Ангелы ада - Томпсон Хантер С. (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Ангелы вызывали у Мюррея лишь презрение, но вид по крайней мере одного из этих «скотов» на своем «борове» задел его за живое. «Самый яркий момент этой телевизионной программы, — рассказывал он, — наступил, когда Слепого Боба, выказавшего себя немногословным и приземленным тупицей во время интервью, показали на мотоцикле, едущим по хайвею. Он обращался с этой большой мощной машиной совершенно непринужденно, управляя ею небрежно одной рукой, напоминая то, как Валенсуэла ведет Келсо к передвижному стартовому барьеру… Сильный ветер бьет ему в лицо, губы его кривятся в жесткой улыбке, свойственной человеку, испытывающему чувство абсолютно первобытного наслаждения. Взгромоздившийся на спину своего „борова“, этот увалень неожиданно видится исполненным миражеподобным изяществом…»
За редким исключением, байк outlaw — это «харлей 74», гигант среди мотоциклов, весом около семисот фунтов, который поступает из сборочных цехов завода в Милуоки. Ангелы раздевают его, уменьшая вес до пяти сотен. На жаргоне мотоциклистов «харлей» называется «hog» — «боров», а байк outlaw — «chopped hog», разделанный «боров». В принципе, это та же машина, на которой разъезжают копы-мотоциклисты, но полицейский байк — просто начиненный вспомогательными приборами слон, если сравнивать его с тощими «ангельскими» «боровами», у которых движки сделаны на заказ. Сходство между ними почти такое же, как между оборудованным на заводе «кадиллаком» и облегченным скелетом гоночного варианта той же машины. Ангелы относятся к стандартному 74-му как к «мусоровозке», и правило номер 11 Устава — опускалово в весьма возвышенной манере: «Ангел не может носить „цвета“, пока ездит на мусоровозке с не-Ангелом».
«Разделанный боров»— или «чоппер» — это нечто большее, чем просто тяжелый корпус, крошечное сидение и массивный, объемом в 1.200 кубических сантиметров (или 74 кубических дюйма), двигатель. Это почти вдвое больше размера двигателей «триумфов», «бонневилле» или «B.S.A. лайтнинг рокет» — две последние машины с двигателем в 650 кубических сантиметров способны развивать от 120 до 130 миль в час. У «хонды — супер ястреб» двигатель в 305 кубических сантиметров, и она развивает предельную скорость почти около 100 миль в час. Репортер из «The Los Angeles Times» однажды описывал «боровов» как «тип мотоцикла, который использовали немецкие курьеры, чтобы давить собак и цыплят — и людей — во второй мировой войне: низкие звероподобные машины с водителями, им полностью соответствующими».
На дороге нет ни одного вида мото— или автотехники, — за исключением нескольких спортивных и гоночных машин, — который мог бы догнать хитроумно и искусно усиленные «74-е» «отверженных», если, конечно, судьба не подарит шанс «зажать его» или «поиметь», воспользовавшись преимуществом мощного мотора. Тем не менее, из-за размеров и основных технических различий нормально оборудованный «харлей 74» едва ли может оторваться от «хонды» с двигателем в 305 кубических сантиметров, а еще с меньшей вероятностью — от «триумфа» с двойным карбюратором, или от «B.S.A.». Люди, которые ездят на этих английских «островных» байках, спокойно могут унизить копа на «харлее». Однако копы-мотоциклисты уже умудрены опытом — они понимают все. Даже Дорожный патруль Калифорнии, на своих «доджах» с увеличенной мощностью мотора, смотрит на большие британские байки или «чопперы» outlaw, как на кровное оскорбление их собственного имиджа королей дороги. Я однажды был остановлен за превышение скорости машиной Дорожного патруля, которая прибавила газу и держалась почти в нескольких футах от моего заднего буфера, пока я не сообразил, что меня преследуют. Водитель включил сирену в самый последний момент, и, естественно, я съехал к обочине, потрясенный происходящим до глубины души. Когда я спросил полицейского, почему он подъехал так близко ко мне, он ответил: «Я думал, что ты можешь попытаться развернуться на этом прогоне, и смотаться».
Я заявил, что такое никогда бы мне и в голову не пришло, — в то время это было истинной правдой, — не то, что сейчас. «Что ж, хорошо, что ты даже не попытался, — отозвался коп. — Последний мотоциклетный панк, который решил от меня смыться, разбился насмерть. Я висел у него на хвосте, пока он не ошибся, и тогда я переехал прямо через него».
