Ангелы ада - Томпсон Хантер С. (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
При всех этих взрывоопасных составляющих текущего момента я не чувствовал лично за собой никакой вины и не считал себя злобным распространителем слухов, когда наконец мне удалось связаться из Бейсс Лейк с Вашингтоном и начать передавать информацию о том, что должно было произойти.
Я стоял в стеклянной телефонной будке в центре городка — маленькое почтовое отделение, большая бакалейная лавка, бар и веранда для распития коктейлей на открытом воздухе, еще несколько других живописных зданий из красного калифорнийского дерева, казавшихся такими пожароопасными. Пока я говорил, подъехал Дон Мор на своем байке, прорвавшись через заграждение благодаря своим пресс-удостоверениям, и стал показывать мне знаками, что ему надо срочно позвонить в Tribune. Мой редактор в Вашингтоне сказал мне, как и к какому сроку сдать материал, но я не собирался этого делать, пока беспорядки не покатятся по проторенной дорожке, подчиняясь заложенной в них силе, пока не будет причинен серьезный ущерб и людям, и имуществу… а так, до этого, я должен был бы отправить по телеграфу не более чем художественные вариации на тему событий, разработанные по схеме стандартной новостной объявы: Кто, Что, Когда, Где и Почему.
Я все еще терзал телефон, когда увидел, как к Мору подошел верзила с ежиком на голове и пистолетом в кобуре, и потребовал, чтобы он убрался из города. Многое из происходившего там я не услышал, но заметил, что Мор, словно заправский фокусник, вытаскивает пачку удостоверений и перебирает ее, точно карточный шулер, тасующий колоду с краплеными картами. Я понял, что ему действительно нужен телефон, поэтому быстро согласился с моим человеком в Вашингтоне по поводу того, что первично, а что вторично, и повесил трубку. Мор немедленно занял место в будке, предоставив мне разбираться с собравшейся толпой.
К счастью, мой костюм можно было по определению назвать чрезвычайно ублюдочным. Я был одет в «левайсы», сапоги «веллингтон» от Л.Л.Бин в Мэйне, и пастушью куртку из Монтаны поверх белой теннисной майки. Стриженый ежиком начальник поинтересовался, что я за птица. Я протянул ему свое удостоверение и спросил, а зачем у него в кобуре такая большая пушка. «Сам знаешь зачем, — ответил он. — Первому же из этих сукиных сынов, который что-нибудь вякнет в мой адрес, я прострелю брюхо. Это единственный язык, который они понимают». Он кивнул в сторону Мора, торчавшего в телефонной будке, и по его тону я понял, что все сказанное касается и меня лично «ежик» не делал для меня никакого почетного исключения. Я разглядел, что его пушкой был короткоствольный Магнум. 357 от «Смит и Вессон». Достаточно мощная дура, чтобы изрядно изрешетить бензобак «B.S.A.» Мора, но правда не на расстоянии вытянутой руки. Вообще ствол мочит на любом расстоянии — до ста ярдов и гораздо дальше, — если за дело брался человек, который досконально знал подобную игрушку. Парень носил его в кобуре, похожей на полицейскую, на ремне, поддерживавшим его штаны цвета хаки. Кобура болталась, пожалуй, чересчур высоко на правом бедре, и «ежик» лишь с превеликим трудом мог извлечь оттуда свою пушку, делая при этом довольно неуклюжие движения. Но он настолько гордился своим оружием, — его просто распирало от сознания собственной значимости, — что и к гадалке ходить не надо было … он, не раздумывая, может устроить настоящее побоище, если начнет размахивать своим Магнумом у всех под носом.
Я спросил молодца, а не он ли помощник шерифа.
— Нет, я работаю на мистера Уильямса, — ответил урел, все еще изучая мое удостоверение. Затем он оторвался от документа и поднял на меня глаза. — А ты-то что делаешь здесь с этой мотоциклетной кодлой?
Я объяснил ему, что оказался в этих краях единственным журналистом, который честно пытается выполнить свою повседневную работу. Он одобрительно кивнул, все еще нежно поглаживая мою визитную карточку. Я сказал, что он может оставить ее себе, и судя по всему это предложение пришлось ему по душе. Он небрежно уронил ее в карман своей рубашки защитного цвета, затем засунул большие пальцы за ремень и спросил, что же меня интересует. Тон, которым был задан этот вопрос, подразумевал, что в моем распоряжении всего-навсего каких-то несчастных 60 секунд — за это время я должен был разжиться хоть каким-нибудь ярким сюжетом.
Я пожал плечами.
— Ох, да я и сам не знаю. Я просто думал, что поброжу здесь немного — глядишь, и напишу чего-нибудь эдакое.
Он многозначительно хихикнул.
— Да ну? Что ж, тогда можешь написать, что мы готовы к их приезду. И у нас для них припасено все, о чем они так мечтают.
