Предложенные пути к свободе (ЛП) - Рассел Бертран Артур Уильям (читать книги онлайн txt) 📗
В наш век обычно лучше всего платят за приятную работу. Не то, чтобы бизнесменам, адвокатам или преподавателям не на что было пожаловаться, просто в целом их жизнь счастливее жизни тунеядцев с таким же доходом. Деятельному человеку для поддержания его душевного здоровья и жизненного тонуса просто необходимо какое-то напряжение его сил, некое продвижение по службе. Очень многое делается без денежного вознаграждения. Как бы идеалисты ни отвращались от судейства, что от чистки выгребных ям, циники всё равно могут указать на садистские радости наказания, ощущения своего нравственного преимущества, достаточные почтенному старику, чтобы даже без вознаграждения посылать на муку виновных. И помимо упоения своей деятельностью, многие люди работают ради честолюбия и самоактуализации.
Но всё равно надо признать, что редко у кого душа лежит к труду: огромная туча необходимой работы способна вызвать лишь негативный отклик. Ну кто, имея доступ к лёгкой жизни, по собственному желанию станет лезть в угольную шахту или жариться у лайнерной топки? Никуда не деться от суровой правды, что бóльшая часть небходимого труда всегда будет совершаться через «не хочу» — возможно, ради особых привилегий, если речь идёт о безначальном общественном строе. Разумеется, система привилегий сильно уродует утончённую логику безвластников, однако я всё равно не вижу тут смертельной раны для анархистского проекта. Если вопросу уделить внимание, то всегда можно договориться, как отплатить за неприятную работу. Даже в наши времена труд делает невыносимым его длительность. Достаточно норму рабочих часов снизить, скажем, до четырёх, что достижимо при совершенствовании организации и технологии производства, как деятельность перестанет казаться бременем. Если пожизненное однообразное подвижничество неотёсанного крестьянина, близкого к бедности, сделать всего лишь эпизодическим занятием пролетариев и служащих; если допотопные методы труда, не уживающиеся ни с каким интеллектом батрака, подменить возможностью вольного рационализаторства, поощрением умственного сотрудничества наравне с сотрудничеством физическим, то работать будут не на износ, а на здоровье и с радостью.
Аграрные истины анархистов одинаково справедливы в отношении промышленности. Утверждают, что если прибыльные организации, находящиеся сейчас в руках капиталистов, постепенно сделать самоуправляемыми коммунами с оставлением методов, условий, часов работы на усмотрение производителям, то путь к счастливому будущему полностью будет открыт. Шум и загрязнённость поддаются уменьшению, в безобразных индустриальных районах способна расцвести красота, научный интерес к процессам производства можно разделить между всеми людьми с их врождёнными умственными задатками, а само производство будет направляться неким подобием художественного инстинкта. Всё это весьма далеко от реальности, но якобы может быть к ней приближено при помощи самоуправления. Вынужденны признать, что при таких условиях даже уверенность в завтрашнем дне не отобьёт охоту к труду. В отношении оставшихся позволим себе допустить особое вознаграждение, вещественное или моральное. Серьёзных возражений тут не возникает.
Конечно, в подобном мире надётся место и для лентяев. Если их процент небольшой, можно махнуть рукой. Однако к таковым могут отнести художников, писателей, интеллектуалов — всех тех, кого презирают при жизни, но боготворят после смерти. Таким очень важно жить по принципу: «собака лает — ветер разносит». Кто бы ни оценил, как много поэтов были обеспеченными людьми, всегда придёт к выводу, что у бедных поэтический дар не развивается. Поскольку глупо ожидать от богачей большей одарённости, то всё дело в свободе не трудиться. Свобода для таких людей, немногих избранных, должна быть противопоставлена свободе простых тунеядцев.
До сих пор мы, в основном, ласкали слух анархистов. На мой взгляд, их проекты обещают возможный успех, однако не настолько вероятный, чтобы умному человеку браться за их воплощение.
Достижимость анархистского потребительского равенства — вопрос количественный. В целом говоря, безвластники предлагают: чтобы общие блага распределялись всем желающим; чтобы не было никакого (вне)экономического принуждения к труду.
