая война стала катастрофой как для победителей, так и для побежденных. Считается, что погибло 13 миллионов и еще несколько миллионов человек было ранено и лишилось крова. Война сокрушила политическую систему большей части Европы и экономику всех втянутых в бойню стран. В разрушительных последствиях Первой мировой войны коренились новые потрясения. Через полвека один из великих историков международных отношений двадцатого века, оглядываясь назад на исходе жизни, назвал эту войну „источником всех наших бед“.
Это была война людей и машин. Какими окажутся ее масштабы, не мог себе представить никто из лидеров. Нефть и двигатель внутреннего сгорания изменили все характеристики военных действий, вплоть до понятия мобильности на земле, на море и в воздухе. В предшествующий период определяющим фактором вооруженных конфликтов были стабильные системы железных дорог, по которым войска и снаряжение доставлялись к конечным пунктам. Так это было, например, во время франко-прусской войны 1870—1871 годов. После прибытия на конечную станцию передвижение отрядов зависело от физической выносливости людей и животных. Объемы, дальность и скорость перевозок – всему этому предстояло измениться с появлением двигателя внутреннего сгорания.
Последствия технического прогресса намного превзошли ожидания и предсказания стратегов. По статистике, в начале войны на каждых трех солдат приходилась одна лошадь, которой требовалось, условно говоря, больше пищи, чем десятку людей. Это чрезвычайно осложняло задачи снабжения армии. Во время первой битвы при Марне один немецкий генерал изрыгал проклятия, обнаружив, что у него не оставалось ни одной лошади, способной передвигаться. Появившийся к концу войны двигатель, с одной стороны, решил проблемы мобильности, с другой – принес новые разрушения и жертвы.
