Империализм от Ленина до Путина - Шапинов Виктор Владимирович (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗

В то же время, как мы отмечали, партийные кадры формировались на решении несоциалистических задач. Соответственно, в руководстве партии к началу 60-х не осталось руководителей, способных даже поставить задачу ликвидации бюрократии и перехода к высшей стадии коммунизма. А остановка на пути ликвидации классов и товарного производства неизбежно привела к процессам «возвратного классообразования», сращиванию бюрократии с теневым капиталом и, в конечном счете, к реставрации капитализма в 1987–1991 годах.

В Китае же, в период Мао Цзэдуна, наоборот, в наличии была политическая воля к ликвидации бюрократии и перехода к коммунизму. Целая группа высших руководителей Компартии Китая – Мао Цзэдун, Линь Бяо, Чэнь Бода, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань, Цзян Цин и другие – выдвигала такую программу в ходе Культурной революции. Более того, массы морально и политически были готовы к подобному «скачку». Программа Культурной революции была поддержана широкими массами рабочих и учащихся, объединенных в организации цзяофаней и хунвэйбинов. Но в отсталом Китае с его неразвитыми производительными силами (возможно, кроме Шанхая, наиболее индустриально развитого и наиболее «левого» города страны) отсутствовали всякие материальные условия для действительного уничтожения бюрократии на основе ликвидации разделения труда. «Свержение» со своего поста одного бюрократа приводило к возникновению нового и т. д. Поэтому и процессы Культурной революции вылились в конечном счете в бесплодные столкновения многочисленных группировок, которые вынуждены были прекратить сами левые.

СССР и Китай в 1960–1970-е годы представляли собой как бы две половинки одного целого (как Германия и Россия в 1917–1918 годах). В СССР существовали экономические предпосылки перехода к коммунизму, в Китае – политические. Эта трагическая для мировой истории ситуация привела в первом случае (Германия – Россия) к возникновению фашизма в Германии и тяжелым родовым мукам социализма в СССР, во втором случае (СССР – Китай) – к реставрации капитализма в СССР и Китае.

Как гласит старая китайская пословица: «Одной рукой в ладоши не хлопнешь», развитие общества требует соединения экономических и политических предпосылок, рождаемых всемирной капиталистической системой в одно целое.

Процессы, подобные Культурной революции в Китае, были настоятельно необходимы в СССР в хрущевско-брежневский период – они дали бы возможность перехода к высшей стадии коммунистического общества. В Китае же они были способны лишь отсрочить реставрацию капитализма и сохранить завоевания национально-демократического этапа революции.

Экономика Культурной революции

Обычно Культурную революцию в Китае рассматривают как чисто политическую кампанию. Это неверно. Культурная революция была прежде всего попыткой социально-экономического переворота гигантского масштаба.

Также, вопреки распространенному мнению, Культурная революция вовсе не была «экономической катастрофой». Как раз наоборот. За разрушительными 1967–1968 годами, когда процессы «захвата власти» и борьба между массовыми организациями хунвэйбинов и цзяофаней действительно дезорганизовали производство, последовали годы бурного роста, которые позволяют назвать период Культурной революции периодом наиболее динамичного развития китайской экономики за всю историю. Это стало, в том числе, и результатом того, что управление производством после побед Культурной революции было организовано на новых основаниях. Управление промышленными предприятиями перешло от инженерно-технических работников к революционным комитетам, большинство членов которых было рабочими.

Как отмечает очевидец событий, француз Жан Делен, руководство предприятиями до Культурной революции характеризовали «антидемократические методы управления, стремление навязать рабочим выполнение решений инженерно-технических работников без какого-либо их обсуждения». Борьба, продолжает Делен, рассказывая об изменениях в управлении Пекинского станкостроительного завода, «приняла форму соперничества представлений об управлении предприятием; восторжествовали те, кто сумел навязать [75] свои взгляды большинству рабочих. Те инженерно-технические работники, которые после критики признали свои ошибки, были в конце концов допущены в революционный комитет. Лишь двое из них были наказаны и переведены на работу в цех, где им открывалась возможность «исправить свой образ мышления производительным трудом»» [76]. Новое руководство предприятия ставит своей задачей «привлекать всех рабочих к участию в жизни предприятия», отмечает Делен.

