Бесконечная война - Кьеза Джульетто (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
После кризиса в Японии, которая замерла почти на десятилетие, дала сбой и американская экономика. В свою очередь Европа вместо того, чтобы стать запасным локомотивом мировой экономики, продолжала двигаться вперед едва заметными темпами в ожидании, что США вот-вот оправятся от потрясения и вновь потянут всех за собой. Искусный машинист американского локомотива Алан Гринспен, председатель Федеральной резервной системы, в течение 2001 г. более десяти раз понижал учетные банковские ставки, но это не помогло остановить спад. Налоговая политика Джорджа Буша, предоставившая многочисленные льготы прежде всего состоятельным американцам, не дала ожидаемых результатов в области повышения инвестиций и увеличения уровня потребления. Да и не могла дать, поскольку растущая безработица не могла не сказаться на уровне потребления американских семей.
В отсутствие экономической стратегии лопнул спекулятивный пузырь американской экономики. Возникла неприятная ситуация, грозящая обострением двух основных противоречий, о которых на протяжении последних двадцати лет Партия Всеобщего Благоденствия предпочитала не говорить: стремительно растущая пропасть между бедными и богатыми во всем мире и противоречие, вызванное самим характером глобализации по-американски, между экономическим развитием и природой, с одной стороны, и развитием и человеческим сообществом, с другой. Партия Всеобщего Благоденствия была (и остается) единственной партией будущего суперглобального общества. Ее члены «едины во мнении о том, что главным на повестке дня является продвижение свободных рынков, свободной торговли, неограниченного доминирования глобализации и технологической революции» (Дэвид Игнатиус. International Herald Tribune. 2000.11 апр.). Члены этой партии убеждены, что процесс глобализации может развиваться только так, как он развивается сегодня, то есть по-американски. Они убеждены, что в глобализации все идет прекрасно, поскольку производство растет, ускоряется и охватывает все большее число людей. С сожалением приходится констатировать, что по большей части эти убеждения, как оказалось, ни на чем не основаны. А те, что находят свое подтверждение в реальной жизни, не что иное, как идеологическое прикрытие частных интересов.
Десятого сентября тот, кто хотел заглянуть в глубь происходящих процессов, увидел бы, что, например, во всех странах Восточной Европы, включая республики бывшего Советского Союза, число людей, живущих за чертой бедности (на 4 доллара в день), возросло с 14 млн в 1989 г. до 147 млн во второй половине 90-х гг. Он заметил бы, что между 1990 и 1997 г. отмечался некоторый экономический рост в странах Юго-Восточной Азии, который потом угас, и что в последние три года экономическим приростом может похвастаться только Китай.
Нетрудно было бы заметить и другие сгущающиеся на горизонте тучи. Разрыв между богатыми и бедными увеличивался повсюду, но особенно быстрыми темпами он рос в развивающихся странах и в странах Центральной и Восточной Европы, преимущественно на пространстве бывшего СССР. Эти данные красноречиво свидетельствуют, что в так называемых «развивающихся» странах, даже когда речь идет об экономическом росте, ВВП не распределяется среди населения. Отмеченный экономический рост вовсе не означает снижения уровня бедности. Наоборот, речь, скорее, идет об обогащении подавляющего меньшинства, которое зачастую непосредственно связано с западной экономической и политической элитой и которое перекачивает в западные банки миллиарды долларов, украденных у остального населения. От мировой статистики на этот счет захватывает дух. Из 6 млрд населения земного шара 1,2 млрд хронически недоедают. Президент Всемирного банка Джеймс Вулфенсон был вынужден признать, что все международные программы, как, например, сокращение вдвое уровня бедности к 2015 г. (Конференция ФАО – Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, Рим, 1996), сокращение на две трети детской смертности, обеспечение начального образования для всех детей планеты, остались только на бумаге и не реализуются. 1,5 млрд населения Земли страдает от дефицита питьевой воды, почти 1 млрд – совершенно неграмотны. 125 млн детей не имеют возможности посещать даже начальную школу. Вопреки энтузиазму Ал. Гора и поклонников Интернета увеличивается разрыв в информационно-коммуникационной сфере. Доходы половины мирового населения не превышают 2 долларов в день, причем половина этих людей довольствуется суммой меньше 1 доллара в день. К последней категории принадлежит и население Афганистана.
