Нюрнбергский эпилог - Полторак Аркадий Иосифович (книги бесплатно читать без txt) 📗
А Зейсс-Инкварт сказал нечто такое, что никак не вызывало возражений тогда и звучит особенно значительно сегодня:
— Германия в своих собственных интересах не должна желать войны. Она должна следить за тем, чтобы никто не вложил в ее руки оружие.
Но как поздно постиг это сам Зейсс-Инкварт! Только после того, как всю свою жизнь отдал преступному ремеслу разжигания войн, пролил реки крови поляков и голландцев, на шеях которых сидел в качестве гитлеровского наместника.
Своеобразное впечатление произвело на меня последнее слово бывшего рейхсминистра Шпеера:
— Гитлер и крах его системы, — начал он, — причинили германскому народу невероятные страдания... После этого процесса немецкий народ будет презирать Гитлера и проклинать его как зачинщика всех несчастий.
Далее последовал монолог, посвященный выяснению роли техники в проведении политики:
— Многие из выявленных здесь феноменов установления диктатуры были бы невозможны без помощи техники... Гитлер использовал технику не только в целях господства над германским народом. Ему чуть не удалось, благодаря своему техническому преимуществу, подчинить себе Европу... Чем сильнее развита в мире техника, тем большую она таит опасность, тем больший вес имеют технические средства ведения войны...
Затем Шпеер стал рисовать ужасы будущей войны:
— Военная техника через пять — десять лет даст возможность проводить обстрел одного континента с другого при помощи ракет с абсолютной точностью попадания. Такая ракета, которая будет действовать силой расщепления атома и обслуживаться всего десятью лицами, может уничтожить в Нью-Йорке в течение нескольких секунд миллионы людей...
Слушая эти слова гитлеровского министра вооружений, я, в который уже раз, подумал о великом подвиге Советской Армии, разгромившей агрессивное гитлеровское государство!
А Шпеер продолжал свое:
— Как бывший министр высокоразвитой промышленности вооружения, я считаю своим последним долгом заявить: новая мировая война закончится уничтожением человеческой культуры и цивилизации... Настоящий процесс должен способствовать тому, чтобы в будущем предотвратить опустошительные войны и заложить основы для мирного существования народов...
Так говорил человек, помогавший Гитлеру осуществить программу ужасных преступлений против человечества, превращавший миллионы людей в рабов «тысячелетней империи». Он тоже опомнился лишь после того, как было замучено огромное число мужчин и женщин на каторжных работах по вооружению Германии, после душегубок и железных «шкафов пыток», когда началась уже агония гитлеровского рейха. Лишь в самый последний момент, можно сказать без пяти двенадцать, он, пытаясь спасти себе жизнь, дал задний ход. Судьба этого человека лишний раз показывает, к чему приводит даже удачливая на первых порах карьера «специалиста», поставившего свои знания и организаторские способности на службу империалистической агрессии, привязавшего себя к колеснице черных реакционных сил, мечтающих о покорении других народов, о мировом господстве.
Трое оправданы
Но вот закончились и последние слова подсудимых. Суд удалился в совещательную комнату. Был объявлен перерыв сроком около месяца.
Атмосфера во Дворце юстиции сразу как-то изменилась. Большая часть корреспондентов разъехалась. Эти перелетные птицы, не желая зря терять времени, ринулись в другие горячие точки планеты. А такие накаленные точки обнаруживались во многих местах. Фултонская речь Черчилля была той искрой, от которой по всей земле загуляло пламя «холодной войны».
В Западную Германию приехал Джеймс Бирнс, государственный секретарь США. В Штутгарте он произнес речь, которой могла бы аплодировать вся нюрнбергская скамья подсудимых. Немногие журналисты западных стран, которые оставались еще в Нюрнберге, заговорили о том, что фултонские мотивы непременно проникнут через закрытую дверь, отделяющую мир от нюрнбергских судей, и вторгнутся на страницы их приговора. По мере того как приближался финал процесса, все больше и больше скептиков появлялось в Нюрнберге.
Конечно, трудно было рассчитывать на то, что Международный трибунал вынесет всем подсудимым одинаковый приговор, хотя обвинители четырех держав требовали признания виновными именно всех. Ни у кого из обвинителей не возникало сомнений и в отношении меры наказания.
Американский главный обвинитель Р. Джексон завершил свою речь следующими словами:
— Они стоят перед этим судом подобно тому, как стоял запятнанный кровью Глостер 16 над телом убитого им короля. Он умолял вдову так же, как они умоляют вас: «Скажи, что я не убил». И королева ответила: «Тогда скажи ты, что они не были убиты. Но ведь они убиты, тобой убиты, гнусный раб!..» Если признать этих людей невиновными, значит, с тем же основанием можно сказать, что не было войны, не было убийств, не совершалось преступлений.
А Роман Андреевич Руденко, проанализировав все доказательства, представленные Международному трибуналу, сформулировал свой вывод так:
— Во имя подлинной любви к человечеству... во имя памяти миллионов невинных людей, загубленных бандой преступников, во имя счастья и мирного труда будущих поколений я призываю суд вынести всем без исключения подсудимым высшую меру наказания — смертную казнь.
Столь же недвусмысленно выразил свое мнение и главный английский обвинитель Шоукросс. В конце обвинительной речи он поставил перед собой вопрос: все ли подсудимые заслужили смертную казнь? И ответил на него следующим образом:
— Возможно, что некоторые больше виноваты, чем другие, некоторые играли более деятельную и более непосредственную роль, чем другие, в этих ужасающих преступлениях. Но когда... последствия преступлений выражаются в смерти двадцати миллионов наших собратьев, опустошении целого материка, распространении по всему миру неописуемых трагедий и страданий, каким же смягчающим обстоятельством может явиться то, что некоторые из подсудимых были главными персонажами, а другие — более второстепенными? Какое имеет значение тот факт, что некоторые заслужили стократную смерть, тогда как другие заслужили миллион смертей?
16
Герцог Глостер — один из главных персонажей трагедий Шекспира «Генрих VI и „Ричард III“. Р. Джексон цитирует здесь диалог из трагедии „Ричард III“ между Глостером и вдовой короля Генриха VI.