Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Ергин Дэниел (серия книг TXT) 📗
Несмотря на отсутствие каких-либо обязательств перед „Англо-персидской компанией“, кабинет принял решение направить в Персию специальную комиссию с задачей выяснить, действительно ли „Англо-персидская компания“ в состоянии поставлять обещанные ею количества нефти. Новый нефтеперерабатывающий завод в Абадане испытывал огромные проблемы. Один из директоров „Берма ойл“ назвал его лишь „кучей мусора“, и ничем больше. Даже производившийся им мазут, самонадеянно названный „адмиралтейским“, не выдержал испытаний, устроенных самим Адмиралтейством на соответствие его требованиям. Но накануне приезда комиссии компания на скорую руку внедрила ряд косметических усовершенствований, осуществленных под руководством нового управляющего, срочно присланного из Рангуна. Уловка сработала. „Кажется, что это очень крепкая концессия, на базе которой можно, при условии крупных капиталовложений, развернуть гигантское производство, – сообщал в секретном донесении Черчиллю глава комиссии адмирал Эдмонд Слейд, бывший директор управления военно-морской разведки. – Мы очень укрепили бы свою ситуацию в отношении запасов нефти для нужд военно-морского флота, если бы установили контроль над этой компанией, при очень умеренных ценах“. В своем официальном отчете, выпущенном в конце января 1914 года и оказавшем большое влияние на процесс принятия решений, Слейд добавлял, что было бы „национальной катастрофой позволить концессии перейти в руки иностранцев“. У Слейда нашлось даже несколько добрых слов в отношении работы абаданско-го нефтеперерабатывающего завода.
Доклад адмирала Слейда был для Англо-персидской компании как нельзя кстати. Финансовое положение компании неуклонно ухудшалось и в действительности было близко к критическому. Теперь же, когда Слейд благословил ее работу, да к тому же, высказывая свое мнение по очень важному вопросу, назвал ее безопасным источником нефти для британского военно-морского флота, более не оставалось препятствий для того, чтобы закончить дело заключением контракта. 20 мая 1914 года, спустя почти четыре месяца после появления доклада Слейда, соглашение между компанией и британским правительством было наконец подписано. Но было еще одно препятствие: министерство финансов настаивало на том, чтобы каждая сделка такого рода получила одобрение парламента, так что оставалось пройти это последнее испытание.
17 июня 1914 года Черчилль внес на рассмотрение палаты общин исторический законопроект. Он включал в себя два основных положения: во-первых, правительство инвестировало в развитие „Англо-персидской компании“ 2,2 миллиона фунтов стерлингов, и в свою очередь приобретало 51 процент акционерного капитала компании; во-вторых, правительство получало право на введение в совет директоров компании двух своих представителей. Они имели бы право вето в отношении контрактов на поставку топлива для Адмиралтейства и вопросов большого политического значения, но не в отношении остальной коммерческой деятельности. Другой контракт был составлен отдельно и мог держаться в секрете: он предоставлял Адмиралтейству контракт на поставку нефтяного топлива сроком на двадцать один год. Условия контракта были очень привлекательны, и, кроме того, британский военно-морской флот получал право на долю в прибыли компании.
Дебаты в палате общин были очень напряженными. На тот случай, если бы Черчиллю понадобилась какая-либо специальная информация, в правительственной ложе вместе с чиновниками из министерства финансов находился и сам Чарлз Гринуэй. Также на заседании присутствовал и депутат от Уондсуэрта – некий Сэмюель Сэмюель, который, работая многие годы рядом со своим братом Маркусом Сэмюелем, помогал поднимать на ноги „Шелл“. И чем дольше Черчилль говорил, тем более беспокойным и раздраженным становился Сэмюель15.
„На сегодняшнем заседании нам предстоит заняться не политическими вопросами, связанными со строительством кораблей на нефтяном топливе или с использованием нефти в качестве вспомогательного топлива для угольных судов, – начал Черчилль, – а последствиями этой политики“. Он с пафосом заявил, что у потребителя нефти отсутствует выбор как в отношении топлива, так и в отношении источников его поставок. „Посмотрите на то, какую большую площадь занимают нефтеносные регионы во всем мире. Везде доминируют две гигантские корпорации – каждая в своем полушарии. В Новом Свете это „Стандард ойл“… В Старом Свете же группа „Шелл“ и „Ройял Датч“ со всеми их дочерними компаниями и филиалами практически захватила все месторождения и проникла даже в Новый Свет“. Черчилль продолжил в том ключе, что Адмиралтейство вместе со всеми прочими частными потребителями подвергалось „постоянному давлению со стороны нефтяных трестов всего мира“.