Самое важное экономическое мероприятие Культурной революции – прекращение выплат национальной буржуазии. Система выплат была введена после победы народной власти, с целью не допустить резких выступлений буржуазных элементов против нового строя. Бедная на грамотные по части производства инженерные и управленческие кадры, коммунистическая партия вынуждена была часто ставить во главе предприятия бывшего капиталиста. И такая ситуация продолжала воспроизводиться. В 1955 году лишь 28 % студентов были выходцами из семей рабочих и крестьян. В 1965-м их доля увеличилась до 49 %, что все равно было крайне мало. «Все иностранцы, побывавшие в Китае до Культурной революции, поражались тому, что чаще всего им приходилось иметь дело с представителями администрации непролетарского происхождения. Нередко директором завода бывал ветеран революционных битв, а рядом с ним работал технический директор, принадлежавший к бывшему правящему классу» [77]. Естественно, в своей массе бывшие капиталисты сожалели о потерянных классовых привилегиях и надеялись их вернуть. Культурная революция была направлена, тем не менее, своим острием не против представителей национальной буржуазии, а против правых в партии, которые объективно отражали влияние этого слоя на политические процессы. Так, Лю Шаоци и Дэн Сяопин настаивали на «укреплении народно-демократического строя», а то время как Мао Цзэдун настаивал на необходимости «пролетарской культурной революции». Разница очевидна.

Изменение форм управления производством и переход к полностью государственной собственности в промышленности от смешанной (государственно-частной) дало впечатляющие результаты в промышленном производстве. За период с 1966 по 1976 год, то есть за период Культурной революции, валовой национальный продукт вырос с 306,2 до 543,3 млрд. юаней, или на 77,4 %. Среднегодовые темпы прироста производства промышленной продукции в 1966–1970 годах составляли 11,7 %, что выше, чем в период рыночных «реформ» (около 9 %). Рост в тяжелой промышленности был еще выше, в 1966–1970 годах составляли 14,7 %, в то время как в период первой «реформаторской» пятилетки (1981–1985) – 9,6 %. Следует учитывать, что в период «реформ» Китай интенсивно привлекал иностранный капитал, в то время как в годы Культурной революции развитие осуществлялось за счет внутренних ресурсов. С 1965 по 1975 год добыча угля увеличилась в 2 раза, нефти – в 6,8 раза, газа – в 8 раз, стали – в 1,9 раза, цемента – 2,8 раза, металлорежущих станков – в 4,4 раза, тракторов мощностью более 20 лошадиных сил – в 8,1 раза, а маломощных тракторов – в 52,2 раза, минеральных удобрений – в 3 раза, хлопчатобумажных тканей – на 49,2 % [78]. В сельской местности Китая в 1973 году было 50 000 малых гидроэлектростанций (для сравнения: в 1949 году – 26); снабжение сельских областей электроэнергией увеличилось в 1973 году на 330 % в сравнении с 1965 годом.

В период Культурной революции было построено 1570 крупных и средних промышленных объектов. Китай овладел новейшими технологиями, необходимыми для производства ядерного оружия и космических полетов.

Экономические успехи Культурной революции отмечает и французский экономист Шарль Беттельхейм: «Никакого длительного застоя или регресса в экономике страны не было. Между 1965 г., последним годом перед Культурной революцией, и последними годами, для которых у нас есть оценки, не было никакого застоя. Производство электроэнергии увеличилось с 42 до 108 млрд. кВт-ч (в 1974 г.), производство стали – с 12,5 до 32,8 млн. тонн (в 1974 г.), угля – с 220 до 389 млн. тонн (в 1974 г.), нефти – с 10,8 до 75–80 млн. тонн (в 1975 г.). Говорить о длительном периоде застоя и даже регресса – значит совершенно расходиться с действительностью и просто становиться жертвой клеветы на саму Культурную революцию».