Вокруг собралось столько туристов, что пыль стояла столбом, и мне не удалось как следует разглядеть примечательные черты той группы любопытствующих, в центре которой мы оказались. Нет, настоящими туристами назвать их было невозможно — меня окружала добрая сотня любителей самосуда, линчевателей-самоучек. Пятеро или шестеро из них тоже были одеты в рубашки военного образца и вооружены пистолетами. На первый взгляд, они были похожи на обычную компанию деревенских ребят из любого сельского захолустья в Сьеррах. Но при более пристальном рассмотрении оказалось, что многие запаслись деревянными дубинками, а у других на поясах висят охотничьи ножи. Нельзя сказать, чтобы они были злобными и неприветливыми, но как пить дать! — держали ухо востро и были готовы кое-кому настучать по головам.
Торговец Уильямс нанял нескольких частных стрелков, чтобы защитить свои денежки, выгодно помещенные здесь, в озерных краях; остальные были добровольцами — крутые быки, весь день изнывающие в ожидании драки с кодлой волосатых ребят из города, носивших цепи вместо поясов и вонявших человеческим салом и потом. Я припомнил настрой Ангелов там, на горе, и в любой момент был готов услышать первых байков, несущихся с обезвоженных вершин в город. В такой ситуации налицо были все возможности устроить этакую вселенскую уличную заварушку, но, жаль, такую все-таки симпатичную картинку портило наличие пистолетов.
Именно в то мгновение, когда я об этом подумал, дверь телефонной будки за моей спиной распахнулась, и наружу выскочил Мор. Он с любопытством посмотрел на собравшуюся толпу, нацелил на нее свой объектив: чик! — коллективное фото было готово. Мор выполнил свой маневр как бы случайно, невзначай, как сделал бы любой фотожурналист, выдавая на обложку глянцевого издания кадры пикника, устроенного Американским Легионом. Затем он оседлал свой байк, вернул его к жизни, нажав на стартер, и с грохотом помчался к вершине холма в сторону полицейского заграждения.
«Ежик», казалось, пребывал в замешательстве, и я воспользовался этим, чтобы вальяжным прогулочным шагом направиться к своей машине. Никто и слова не сказал мне вслед, а я и не оглядывался, но, однако, все время ждал, что мне вломят по почкам невъебенной палкой. Несмотря на все удостоверения прессы, наши с Мором физиономии четко ассоциировались с «отверженными». Мы были городскими ребятами, незваными гостями, и при сложившихся обстоятельствах единственными нейтральными персонажами оставались туристы, которых было трудно с кем-либо спутать. По пути из города я гадал смог бы кто-нибудь в Бейсс Лейк обменять мои чеки цвета осиновой листвы на флуоресцентный гавайский пляжный прикид и какие-нибудь стильные сандалии.
У полицейского заграждения на удивление было тихо и мирно. Байки были снова припаркованы по обе стороны хайвея, и Баргер снова разговаривал с шерифом. Рядом с ними стоял главный лесной рейнджер района, который с готовностью объяснял, что совсем неподалеку для Ангелов был подготовлен другой кемпинг… Уиллоу Кав, около двух миль по главной дороге и прямо на берегу озера. Это звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, но Баргер дал указание своим людям следовать за джипом рейнджера и проверить все на месте. Странная процессия медленно проследовала вниз по хайвею, затем резко свернула в сосны по колее, оставленной колесами джипа, которая вела в кемпинг.
На этот раз никто не жаловался. В Уиллоу Кав недоставало только автомата с халявным пивом, тогда все было бы в полном ажуре. Около десятка Ангелов соскочили со своих байков и в полной экипировке ринулись в воду. Я оставил машину под деревом, решив посмотреть, что к чему. Мы оказались на небольшом полуострове, врезавшемся в озеро Бейсс и отрезанном от хайвея полумилей соснового леса. Идеальное место для съемок кинофильма и совершенно неподходящее для дикой оргии. Однако других вариантов больше ждать не приходилось, и «отверженные» принялись обосновываться здесь, словно армия победителей. Шериф Бакстер и главный рейнджер объяснили Баргеру, что существуют только два условия использования этого места под лагерь: (1) Ангелы оставят его таким же чистым и незахламленным, каким оно было до их приезда; и (2) здесь никто не будет им мешать, если outlaws обещают не угрожать покою стоянок на другой стороне озера, где полным-полно туристов. Сонни с этим согласился, и таким образом первый кризис уик-энда был разрешен благополучно. Клан outlaws, насчитывавший уже двести человек, ко всеобщему удовольствию был размещен в своем частном королевстве, и ни у кого не было никакого повода, чтобы пиздить и жаловаться. А кроме того на Верховного Ангела была возложена задача держать своих людей под контролем. Таким образом Баргер оказался в неестественном для него положении. Вместо того чтобы весь уик-энд перегонять свой пьяный легион с одного участка враждебного района в другой, он очутился сейчас со своими людьми в шикарной ловушке, окруженный со всех сторон и все время терзаемый жестокими властями с пушками и значками … Теперь «отверженные» пребывали в состоянии редкого равноправия с остальной частью человечества, которую они могли бы как дважды два вывести из себя, учинив какой-нибудь безобразный беспредел и нарушив соглашение, скрепленное словом самого Преза.
