Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации - Хемминг Джон (полные книги .txt) 📗
Атауальпа уступил. Солнце уже было совсем низко, когда он продолжил свое движение в город. Большую часть своих вооруженных воинов он оставил на равнине, а с собой «взял 5 или 6 тысяч невооруженных человек, при которых были только боевые топорики, пращи и мешочки с камнями под туниками». Вслед за передовым отрядом «на очень красивом паланкине, украшенном серебром, появился сам Атауальпа. Восемьдесят индейцев благородного происхождения, одетых в богатые голубые одежды, несли его на своих плечах. Сам он был очень богато одет: на его голове была корона, а на шее — ожерелье из крупных изумрудов. Он восседал на роскошной подушке, положенной на небольшую скамеечку, установленную на паланкине. Когда паланкин достиг середины площади, они остановились; Атауальпа был виден наполовину». «Паланкин был украшен разноцветными перьями попугаев, пластинами из золота и серебра… За ним прибыли еще два паланкина и два гамака, в которых ехали другие важные персоны. Затем появились отряды воинов в головных уборах из золота и серебра. Как только первые отряды вошли на площадь, они расступились, чтобы дать дорогу остальным. Когда Атауальпа достиг центра площади, он сделал знак всем остановиться. При этом паланкины, в которых путешествовал он и его спутники, остались высоко поднятыми. Воины продолжали прибывать на площадь. Вперед вышел военачальник и пошел к форту посреди площади, в котором находилась артиллерия», и «в некотором смысле овладел им, водрузив знамя, укрепленное на копье». Это был королевский штандарт Атауальпы с изображением его личного герба.
Атауальпа был удивлен, не видя вокруг испанцев. Позже он признался, что подумал, будто они все в страхе попрятались при виде его великолепной армии. «Он позвал: „Где же они?“ Тогда из здания, в котором скрывался губернатор Писарро, появился монах-доминиканец Висенте де Вальверде в сопровождении переводчика Мартина». «Он шел с крестом в одной руке и молитвенником в другой мимо отрядов воинов и остановился перед паланкином Атауальпы».
Разные очевидцы этого события дали незначительно отличающиеся друг от друга версии того, какой разговор состоялся между Вальверде и Атауальпой. Большинство из них сошлись на том, что священник стал приглашать Инку войти в здание, чтобы побеседовать и отобедать с губернатором. Руис де Арсе объяснил, что это приглашение было сделано с целью «отдалить его от его воинов». Атауальпа не принял приглашения. Он сказал Вальверде, что не двинется вперед, пока испанцы не возвратят все, что они украли или уничтожили с момента своего появления в его империи. Возможно, эти невыполнимые требования были казус белли, то есть формальным поводом к объявлению войны и началу военных действий.
Вальверде начал объяснять, что он является священником и исповедует христианскую религию, и продемонстрировал «вещи Бога». Он также сказал, что послан своим императором открыть христианскую религию Атауальпе и его народу. На самом деле Вальверде действовал согласно известному «Требованию», весьма необычному документу, который, согласно приказу королевского совета, необходимо было оглашать во время любого завоевательного похода, прежде чем прибегать к кровопролитию. По словам священника, учение, о котором он говорил, содержится в том католическом требнике, который он держит в руке. «Атауальпа велел передать ему книгу для осмотра. Священник передал ему книгу в закрытом виде. Атауальпа не смог сам раскрыть ее, и монах протянул руку, чтобы помочь. Но Атауальпа ударил его по руке с большим презрением, не желая, чтобы тот раскрыл ее. Он сам продолжил попытки раскрыть ее и раскрыл. На мой взгляд, на него произвело большее впечатление само начертание букв, нежели смысл написанного. Он пролистал книгу, восхищаясь ее формой и внешним видом. Но потом он сердито бросил ее наземь под ноги своим воинам, при этом лицо его побагровело». «Мальчик, который исполнял роль переводчика и переводил весь этот разговор, бросился, чтобы достать книгу, и отдал ее священнику». Наступил критический момент. Серес и Эрнандо Писарро написали, что Атауальпа встал в полный рост на своем паланкине, приказывая своим воинам быть наготове. Священник Висенте де Вальверде вернулся к Писарро чуть ли не бегом, призывая к бою. Согласно записям Мены, он кричал: «Выходите! Выходите, христиане! Нападайте на этих собак, которые отвергают Бога! Этот вождь бросил на землю мою священную книгу!» Согласно записям Эстете, он крикнул Писарро: «Разве вы не видели, что случилось? Зачем проявлять вежливость и раболепие перед этим исполненным гордыни псом, когда на равнине полно индейцев? Начинайте немедленно, я отпускаю вам этот грех!» А Трухильо услышал: «Ваша честь, что вы собираетесь делать? Атауальпа превратился в Люцифера!» Для Муруа это звучало так: «Христиане! Евангелие Божье — на земле!» Хуан Руис де Арсе просто написал, что Вальверде вернулся «рыдая и призывая Бога».
