Полное собрание сочинений. Том 4. 1898 — апрель 1901 - Ленин (Ульянов) Владимир Ильич (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Бернштейн пробует и теоретически вывести это явление: не могут же капиталисты, говорит он, сами потребить всю прибавочную стоимость, количество которой возрастает так колоссально; значит, растет число имущих, потребляющих ее. Каутскому не стоит большого труда опровергнуть это комичное рассуждение, совершенно игнорирующее теорию реализации Маркса (в русской литературе эта теория не раз излагалась уже). Особенно интересно, что Каутский опровергает его не одними теоретическими рассуждениями, а и конкретными данными, свидетельствующими о росте роскоши и мотовства в западноевропейских странах, о влиянии быстро меняющейся моды, которая так обостряет этот процесс, о массе безработных, о громадном росте «производительного потребления» прибавочной стоимости – т. е. помещения капитала в новые предприятия, особенно европейского капитала в железнодорожные и другие предприятия России, Азии, Африки.
Бернштейн объявляет всеми оставленной «теорию нищеты» или «теорию обнищания» Маркса. Каутский показывает, что это опять извращенная утрировка противников Маркса, который подобной теории не выставлял. Маркс говорил о росте нищеты, унижения и проч., указывая наряду с этим и противодействующую тенденцию и те реальные общественные силы, которые одни только и могут порождать эту тенденцию. Слова Маркса о росте нищеты вполне оправдываются действительностью: во-первых, мы действительно видим, что капитализм имеет тенденцию порождать и усиливать нищету, которая достигает громадных размеров при отсутствии вышеуказанной противодействующей тенденции. Во-вторых, растет нищета не в физическом, а в социальном смысле, т. е. в смысле несоответствия между повышающимся уровнем потребностей буржуазии и потребностей всего общества и уровнем жизни трудящихся масс. Бернштейн иронизировал по поводу такого понимания «нищеты», что это-де понимание в пиквикском смысле. Каутский в ответ на это показывает, что такие люди, как Лассаль, Родбертус, Энгельс, заявляли с полной определенностью о необходимости понимать нищету не только в физическом, но и в социальном смысле. В «пиквикском» клубе, – парирует он иронию Бернштейна, – собирается, как видите, недурное общество! Наконец, в-третьих, слова о росте нищеты сохраняют всю свою верность по отношению к «пограничным областям» капитализма, понимая слово пограничный и в географическом смысле (страны, в которые только начинает проникать капитализм, порождая нередко не только физическую нищету, но и прямое голодание масс населения) и в политико-экономическом смысле (кустарная промышленность и вообще отрасли народного хозяйства, в которых держатся еще отсталые способы производства).
Крайне интересна также и особенно поучительна для нас, русских, глава о «новом среднем сословии». Если бы Бернштейн хотел только сказать, что на место падающих мелких производителей появляется новое среднее сословие – интеллигенция, то он был бы прав, говорит Каутский и указывает, что он уже несколько лет тому назад отметил важность этого явления. Капитализм во всех областях народного труда повышает с особенной быстротой число служащих, предъявляет все больший спрос на интеллигенцию. Эта последняя занимает своеобразное положение среди других классов, примыкая отчасти к буржуазии по своим связям, воззрениям и проч., отчасти к наемным рабочим, по мере того, как капитализм все более и более отнимает самостоятельное положение у интеллигента, превращает его в зависимого наемника, грозит понизить его жизненный уровень. Переходное, неустойчивое, противоречивое положение рассматриваемого общественного слоя отражается в том, что среди него особенно широко распространяются те половинчатые, эклектические воззрения, та мешанина противоположных принципов и точек зрения, то стремление подниматься на словах в превыспренние области и затушевывать фразами конфликты исторических групп населения, – которые так беспощадно бичевал своими сарказмами Маркс полвека тому назад.
В главе о теории кризисов Каутский показывает, что Маркс вовсе не выставлял «теории» о десятилетнем цикле промышленных кризисов, а лишь констатировал факт. Изменение этого цикла в последнее время отмечено самим Энгельсом. Говорят, что картели предпринимателей могут противодействовать кризисам, ограничивая и регулируя производство. Но вот Америка – страна картелей, а вместо ограничения мы видим в ней громадный рост производства. Затем, ограничивая производство для внутреннего рынка, картели расширяют производство для внешнего рынка, продавая на нем товары по убыточной цене и взимая с отечественных потребителей монопольные цены. При протекционизме эта система неизбежна, а рассчитывать на смену протекционизма системой свободной торговли нет никаких оснований. Закрывая мелкие фабрики, концентрируя и монополизируя производство, вводя усовершенствования, картели этим значительно ухудшают положение производителей. Бернштейн думает, что спекуляция, порождающая кризисы, слабеет по мере того, как условия мирового рынка превращаются из неопределимых в определимые и известные; но он забывает, что именно «неопределимые» условия новых стран дают громадный толчок спекуляции в старых странах. Каутский показывает статистическими данными рост спекуляции именно в последние годы, а также рост числа признаков, предвещающих кризис в не особенно отдаленном будущем.