Каждое предложение не обязательно должно подразумевать другое, а совместное их выполнение не обязательно приведёт к установлению безвластного строя, хотя без этого никакой анархии вообще не будет.
Что касается первого пункта, то в отношении некоторых благ он осуществим хоть сейчас; в отношении других — в ближайшем будущем. Это весьма гибкий план, поскольку тот или иной предмет потребления можно внести в меню, а можно убрать, смотря по обстоятельствам. Преимуществ не счесть, а с развитием человечества их будет ещё больше. Мы вынужденны признать, что мелкими шажками мы можем дойти до подобного рая.
Но в отношении второго предложения сомневаться приходится сильнее. Анархисты предполагают, что если все поведутся на их предложения, без работы не останется практически никто. Если только убеждать в этом направлении приходится очень долго, то для практического воплощения предстоит сказать ещё больше. Возможно, в обществе, приученном к промышленности, привычка работать сохранится в виде ритуала и без экономического принуждения [19], однако весьма ненадёжно на таковую надеяться. Будь общественные аттитюды настолько сильны, пришлось бы как-то делить общество на общины и кормить их не большим, чем они произведут. Так возродится экономическое принуждение, которое не позволит никому жить в праздности. Сама по себе система достижима, но перечеркнёт дух анархизма, подорвёт основу его экономики.
Ортодоксальносоциалистический подход к такому вопросу весьма отличается от анархистского [20]. Первейшей мерой Манифест коммунистической партии требует «одинаковую обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия». У социалистов потребление надо заслужить трудом, но не без исключений на случай пенсионного, малолетнего возрастов, инвалидности, вынужденной бездеятельности. Но даже при этом в основу социализма положен принцип трудовой повинности, обеспечиваемый угрозой голодной смерти или уголовной ответственности. Разумеется, признанной станет только выгодная властям работа, а производство антисоциалистических книг трудом считаться не будет, равно как неакадемическая живопись или нелюбезная цензорам драматургия. Не будет места никакому новаторству, если только гений не прибегнет ко блату или подкупу. Такие перспективы не учтены социалистами, которые ожидают при власти нынешних апологетов их движения. Разумеется, это иллюзия. У истэблишмента социалистического государства будет не больше сходства с нынешними социалистами, чем у современных попов — с апостолами Христа. Самоотверженным идеалистам легко затеряться среди амбициозных охотников на кресла, никогда не отличающихся толерантностью и либеральностью.
Cоциалистические проекты вообще не более радужны, чем анархистские. Помимо современных неприятностей, надо ещё готовиться к неприятностям социалистического будущего, которые не вписываются в принцип «не навреди».
Значит, анархизм гарантирует нам свободу, социализм гарантирует труд; но что будет гарантировать нам и то, и то? На мой взгляд, выход есть.
Мы не увидели, что может помешать обновлённому наукой и менеджментом труду обеспечивать бесплатно всех людей. Единственной трудностью безначального режима мы увидели недостаточное побуждение к этому самому труду. Но что помешает нам постановить, чтобы при бесплатном снабжении прожиточным минимумом всё, выходящее за пределы такового минимума, предоставлялось лишь работникам — не только постоянным, как сейчас, но и безвинно бездействующим? Даже в наше время далёкие от нищенства, но всё равно не довольные доходом рантье готовы пойти даже на работу, лишь бы обзавестись предметами роскоши. В нашей утопии это тоже может сработать. А если кто вдохновлён на непризнанные искания в области науки или искусства, ничто не будет принуждать его отвлекаться от выбранной деятельности. Что касается сравнительно небольшой группы бомжей, безотчётно боящихся всякой работы, они и дальше смогут бездействовать, никому не мешая: нет серьёзных оснований ожидать с их стороны размножения и притеснения трудягам. Значит, свободу можно совместить с экономическим принуждением к труду. Я предвижу подобной системе намного больше шанса на успех, нежели последовательному анархизму или ортодоксальному социализму.
