Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Наконец, правильно ли, что развод разрешен богатым и запрещен бедным? Ясно, что сейчас дело обстоит именно так. Средняя стоимость бракоразводного процесса – двести фунтов…1905–1917 гг.
Бернард Шоу и «Титаник»
… Я только что прочел в газете статью мистера Бернарда Шоу о гибели «Титаника». Автор заявляет, что целью его является установление истины, и всех вокруг обвиняет в обмане. Между тем я не припомню статьи, в которой было бы столько лжи. Просто не укладывается в голове, как можно сейчас писать о подобном событии в столь развязном и легкомысленном тоне.
Рассмотрим его заявления по отдельности. Мистер Шоу очень хотел бы (ради доказательства собственного ложного утверждения, что на месте катастрофы люди не проявили должного героизма) при помощи цифр показать, что женщин не пытались спасти в первую очередь. Для рассмотрения он берет лишь одну, самую маленькую шлюпку которая была спущена на воду при специфических обстоятельствах, в свою очередь ставших предметом расследования. На том лишь основании, что в ней находились десять мужчин и две женщины, он делает вывод: героизм и благородство, дескать, отсутствовали, и все разговоры о том – ложь. Но мистер Шоу знает не хуже меня, что уже в следующей лодке из 70 пассажиров было 65 женщин. И он не может не знать о том, что управление всеми спущенными на воду шлюпками было затруднено как раз из-за недостатка мужчин-гребцов. Итак, для того чтобы создать у читателя ложное впечатление, он сознательно выбирает для примера одну шлюпку, прекрасно зная, что речь ведет об исключении, не отражающем ситуацию в целом. Допустимы ли в споре такие приемы, и разве имеет автор после этого право обвинять современников в дезинформации?
В своем следующем пассаже он пытается всячески очернить капитана Смита – вновь прибегая к любимому методу ложной предпосылки. В данном случае ложная предпосылка состоит в том, что общественность, сочувствующая капитану Смиту, якобы тем самым оправдывает его навигационные ошибки. Сегодня никто (не говоря уже о самом Бернарде Шоу) не станет защищать решение капитана пойти на неоправданный риск. Сочувствие вызывает лишь поведение старого моряка, который, допустив единственный ужасный промах, сознательно пожертвовал жизнью, отдал спасательный пояс, до последнего пытался спасти жизни тех, кого невольно подверг опасности, и доплыл с ребенком до шлюпки, взобраться в которую сам отказался. Таковы факты. Что же касается утверждения мистера Шоу, будто катастрофу сегодня воспевают как триумф британской навигации, то оно доказывает лишь, что громкая фраза для него важнее истины. «О нем пишут, как никогда не писали о Нельсоне», – замечает он. Если мистер Шоу укажет мне хотя бы на одну статью ответственного журналиста, где о капитане Смите писалось бы в тех же тонах, что и когда-то о Нельсоне, я внесу сто фунтов на счет Фабианского общества.
Следующая инсинуация господина Шоу (тем более злостная, что выражена лаконично) касается офицеров, которые, якобы, не исполнили до конца свой долг. Суть обвинения, судя по всему, состоит в приведенных тут же словах Лоу, обращенных к мистеру Исмэю, который попытался воспрепятствовать спуску шлюпки. Я же считаю, что эпизод, в котором подчиненный столь резко обращается к управляющему директору Линии, чьи действия (как ему кажется) мешают спасению человеческих жизней, являет собой прекрасный пример выполнения офицером своих обязанностей. Шестой офицер погиб вместе с капитаном: полагаю, даже мистер Шоу не мог бы потребовать от него большего. Что касается остальных, то я нигде не читал и не слышал о том, чтобы кто-то из них дал повод для критики. Мистер Шоу, чтобы хоть к чему-то придраться, рассказывает о том, как один из офицеров разрядил револьвер в воздух, отпугивая иммигрантов, намеревавшихся взять шлюпку штурмом. То, что это были иностранцы, подтверждают несколько свидетелей. Неужели мистер Шоу полагает, что такую попытку не следовало пресечь? В таком случае в чем суть его нападок?
