Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации - Хемминг Джон (полные книги .txt) 📗
Паулью оставил огромное потомство помимо двух законных сыновей, рожденных его женой Каталиной Уссикой, на которой он женился за два дня до своей смерти. Эти незаконные сыновья не получили ничего по завещанию Паулью, хотя все они были признаны законными королевским указом в 1544 году. Их требование разделить наследство Паулью между ними всеми было отклонено, но Аудиенсия Лимы отнеслась к ним с сочувствием и, в конце концов, предоставила им некоторые королевские привилегии и освободила от уплаты налогов. Мало у кого из них были какие-либо богатства помимо кукурузного или картофельного поля, но большинство из них были женаты и растили малолетних детей, так что освобождение от уплаты налогов и повинностей позволяло им жить в довольстве. Многие из них поселились в районе Карменки на горных склонах ниже Саксауамана, окружив дворец своего единокровного брата Карлоса, которому они завидовали.
Некоторые из незаконных сыновей Паулью стали видными фигурами в колониальном Куско, выступив в роли очевидцев во время опросов Сармьенто де Гамбоа или оказывая помощь в сборе информации для его «Истории». Одной женщиной, от которой у Паулью родился сын, была Магдалена Антай, дочь Алонсо Титу Атаучи, который в свою очередь был сыном одного из главных советников Уайна-Капака. Этот союз двух семей — Паулью и Титу Атаучи — произвел на свет многочисленный ряд знатных инков. В течение всего колониального периода семьи, имеющие привилегии и в чьих жилах текла королевская кровь, заключали браки между собой и были одержимы значимостью своего происхождения и титулами. Многие входили в число почетных 24 советников Куско, а также в когорту знатных инков, которая была создана для них в XVII и XVIII веках. Они были стойкими приверженцами испанского правления. Ряд потомков Паулью и Титу Атаучи получил фамилию Сауараура и унаследовал присущую Паулью склонность вставать на сторону победителей. В XVIII веке двое из рода Сауараура, викарий и сержант, стали предателями и оказали помощь в уничтожении восстания индейцев, возглавляемого потомком Тупака Амару Хосе Габриэлем Кондорканки. Но сын сержанта Сауарауры, который жил в первые годы Перуанской Республики, перешел на другую сторону. Он написал книгу, полную пылких похвал предвестникам национальной свободы, включая человека, которого предал его отец.
Самой богатой из всех потомков Инков была Франсиска Писарро. Она жила в несказанной роскоши во дворце, который она и Эрнандо построили в Трухильо-де-Эстремадуре после выхода из тюрьмы Ла-Мота. В 1578 году старый, слепой и немощный Эрнандо Писарро приступил к определению порядка наследования после своей смерти; большую помощь в этом ему оказывала его жена Франсиска, в ту пору женщина средних лет. С июня по август старик продиктовал ряд завещаний, условий и дополнительных распоряжений относительно своего состояния. Получился ошеломляющий список ценных предметов, серебра, драгоценных камней и наличности, 44 поместий в Испании, домов, виноградников и нескольких владений в Перу, включая огромные серебряные рудники в Порко. Алчные супруги написали своему агенту в Перу — им был единокровный брат Франсиски Мартин де Ампуэро, — требуя принудить всех должников выплатить им долги и завершить все судебные процессы. Затем они оформили на свое имущество майорат и назначили наследником своего второго сына Хуана, решив, что их первенец Франсиско — транжира. Но ни одно распоряжение, сделанное в завещании, не было выполнено. Церковь и больница, которые Эрнандо обеспечил постоянным доходом для успокоения своей души, так и не были построены. Избранный наследник Хуан умер, не оставив потомства, а его брат Франсиско промотал наследство. Вдова Эрнандо Франсиска спустя три года снова вышла замуж — за обедневшего вдовца по имени Педро Ариас Портокарреро.
В 1622 году Хуан Фернандо Писарро-и-Сармьенто, внук Эрнандо и Франсиски, решил обратиться к королю с ходатайством о предоставлении ему титула маркиза, который изначально был дарован его прадедушке Франсиско Писарро восемьдесят пять лет тому назад. В поддержку своего дела он представил многословное прошение. Король все еще находился в затруднительном положении, вызванном непомерными притязаниями Эрнандо и Франсиски Писарро, когда они вышли из тюрьмы Ла-Мота в 1560 году. Поэтому он был рад даровать Хуану титул маркиза при условии, что он откажется от этих требований, — отличная сделка с точки зрения короны, так как требования были хорошо обоснованные. Хуан Фернандо согласился и отдал предпочтение звучному титулу маркиза де ла Конкиста.