Любой, кого обуревает неудержимое желание устроить смертельные гонки с полицейскими машинами, может купить за 1.300 или 1.400 баксов мотоцикл, который выдает 120 миль в час, вылетев прямо из демонстрационного зала. Но устроить подобное представление на «74»-м потребует немалых усилий и высокого мастерства. Первый шаг — радикальные изменения соотношения веса к мощности. Ангелы "раздевают "своих «боровов» почти догола, оставляя только самые главные детали. Они доходят даже до переноса тормоза переднего колеса. Само «раздевание» и усовершенствование — абсолютно разные вещи. У большинства байков outlaw также увеличена мощность благодаря толкателям клапанов, большим вентилям (valves) и увеличенным bore and stroke. Единственные сохранившиеся на них излишества — те, присутствие которых оговорено законом: задние фары, зеркало заднего вида и упор для пассажира — hand hold. Мотофанат может выполнить полицейское требование о наличии зеркала, используя крошечное зеркальце дантиста. Такой трюк считается законным, с технической точки зрения.
Другие модификации представляют из себя, в половину обычного размера, сделанный на заказ, бензобак; отсутствие переднего буфера и укороченный или «подрезанный» задний буфер, который заканчивается на конце колеса; очень высокий руль и маленькое сиденье, настолько низкое, что оно выглядит как кожаная подушка, положенная поверх двигателя; вытянутые передние вилки, чтобы увеличить колесную базу и поднять передний конец; педаль, или «суицидальная» конечность (ее так окрестили, потому что необходимо в считанные доли секунды среагировать, пока переключаешь скорости и тормозишь, обе фишки делаются левой ногой), и набор таких личных прибамбасов, как длинные high-raked глушители, крошечные двойные фары, велосипедной толщины тонкое переднее колесо, высокие кинжалообразные хромовые поперечины (rails) — так называемые «sissy bars» ( маменькины чушки) для упора пассажиров, и любые мыслимые виды хрома и огнеупорной отделки.
Часто чоппер — настоящее произведение искусства, и одних бабок чтобы его построить надо ни много ни мало 3000 баксов, не говоря уже о вложенном труде. Начиная от полированных хромовых спиц и кончая прекрасно сбалансированным сверхтяжелым маховиком и двенадцатью слоями специальной краски на бензобаке — это прекрасная, изящная машина. Она настолько превосходна технически, что уму непостижимо, как только она может с ревом нестись по какому-то полночному хайвею и оказаться в руках пьяного отморозка, которого отделяют лишь несколько мгновений от попадания на полной скорости в дерево или стальные ограждения. Вот еще один из многих парадоксов доктрины Ангелов Ада. Все, чего им недостает в их личной обустроенности, они с лихвой возмещают своими мотоциклами… и по-прежнему любой из них может взять свой байк, над которым он работал шесть месяцев, и уничтожить его за секунды в маниакальном рывке на предельной скорости на повороте дороги — гарантированный пиздец на любой скорости больше пятидесяти.
Это называется «проскочить на вираже» — чудовищный маневр, который один Ангел описывал следующим образом: «Мы все проскочили на вираже, детка. Ты хоть примерно представляешь себе, что это такое? Вот твой байк начинает скользить, когда ты подлетаешь к повороту на скорости семьдесят или восемьдесят в час… Машина скользит вдоль внешней стороны поворота, детка, пока не заденет обочину, край тротуара, ограду или насыпь, — или что там окажется, — а затем делает полубочку… Вот, что такое в натуре означает уйти в классический отрыв, малыш».
Однажды вечером, зимой 1965года, мой собственный байк — с пассажиром — занесло на вираже скользкой от дождя дороги к северу от Окленда. Я вписался в несомненно опасный поворот на скорости около семидесяти миль в час, на пределе моей второй передачи. Мокрая дорога мешала наклонить байк так, чтобы справиться с огромной инерцией, и где-то посередине поворота я вдруг врубился, что заднее колесо больше не следует за передним. Байк двигался боком, по направлению к железнодорожной насыпи, и мне не оставалось ничего другого, как держаться изо всех сил… Какое-то мгновение не раздавалось ни звука, тишина словно зависла надо мной… а затем раздался хлопок, словно у дороги кто-то выстрелил из базуки, но опять же как-то по-бутафорски, без всякого шума. Ни олень на склоне холма, ни человек на поле боя никогда не слышат тот выстрел, которым его убивают. Персонаж, которого заносит на мотоцикле на крутом повороте на предельной скорости, слышит ту же самую пугающую тишину. Шлейф искр, когда хромированная сталь со скрежетом трется об асфальт, ужасный толчок, когда твое тело начинает кувыркаться при первом ударе… и после этого, — если тебе повезет, — вообще ничего, пока ты не очнешься в какой-нибудь реанимационной палате: твой скальп болтается прямо перед глазами, пропитанная кровью рубашка прилипла к груди, а собравшиеся вокруг представители местных властей пялятся на тебя и уверяют друг друга, что «эти сумасшедшие ублюдки так никогда ничему и не научатся».