Наконец, мистер Шоу пытается очернить прекрасный эпизод с поведением оркестра, утверждая, что тот подчинился приказу, направленному на избежание паники. Даже если и так, разве это в чем-то преуменьшает мудрость приказа или мужество музыкантов? Предотвратить панику как раз и было необходимо; прекрасно, что нашлись люди, которые сумели сделать это именно таким образом.
Что же касается общего обвинения в том, что случай с «Титаником» используется для прославления британского характера, то мы, как нация, утратили бы силу, если бы перестали отдавать дань восхищения проявленным в высших формах мужеству и дисциплине. О каком-либо самолюбовании, однако, тут не может быть и речи: поведение американцев-мужчин (в особенности ненавистных всем миллионеров) также получило наивысшую оценку в прессе и вполне вписалось в общую картину человеческого героизма.
Вызывает сожаление, что человек, несомненно талантливый, использует свой талант для того, чтобы оклеветать и опорочить собственный народ. Не говоря уже о том, что написанное им причинит лишние страдания людям, на чью долю выпало уже и так достаточно горя.
2012 г.
Ответ мистеру Уэллсу
С большим интересом и некоторым сочувствием я ознакомился с выступлением мистера Уэллса по поводу рабочих волнений. Внимая его призыву ко всем гражданам подумать над этой проблемой самостоятельно, я хотел бы изложить собственные мысли на этот счет.
Каждый раз, завершая чтение очередного социологического трактата мистера Уэллса, я прихожу в некоторое умственное возбуждение. Его ясность видения и энергичная выразительность оказывают стимулирующее воздействие на интеллект. Тем не менее я постоянно ловлю себя на несогласии с автором; не стал исключением и данный случай. Мистер Уэллс производит впечатление человека, который во время прогулки по саду может, например, заявить: «Мне не нравится это фруктовое дерево. Плодоносит не лучшим образом, не блещет совершенством форм. Давайте-ка его срубим и попробуем вырастить на этом месте другое дерево, получше».
Того ли ждет британский народ от своего гения? Куда естественнее было бы услышать от него: «Мне не нравится это дерево. Давайте попробуем улучшить его жизнеспособность, не нанеся повреждений стволу. Может быть, удастся заставить его расти и плодоносить так, как нам того бы хотелось.
Но не будем уничтожать его, ведь тогда все прошлые труды пропадут даром, и неизвестно еще, что мы получим в будущем». Так рассудил бы человек практичный и мудрый.
Сейчас мы стоим перед выбором: позволить ли срубить древо государственного устройства или взяться за его совершенствование в надежде поразить успехами мир? Но действительно ли мы находимся перед лицом столь серьезного кризиса? Разве это явление в течение всей нашей истории не повторялось периодически? Готов признать, что сегодняшние волнения характерны большей, чем прежде, массовостью, но уж во всяком случае по интенсивности они уступают многому из того, что бывало прежде. Если бы мистер Уэллс жил в годы восстаний луддитов, первых тред-юнионистских бесчинств и особенно чартистских бунтов, он увидел бы нечто куда более серьезное, чем то, что мы сейчас наблюдаем. И, тем не менее, каждый раз старое дерево, претерпев мелкие подрезания, разрасталось вновь, становясь крепче прежнего. Есть ли сегодня основания опасаться каких-то роковых последствий? В прежние времена ситуация предрасполагала к взрыву, поскольку государство всем своим весом пыталось налечь на предохранительные клапаны общества. Сейчас, когда избирательное право обрели самые широкие слои населения, общественное недовольство может быть выражено в процессе голосования, не обязательно в насильственных действиях. Конечно, следствием выборов также могут стать действия, но – постепенные и законные, не выходящие за конституционные рамки.
Я согласен с мистером Уэллсом в том, что у рабочих многих профессий есть основания для недовольства: цены растут быстрее заработной платы. Однако те же бедствия испытывают люди, формально не являющиеся пролетариатом, – государственные служащие, отставные военные, все, кому приходится жить на небольшой и негибкий доход. Положение этих людей усугубляется еще и необходимостью сохранять видимость благоденствия ради того, чтобы остаться в своем сословии. Печально, что дела обстоят таким образом. Возможно, причиной всему перепроизводство золота и падение цены на него; возможно, и нет. Под силу ли нам сократить выпуск золота? Задача представляется немыслимой. Где же тогда искать выход?