Когда в 1646 году первый маркиз де ла Конкиста умер, в живых не осталось никого из законных потомков Эрнандо и Франсиски Писарро. Титул перешел к внуку незаконнорожденной дочери Эрнандо Писарро, появившейся на свет, когда тот находился в тюрьме Ла-Мота. Этот ребенок был результатом его связи с Исабель де Меркадо до его женитьбы на своей племяннице Франсиске. Спустя шесть лет титул вернулся к незаконнорожденной дочери Франсиско, наследника Эрнандо и Франсиски. По крайней мере, в этой женщине были какие-то признаки того, что она ведет свое происхождение от первого маркиза Писарро и принцессы королевских кровей Инков Инес. Этот титул сохранялся за ее потомками, пока в 1736 году не умер пятый маркиз де ла Конкиста. Явного преемника титула не было, и начался сложный судебный процесс. Дюжины претендентов ходатайствовали об этом титуле, некоторые из них были выходцами из семьи Писарро, родившимися даже еще до того, как была открыта Америка. В конечном счете титул маркиза опять перешел к потомкам Писарро с фамилией Орельяна, которые вели свой род от Эрнандо Писарро и Исабель де Меркадо, чей союз зародился на ложе тюрьмы Ла-Мота. Титул маркиза де ла Конкиста существует и по сей день. А дворец, который построили Эрнандо и Франсиска, до сих пор стоит на площади города Трухильо как памятник семье, покинувшей этот маленький городок, чтобы совершить завоевание такой огромной важности.
Внучка Сайри-Тупака Анна Мария Лоренса де Лойола вращалась в самых высших придворных кругах в Испании. Ее муж Хуан Энрикес де Борха-и-Альманса был богат и влиятелен. Сама она, будучи наследницей Беатрис Клары Койи, имела права на владения в долине Юкай, которые были дарованы Сайри-Тупаку навечно.
В ходе программы перемещения индейцев, начатой Толедо, индейцы из долины Юкай, принадлежавшие Беатрис, были поселены в деревнях, которые стали современными городами Оропеса, Гуайльябамба, Урубамба, Марас и Юкай. В сентябре 1572 года Толедо захватил четыре из этих деревень, проводя «чистку» собственности Инков, которая последовала за пленением Тупака Амару. Мартин Гарсия де Лойола, естественно, оспорил эту конфискацию после того, как женился на Беатрис. Дело затянулось, но в 1610 году суд вынес решение всецело в пользу наследницы Лойолы Анны Марии, и ей были возвращены индейцы, которые стали ей платить подати. Позднее она выдвинула против короны иск с целью получить доходы с этой части своих владений за сорок лет. Поторговавшись немного, Анна Мария согласилась принять пенсию в размере 10 тысяч дукатов — такую сумму приносил ей ее полуавтономный лен в долине Юкай — и титул маркизы де Сантьяго де Оропеса, по названию главного города в этих ее владениях. Это был исключительный дар: первый аристократический титул, присвоенный в Перу, и единственный в своем роде наследный лен, что в самой Испании уже становилось средневековым анахронизмом.
Король Филипп III проявил исключительную щедрость, даровав юной сироте Анне Марии титул маркизы де Оропеса. Невзирая на протесты вице-короля, он издал в 1614 году указы, которые формально сделали эти четыре городка в долине Юкай суверенными. Он даже наделил их всеми юридическими полномочиями, в том числе правом приговаривать к смерти, четвертованию, ссылке, передаче в рабство или к лишению свободы. Испанские власти в Перу были ошеломлены тем, что наследнице Инков была дарована такая автономия. Но тем не менее она ее получила, и эта независимость трансформировалась в ряд колоритных церемоний. Маркиза дала своему двоюродному брату Инке Мартину Фернандесу Коронелю право вступить во владение этим краем от своего имени. С помпой и музыкой коррехидор вручил ему ключи от государственной тюрьмы в присутствии большой толпы индейцев и испанцев. Фернандес Коронель освободил заключенных и установил новую символическую виселицу. Затем все собравшиеся прошли вместе с Фернандесом Коронелем, который совершал символические акты вступления во владение новой территорией по обеим сторонам дороги. Владения маркизы простирались почти на 12 миль — таково было расстояние между Марасом и Юкаем — и охватывали свыше ста квадратных миль.