Писарро выпустил засаду по условному сигналу. Он «дал сигнал артиллеристу [Педро де Кандия] выстрелить из пушек в середину толпы. Он выстрелил из двух, больше он выстрелить не смог». Испанцы в латах и кольчугах направили своих коней прямо в гущу невооруженных людей, толпившихся на площади. Зазвучали трубы, и испанцы испустили свой боевой клич «Сантьяго!». «Все они привязали к своим лошадям погремушки, чтобы устрашить индейцев… Грохот выстрелов, звуки труб, топот лошадей, треск погремушек привели индейцев в смятение, и началась паника. Испанцы обрушились на них и стали убивать». «Они настолько были объяты страхом, что лезли друг на друга, образуя кучи и давя друг друга». «Всадники, наседая, топтали их лошадьми, нанося раны и убивая». «А так как индейцы были безоружны, то они не представляли никакой опасности для христиан, обращавших их в бегство».
«Губернатор надел защитный китель из плотного стеганого хлопка, вооружился мечом и кинжалом и врезался в гущу индейцев вместе с другими испанцами. С великой отвагой „…“ он достиг паланкина Атауальпы. Он бесстрашно схватил Инку за левую руку и закричал: „Сантьяго!“… но он не мог стянуть его с паланкина, который стоял высоко. Все, кто нес паланкин Атауальпы, оказались знатными людьми, и все они погибли, равно как и те, которые приехали на других паланкинах и в гамаках». «У многих индейцев были отрублены кисти рук, но они продолжали поддерживать паланкин своего повелителя плечами. Но их усилия были бесполезны, так как всех их все равно убили». «Несмотря на то что испанцы убивали тех индейцев, которые несли паланкин, на место убитых немедленно приходили новые, чтобы поддерживать его. И так продолжалось довольно долго, пока один из испанцев, измотанный схваткой, не замахнулся на Инку кинжалом, чтобы убить его. Но Франсиско Писарро парировал удар, и от этого испанец, покушавшийся на Атауальпу, ранил губернатора в руку… Подскакали 7 или 8 конных испанцев, ухватились за край паланкина, подняли его и перевернули паланкин на бок. Так Атауальпа был взят в плен, и губернатор увел его с собой в то помещение, в котором он размещался». «Все те индейцы, которые несли паланкин, и те, которые его [Инку] сопровождали, так и не покинули его: все они погибли вокруг него».
Тем временем ужасная резня продолжалась на площади и за ее пределами. «Они пришли в такой ужас при виде губернатора в гуще толпы, при неожиданных звуках артиллерийской стрельбы и ворвавшейся кавалерии — а этого они никогда еще не видели, — что, охваченные паникой, они больше думали о том, как убежать и спасти свою жизнь, чем об оказании сопротивления». «Они не могли спасаться бегством все сразу, так как ворота, через которые они вошли, были небольшими. Поэтому они не могли убежать в неразберихе. Когда задние ряды увидели, как далеко они находятся от дороги к спасению, 2 или 3 тысячи индейцев бросились на участок стены и свалили ее. За этой стеной была равнина, потому что с той стороны не было построек». «Они сломали участок стены 15 футов длиной, 6 футов толщиной и высотой в рост человека. Многие всадники бросились за ними». «Пешие солдаты с такой скоростью расправлялись с оставшимися на площади индейцами, что через короткое время большинство из них были преданы мечу… При этом ни один индеец не поднял оружие против испанцев».
