Первое дело при Красном - Попов Андрей Иванович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Потери русских войск {34}

Потери неприятеля {35}

Действительно, Монбрён высказал Бельяру недовольство поведением командира 14-й бригады из корпуса Нея: «К сожалению, генерал Бёрманн получил приказы, которые отозвали его на смотр и воспрепятствовали ему исполнить то, что я передал ему через генерала Дефранса; несомненно, если бы он выступил этим утром на Инково, как я полагал, он тогда прикрыл бы мой левый фланг, побеспокоил бы неприятеля, отвлёк бы значительную его часть и моё отступление не было бы столь тяжёлым». Вечером Бёрманн получил от Монбрёна приказ возвратиться на позицию у Заозерья, чтобы прикрыть дивизию Ж.М. Дефранса, но тот отказался, сославшись на усталость своих лошадей. «Хотя генерал Бёрманн не хочет повиноваться моим приказам, — написал Монбрён Бельяру, — я их ему повторил письменно, чтобы он возвратился на свою позицию, которая будет этим вечером защищаться только дивизией Дефранса». Бёрманн же в рапорте Нею из Рудни в 20 ½ часов возражал против этих упрёков: «Я должен сказать, Ваше Сиятельство, что, несмотря на то, что генерал Монбрён настаивает, что я не оказал больших услуг, я полагаю, тем не менее, что весьма поспособствовал тому, что батальон 24-го [полка] из дивизии Себастьяни не претерпел той же участи, что рота вольтижеров из этого батальона, которая ещё до моего прибытия была захвачена двумя или тремя тысячами казаков… Мои лошади очень измучены, я занял на эту ночь позицию напротив и справа от Рудни позади реки. Я ограничился посылкой лишь одного эскадрона в Могильно, куда я отправлюсь завтра, согласно контр-приказу Вашего Сиятельства».

В этом бою особенно отличились прусский и вюртембергский полки. «Наша иностранная бригада вела себя в тот день великолепно», — признавал Обри. Генерал Ж. Сюберви выдал специальное «свидетельство» командиру вюртембержцев, где, в частности подчеркнул: «Ваш полк сегодня покрыл себя славой. Его поведение доставило ему похвалы за заслуги». Генерал просил «передать комплимент всем вашим офицерам, которые проявили величайшее спокойствие и общее мужество»; он обещал сделать всё возможное, чтобы обменять полковника Валдбурга. Историк прусского полка пишет, что отныне «генералы Сюберви, Себастьяни и Монбрён оказывали командиру всяческое внимание и рассыпались в похвалах за успехи его полка». Некоторые рассматривали это дело не как поражение, а как тяжёлое, но героически проведённое отступление. Лейтенант вюртембергского полка Х.А. Фосслер записал в дневнике: «Такой отход, какой мы вынесли в этом случае можно рассматривать почти как победу. Несмотря на своё огромное превосходство, неприятель не имел никакого времени, чтобы разорвать наши ряды».

Офицер Изюмского гусарского полка. Акварель н.х. начало XIX в.

Но иные рассматривали это дело как поражение. По мнению генерала К. Пажоля, дивизия «потерпела тяжёлую неудачу. Генерал Себастьяни был захвачен врасплох казаками Платова. Эта неудача не имела последствий сначала потому, что Монбрён поспешил со всем своим армейским корпусом, затем потому, что Платов получил сообщение, что русская армия не продолжит его атаку». 9 августа к Богарнэ возвратился от Мюрата его адъютант шеф эскадрона Ш.А. Лабедуайер. Он подтвердил новость о нападении русских на дивизию Себастьяни, о потерях кавалерии и храброй вольтижёрской роты 24-го полка. Все офицеры «прибавляют также, что без храбрости и неустрашимости прусских улан наши потери были бы гораздо более значительными. В этом случае они порицали генерала Себастьяни; но наибольшее их число перекладывали вину на генерала Монбрёна, который, хотя и был проинформирован о превосходящих силах неприятеля…, не прислушался ни к одному рапорту». Лейтенант Кёних вспоминал: «Вечером я сопровождал генерала Бёрманна, который посетил генерала Себастьяни, и был свидетелем, как последний неоднократно самым любезнейшим образом благодарил его за оказанную помощь, без которой он, при большом превосходстве русских, наверняка был бы уничтожен. Он язвительно жаловался на то, что его выдвинули так далеко вперёд без поддержки в своём тылу». Кёних был согласен с этими претензиями к высшему командованию. {37}

Гусар Сумского полка. Акварель н.х. начало XIX в.