Из остальной части книги Каутского отметим разбор той путаницы, в которую попадают люди, смешивающие (подобно г. С. Прокоповичу, названное сочинение) экономическую силу известных групп с их экономическими организациями, отметим указание Каутского, что Бернштейн возводит чисто временные условия данной исторической ситуации в общий закон, – опровержение неправильных взглядов Бернштейна на сущность демократии, – разъяснение статистической ошибки Бернштейна, который сопоставлял число промышленных рабочих в Германии с числом избирателей, забыв ту мелочь, что не все рабочие пользуются в Германии правом голоса (а только мужчины, достигшие 25 лет) и что не все участвуют в выборах. Мы можем только усиленно рекомендовать читателю, интересующемуся вопросом о значении книги Бернштейна и о полемике по поводу нее, обратиться к немецкой литературе и ни в каком случае не доверять тем пристрастным и односторонним отзывам сторонников эклектики, которые преобладают в русской литературе. Мы слышали, что часть рассмотренной книги Каутского предполагают перевести на русский язык {70}. Это было бы очень желательно, но знакомства с оригиналом это не заменит.
Написано в конце 1899 г.
Впервые напечатано в 1928 г. в Ленинском сборнике VII
Печатается по рукописи
ПРОЕКТ ПРОГРАММЫ НАШЕЙ ПАРТИИ {71}
Написано в конце 1899 г.
Впервые напечатано в 1924 г. в Собрании сочинений Η. Ленина (В. Ульянова), том I
Печатается по рукописи
Первая страница рукописи В. И. Ленина: „Проект программы нашей партии". – 1899 г. (Уменьшено)
Начать следует, пожалуй, с вопроса, действительно ли настоятельна потребность в программе русских социал-демократов. Нам доводилось слышать от действующих в России товарищей то мнение, что в составлении программы нет именно теперь особой надобности, что насущный вопрос – развитие и укрепление местных организаций, более прочная постановка агитации и доставки литературы, что выработку программы удобнее отложить до того момента, когда движение встанет на более прочный базис, что теперь программа может оказаться беспочвенной.
Мы не разделяем этого мнения. Разумеется, «каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ» {72}, как сказал К. Маркс. Но ни Маркс, ни кто-либо другой из теоретиков или практических деятелей социал-демократии не отрицал громадную важность программы для сплоченной и последовательной деятельности политической партии. Русские социал-демократы как раз пережили уже период наиболее ожесточенной полемики с социалистами других направлений и с несоциалистами, не хотевшими понять русской социал-демократии; они пережили также и начальные стадии движения, когда работа велась разрозненно по мелким местным организациям. Необходимость соединения, образования общей литературы, появления русских рабочих газет – вызвана самой жизнью, и основание весной 1898 года «Российской социал-демократической рабочей партии», объявившей о своем намерении в ближайшем будущем выработать программу партии, наглядно доказало, что именно из потребностей самого движения выросло требование программы. В настоящее время насущный вопрос нашего движения состоит уже не в развитии прежней разрозненной «кустарной» работы, а в соединении, в организации. Программа необходима для этого шага; программа должна формулировать наши основные воззрения, точно установить наши ближайшие политические задачи, указать те ближайшие требования, которые должны наметить круг агитационной деятельности, придать ей единство, расширить и углубить ее, возведя агитацию из частной, отрывочной агитации за мелкие, разрозненные требования в агитацию за всю совокупность социал-демократических требований. Теперь, когда социал-демократическая деятельность встряхнула уже довольно широкий круг и интеллигентов-социалистов и сознательных рабочих, настоятельно необходимо закрепить связь между ними программой и дать, таким образом, всем им прочный базис для дальнейшей, более широкой, деятельности. Наконец, программа настоятельно необходима также и потому, что русское общественное мнение очень часто самым глубоким образом заблуждается насчет истинных задач и приемов деятельности русских социал-демократов: отчасти такие заблуждения естественно вырастают на болоте политической затхлости нашей жизни, отчасти они порождаются искусственно противниками социал-демократии. Во всяком случае считаться с этим фактом приходится. Рабочее движение, сливаясь с социализмом и политической борьбой, должно образовать партию, которая рассеяла бы все эти заблуждения, если она хочет стать во главе всех демократических элементов русского общества. Могут возразить, что настоящий момент еще и потому неудобен для составления программы, что среди самих социал-демократов возникают разногласия и начинается полемика. Мне кажется, наоборот: это еще один довод за необходимость программы. С одной стороны, раз полемика началась, то можно надеяться, что при обсуждении проекта программы выскажутся все взгляды и все оттенки взглядов, можно надеяться, что обсуждение программы будет всесторонним. Полемика указывает на оживление в рядах русских социал-демократов широких вопросов о целях нашего движения, о его ближайших задачах и его тактике, а такое оживление именно, и необходимо для обсуждения проекта программы. С другой стороны, для того, чтобы полемика не осталась бесплодной, чтобы она не выродилась в личное состязание, чтобы она не повела к путанице взглядов, к смешению врагов и товарищей, для этого безусловно необходимо, чтобы в эту полемику внесен был вопрос о программе. Полемика только в том случае принесет пользу, если она выяснит, в чем собственно состоят разногласия, насколько они глубоки, есть ли это разногласия по существу или разногласия в частных вопросах, мешают ли эти разногласия совместной работе в рядах одной партии или нет. Только внесение в полемику вопроса о программе может дать ответ на все эти, настоятельно требующие ответа, вопросы; – только определенное заявление обеими полемизирующими сторонами своих программных взглядов. Выработка общей программы партии, конечно, отнюдь не должна положить конец всякой полемике, – но она твердо установит те основные воззрения на характер, цели и задачи нашего движения, которые должны служить знаменем борющейся партии, остающейся сплоченной и единой, несмотря на частные, разногласия в среде ее членов по частным вопросам.