А если заглянуть в не такое уж отдаленное будущее, скажем на 25 лет вперед, можно увидеть, что 2 млрд мирового населения будут испытывать острый дефицит в воде, продовольствии, жизненном пространстве, будут страдать от безграмотности и безработицы. А через 50 лет, например, на одного пакистанского крестьянина, когда население этой страны, по прогнозам, вырастет до 345 млн человек (сегодня 146 млн), будет приходиться 0,04 га обрабатываемой земли – меньше площади теннисного корта. «Это только статистика», – пожмет плечами какой-нибудь обозреватель из западной газеты и пойдет играть в теннис в клуб рядом со своим домом. Стоит добавить, что богатейшие страны за последние 50 лет не слишком раскошеливались на программы помощи странам третьего мира. Сегодня промышленно развитые страны тратят меньше 0,25 процента своих ВВП на эти программы, то есть на 39 процентов меньше, чем в начале 90-х гг. прошлого века. Выходит, что, став богаче, Запад стал гораздо скупее и эгоистичнее. А это, в конечном счете, попросту глупо. Такое непростительное недомыслие ставит под удар интересы Запада, и в первую очередь его безопасность. Но, как гласит древнееврейская мудрость, «благополучному человеку не дано понять».
Действительно ли проблема бедности никак не затрагивает богатые страны, так называемый «золотой миллиард»? «В так превозносимой американской экономике в период ее подъема, когда число миллионеров достигло 4 миллионов человек, а состояния 170 перешагнуло отметку в миллиард долларов, для 60 миллионов простых тружеников дела вовсе не были так же благополучны (…): в реальных цифрах за вычетом инфляции они зарабатывали меньше, чем в начале 70-х годов. (…) А еще 17 миллионов человек, занятых на работе 40 часов в неделю и 50 недель в году, оказались за чертой бедности» (Люттвак Е. Диктатура капитализма. Милан: Мондадори, 1999. С. 254-255). С одной стороны, статистика свидетельствовала о почти полной занятости населения США, с другой – невозможно серьезно говорить о полной занятости, когда такое количество людей получали заработную плату ниже официально признанного уровня бедности. Таким образом, это не только проблема стран третьего мира. Проблема бедности не только в уровне доходов, все гораздо серьезней. Миллионы, миллиарды людей стремятся достичь не только минимального материального благосостояния сегодня, они хотят быть уверенными в завтрашнем дне, как для самих себя, так и для своих детей. «Бурные перемены в современном капитализме, сопровождающиеся стремительной структурной перестройкой, лишают огромное число трудящихся, любого профессионального уровня и квалификации, уверенности в их завтрашнем дне» (там же. С. 88). Подобная картина характерна в той или иной степени для всех экономически развитых стран и стала нормой в последние тридцать лет, то есть практически для целого поколения, когда даже те немногие крохи, которые время от времени перепадали с богатого стола, вовсе не гарантировали уверенности в будущем. Единственным правилом жизни стал своего рода экономический дарвинизм, когда сильнейший должен одержать победу в любом случае, даже если можно было бы и ограничиться ничьей, потому что только таким образом повышается эффективность всей системы.
А что же остальные? Тем хуже для них. Они не могут рассчитывать на сочувствие, так как не могут обеспечить минимального уровня эффективности, необходимой для получения прибыли. Именно это было поставлено во главу угла, и нам изо дня в день, не уставая, твердили, что необходимо отказаться и от государственной машины с ее бюрократическими барьерами, налогами, медлительностью, неэффективностью, ограничениями свободы предпринимательства, с ее претензиями на установление регламентирующих правил. Государство также не гарантировало больше высокого уровня эффективности. Значит, следовало его отменить. А вместе с ним ушли бы в прошлое и политика, и демократия – достижения национальных государств, которые должны отмереть вместе с ними. Казалось, что те, кто призывал к этому, не видели – и не видят сегодня, после 11 сентября, – того, что должно обеспокоить всех нас: мировая экономика в отрыве от политики – это иллюзия. Без государства с его институтами нельзя гарантировать безопасность. Без налогов нет государства. Без налогов нет образования, здравоохранения, социальных гарантий. Без налогов нет демократии. Без общественного мнения, без демократии, без гражданского общества нет законности. Этот безумный поток увлек даже европейское левое движение, которое не осознавало, что таким образом подписывает себе смертный приговор. Блэры, шредеры принимали американские правила игры, не отдавая отчет в том, что это означало бы конец любой демократической диалектики. Они не видели, что сама американская модель уже переживала кризис и представляла собой иллюзорный, больной и безумный механизм. Все это должно было указывать нам на то, что в ближайшем будущем ни для кого не будет мира. Ни для бедных стран, ни для тех, кого, по данным ВВП, принято считать богатыми.