Еще в самом начале обсуждения Сэмюель Сэмюель трижды подавал реплики с места, протестуя против того, как Черчилль отзывался о „Ройял Датч/Шелл“. Его призвали к порядку. „Ему бы следовало выслушать до конца обвинение, – ядовито заметил Черчилль после того, как его прервали в третий раз, – прежде чем предлагать аргументы для защиты“. Сэмюель вновь занял свое место, но до спокойствия ему было далеко.
„В течение многих лет, – продолжил Черчилль, – министерство иностранных дел, Адмиралтейство, правительство Индии придерживались курса на защиту интересов независимых британских нефтедобывающих компаний в зоне персидскихнефтяных месторождений, на посильную помощь им в деле разработки этих месторождений, и прежде всего на предотвращение поглощения их корпорацией „Шелл“ или какой-либо иной иностранной или космополитической компанией“. Так как правительство намеревалось оказать „Англо-персидской компании“ такую поддержку, то более чем естественно, добавил он, чтобы оно получило долю доходов. И тогда „во всех этих огромных регионах мы получим возможность влиять на развитие событий в полном соответствии с интересами нашего военно-морского флота и страны в целом“. Заявив, что „вся критика“ этого плана „до сих пор направлялась из одного центра,“ Черчилль затем предпринял наступление на сам этот центр – „Ройял Датч/Шелл“ и Маркуса Сэмюеля, хотя и добавил, „я не собираюсь нападать ни на „Шелл“, ни на „Ройял Датч компани“. – „Ни в малейшей степени!“ – воскликнул Сэмюель с последних рядов.
Выступление Черчилля было полно сарказма. Если законопроект провалится, говорил он, „Англо-персидская компания“ станет частью „Шелл“. „Мы не испытываем враждебности по отношению к „Шелл“. Мы всегда сталкивались с ее вежливостью, тактичностью, готовностью к одолжению, желанием послужить Адмиралтейству и способствовать интересам британского военно-морского флота и Британской империи – за плату, разумеется. Единственной трудностью и была эта самая плата“. Имея же в руках персидскую нефть, „мы не думаем, что к нам будут относиться с меньшей вежливостью, меньшей предупредительностью или что мы столкнемся с людьми менее любезными, менее патриотично настроенными, чем прежде. Наоборот, если бы это маленькое расхождение во мнениях, существовавшее до сих пор в отношении цен – я вынужден вновь вернуться к этому грязному и низкому вопросу о ценах – было устранено, наши отношения улучшились бы, они стали бы… чище, потому что никогда бы больше не было ощущения несправедливости“.
К концу обсуждения у Сэмюеля наконец появился шанс ответить. „Я заявляю категорический протест от имени одной из крупнейших в Великобритании коммерческих промышленных компаний против совершенно несправедливых на нее нападок, прозвучавших сегодня“. Он перечислил все услуги, оказанные королевскому военно-морскому флоту со стороны „Шелл“, а также усилия, предпринятые компанией для перевода флота на нефтяное топливо. Он попросил правительство предать гласности цены, установленные „Шелл“, которые держались в секрете, и которые, по его словам, служили доказательством того, что компания никогда не обманывала Адмиралтейство.
„Нападки, которые мы слышали сегодня, не имеют совершенно ничего общего с вопросами, слушавшимися на заседаниях комитета“, – заявил другой депутат, Уотсон Резерфорд. Критикуя Черчилля за использование пугала монополизма и за „травлю евреев“, он сообщил, что рост цен на нефтяное топливо было вызван не 'махинациями какого-либо треста или круга лиц“, а тем, что международный рынок мазута, в отличие от рынков бензина, керосина и смазочных масел, возник лишь „за последние два или три года вследствие создания новых областей применения этого топлива… Во всем мире наблюдается нехватка, – продолжил он, – данного вида сырья, которое лишь недавно стало использоваться для некоторых целей. В этом и заключается причина роста цен, в этом, а не в том, что группа злонамеренных Джентльменов иудейского вероисповедания – я имею в виду джентльменов-космополитов – собралась и решила приложить усилия к тому, чтобы поднять цены“. Предложение Черчилля об участии правительства во владении частной компанией действительно не имело прецедентов, за исключением приобретения кабинетом Дизраэли акций компании Суэцкого канала за полвека до описываемых событий, что также обосновывалось стратегическими соображениями. Некоторые депутаты, отстаивая местные интересы, выступали за получение жидкого топлива из шотландских сланцев и уэлльского каменного угля (такое топливо много лет спустя приобретет известность как синтетическое). И то, и другое, говорили они, обеспечит безопасность поставок. Однако, несмотря на острую критику в парламенте и вне его стен, законопроект был принят подавляющим большинством голосов – 254 против 18. Перевес был настолько велик, что это удивило даже Гринуэя. После голосования он спросил Черчилля: „Как вам удалось так успешно повести за собой палату представителей?“ – „Это все нападки на монополии и тресты“, – ответил Черчилль.
