Пешки - Барнес Питер (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Первую неделю после этого Олгуд находился в состоянии крайнего беспокойства. Он ничего не мог правильно делать и чувствовал себя ни к чему не годным. Он обращался к капеллану и пытался успокоиться, читая библию. На несколько дней это подействовало, но дальше он не смог вынести и вновь дезертировал — на сей раз на два с половиной года.
Жилось в это время Олгуду трудно. Он понимал, что нельзя оставаться дома, потому что его обязательно поймают. Вместе с женой и другом он разъезжал по долине Сан-Джоакин, развозил картофель на грузовике и выполнял другие работы. На этот раз, сказал себе Джим, он будет умнее и наймёт адвоката. Он скопил сколько смог денег и через несколько месяцев нашёл в Бейкерсфилде адвоката, который согласился вести его дело за 5000 долларов. На такие деньги, подумал Олгуд, можно прожить в самовольной отлучке десять лет. Он отказался от мысли об адвокатах.
В 1968 году он поступил на работу на бензозаправочный пункт в Санта-Крус. В октябре, когда он вечером возвращался с женой из кино, к нему внезапно подошёл агент ФБР с револьвером в руке. «Ни с места, Олгуд!» — крикнул агент, и тот повиновался. Его обыскали, в наручниках доставили в Форт-Орд и бросили в тюрьму, предъявив обвинение в дезертирстве.
В тюрьме Олгуда осмотрел ещё один армейский психиатр— капитан Роберт Элиас. Как и Джуэтт два с половиной года назад, Элиас рекомендовал уволить Олгуда с военной службы: «Больной страдает психическим расстройством, которое не поддаётся лечению в военной обстановке. Совершенно ясно, что он не принесёт никакой пользы на военной службе, и следует рассмотреть вопрос о его увольнении».
Для ведения следствия по обвинению Олгуда в дезертирстве был назначен капитан Джеймс Джоунз. Во время допроса у Джоунза Олгуд беспрерывно плакал. В своём докладе начальнику военно-юридической службы гарнизона Джоунз тоже рекомендовал уволить Олгуда с военной службы и снять обвинение в дезертирстве: «Я считаю, что этого солдата надо подвергнуть тщательному психиатрическому обследованию и уволить с военной службы, не предавая военному суду».
К тому времени имя Олгуда стало притчей во языцех среди старших офицеров Форт-Орда. Молодой солдат явно представлял собой классический тип неприспособленного человека: хороший муж, преданный сын и прилежный работник в гражданской жизни и в то же время полнейший неудачник в военных условиях. Но Олгуд был не только неприспособленным человеком, но и дезертиром, а следовательно, по мнению начальника военно-юридической службы гарнизона полковника Стрибли, преступником, заслуживающим наказания. Отклонив заключение следователя, Стрибли рекомендовал предать Олгуда военному суду. Начальник гарнизона Форт-Орд генерал-майор Томас Кенан согласился с мнением Стрибли.
3
Нет правил без исключения. Каждый год из вооружённых сил США увольняется по непригодности очень небольшое число солдат — каких-нибудь два-три процента. Однако за такие акты милосердия вооружённые силы взимают свой фунт мяса: большинство увольнений по непригодности носит карательный характер, влечёт за собой утрату льгот для ветеранов и накладывает клеймо на увольняемого, что потом отрицательно влияет на его возможность получить работу.
Действующее законодательство предусматривает, что солдат может быть уволен до истечения срока службы на одном из следующих главных оснований: 1) медицинские показания; 2) семейные обстоятельства; 3) неспособность; 4) непригодность; 5) плохое поведение или 6) отказ от военной службы по политическим или религиозно-этическим убеждениям. Некоторые правила на бумаге звучат милосердно, но на практике это далеко не так.
Большинство увольняемых по медицинским показаниям— это либо раненные в бою, либо те, кто раньше страдал болезнями, не обнаруженными на призывном пункте. Как ни странно, требования для увольнения более строги, чем требования для вступления на военную службу. Отчасти это объясняется тем, что, если человек надел форму, командование несёт ответственность за связанные с военной службой заболевания; если оно признает наличие постоянной нетрудоспособности, федеральное правительство обязано выплачивать такому солдату пожизненное возмещение.
Нервные болезни входят в перечень заболеваний, служащих основанием для увольнения по медицинским показаниям, но число увольнений по заключениям психиатров очень невелико. В армейской инструкции 40-501 предусматривается, что солдаты могут быть уволены по показаниям психиатра лишь в тех случаях, когда налицо явное заболевание нервной системы, повторяющиеся психопатические приступы или неврозы, достаточно жестокие, чтобы требовать частой госпитализации. Повторяющиеся самовольные отлучки, злоупотребление наркотиками или попытка самоубийства считаются не симптомами нервных болезней, а «признаком временного невротического упадка и следствием плохой приспособляемости, вызванной острым или каким-то особым стрессом. По этой причине они не дают основания признать военнослужащего непригодным к службе». Так говорится в инструкции.
Увольнения по семейным обстоятельствам также явление весьма редкое. Вербовщики очень любят разглагольствовать о выгодах поступления на военную службу. Когда же дело доходит до увольнения, то тут военное командование занимает совсем иную позицию. Военная служба, мол, трудна для всякого, у каждого есть семья, которую надо поддерживать. Если только семейные обстоятельства не являются крайне тяжёлыми и это подтверждается множеством нотариально заверенных документов, на просьбу об увольнении всегда следует один ответ: «Такова наша трудная доля».
Столь же трудно добиться увольнения по идейно-философским соображениям. Доказать военным властям, что человек может быть пацифистом в душе, практически невозможно. Многие новобранцы не могут приспособиться к военной службе не потому, что им не позволяют это сделать философские убеждения, а просто в силу морального стресса. Эти две категории людей не всегда можно легко разграничить.
Непримиримее всего военное командование действует при решении вопроса об увольнении солдата «по неспособности, непригодности и плохому поведению». Инструкции разграничивают эти категории примерно таким образом: «Неспособные солдаты — это те, кто „старается, но не может“ выполнить требования службы: люди умственно слаборазвитые, страдающие алкоголизмом, испытывающие склонность к дурным привычкам, мешающим прохождению их военной службы. „Непригодные“ солдаты — это те, кто „может, но не хочет“ выполнять предъявляемые требования, то есть люди, часто замешанные в инцидентах дискредитирующего характера, предающиеся половым извращениям, употребляющие наркотики. Решение об увольнении за плохое поведение чаще всего принимается в судебном порядке за те или иные преступления. Обычно оно квалифицируется как увольнение „с позором“ со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Решение об увольнении целиком зависит от воли командира, а при увольнении за плохое поведение — от военного суда. Командиры чаще всего считают своим долгом, прежде чем рассмотреть вопрос об увольнении, как можно больнее наказывать неприспособленных, создавать им самые тяжёлые условия в назидание другим. За первую или вторую самовольную отлучку плохо приспосабливающегося солдата сажают в тюрьму. Это усиливает его горечь и страдания, и он совершает новый проступок. На этот раз следует более суровое наказание, и так может продолжаться до бесконечности.
Большинство дефектов характера и поведения, которые могут побудить командира поставить вопрос о неспособности солдата нести службу, становятся явными лишь после того, как он совершит достаточно дискредитирующих поступков, чтобы признать его также непригодным. Большинство же поступков, которые дают основание причислить солдата к непригодным, наказуется военным судом. Многие командиры не считаются с мнением психиатров о том, что солдат неспособен нести военную службу. Они предпочитают не увольнять страдающих солдат, а наказывать их.
Конечно, решать судьбы людей в вооружённых силах легче, исходя из предпосылки, что каждый должен либо быть хорошим солдатом, либо терпеть последствия; ведь в древние времена в некоторых армиях не приспособившихся и провинившихся солдат просто убивали. Но мы понимаем, что не все люди обладают достаточной эмоциональной устойчивостью, чтобы совладать с различного рода стрессами, и что неумение приспособиться не является уголовным преступлением.
