Первое дело при Красном - Попов Андрей Иванович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Гравюра И.П. Жазе по рисунку А.И. Зауервейда. Казаки. 1810-е гг.
Захваченные русскими пленные дали ложные показания о том, что Наполеон находится в Поречье. Шеф эскадрона Сен-Перн сказал Толю, «что в Рудне корпус генерала Монбрена в 15000 кавалерии, что Наполеон с гвардией выступил из Витебска и вероятно вскоре соединит всю свою армию». Чуйкевич предположил, что Наполеон находится в Поречье. Всё это ещё более убедило Барклая в правильности предпринятых им действий о переводе 1-й армии на Поречскую дорогу. Правда, полковник Валдбург «сообщил, что о приближении нашем они не имели известия и на то особенных распоряжений не сделано, равномерно в других корпусах никаких движений не происходит». Следовательно, заключил А.П. Ермолов, «еще обстоятельства благоприятствовали нам, если бы главнокомандующий тверд был в намерении. Поражение при Лешне, конечно, пробудило неприятеля, но близки были новые ему удары и кратко время для избежания их. Главнокомандующий не только отклонился от исполнения условленного плана, но и переменил его совершенно». {38} Но Барклай из показаний пленных воспринял лишь то, что подтверждало его уже принятое решение.
«Наше несчастье, — вспоминал Роос, — совершенно лишило генерала Себастиани той незначительной любви, которую некоторые из нас к нему питали». По словам Био, Себастьяни, павший духом от этого поражения и имевший дурные отношения с Монбрёном, просил освободить его от командования. Оба генерала обвиняли друг друга в этой неудаче. Себастьяни несколько раз сообщал о концентрации русских войск перед фронтом своей дивизии, но Монбрён не посчитался с этими донесениями. Приказом от 9 августа командование дивизией было передано генералу Пажолю, который был одновременно произведён в дивизионные генералы. Пажоль получил известие об этом в Дубровне 10 августа, а в Рудню прибыл 11-го. Правда, Таше записал в дневнике, что из-за неприятностей с Монбрёном Себастьяни уехал из Рудни 12 августа, а Пажоль прибыл туда 13-го.
Анализируя этот бой, Ж. Фабри отметил следующие странные моменты. Употребление, которое Бёрманн дал своему батальону, отослав его в Рудню, является странным из-за приведённых им резонов; он обнаруживает редкое незнание употребления пехоты, ибо этот род войск пригоден для любой местности, потому что единственный в состоянии сражаться сам по себе. Вопреки заявлениям французов, русская пехота в этом бою не участвовала. Непонятно, на чём основывал Монбрён своё заключение, будто атаки Платова имели целью замаскировать некое отступательное движение русских. «Французская кавалерия, — считал Фабри, — потеряла всякий контакт с русской армией, которая смогла оставить Смоленск так, что император об этом не догадывался. Маловероятно, чтобы русские пришли атаковать французские аванпосты со столь большими силами в момент своего отступления… К тому же сведения, добытые у пленного офицера, сводили к нулю такое объяснение ситуации. Одним словом, кавалерия Себастьяни была застигнута врасплох, она едва не была охвачена с флангов, и своим спасением была обязана самоотверженности пехоты, которая, как всегда, жертвует собой для неё». «По словам Монбрёна, он хотел снова занять позицию у Лешно, но оставление Заозерья бригадой Бёрманна заставило его перейти через р. М. Березина. Здесь имел место явный конфликт между двумя генералами». На ком лежит вина? Должен ли был Монбрён подчиняться приказам маршала Нея, а Бёрманн — приказам Монбрёна?
Генерал Донского войска, 1809–1812 гг. из “Историческое описание одежды и вооружения… ”
Нам не следует оценивать поведения Наполеона, но достоверно и бесспорно одно: в течение 8 дней все генералы пытались выяснить, кому им подчиняться, но никакого приказа не было дано; не было создано единого командования для кавалерии, выдвинутой далеко вперёд. У французов не было сведений о том, что делает 120000 русская армия. Неясно, почему пехота, размещавшаяся в Рудне, не выступила на помощь отступавшей кавалерии? Она безусловно имела для этого время. Почему Ней не возвратился в Рудню, как это сделал Бельяр? В целом, невозможно найти такого боя, где руководство было бы более плохим. И так будет всегда, пока командование будет предпочитать хорошие кантонир-квартиры вместо размещения в первой линии, чтобы оставаться в контакте с аванпостами. {39} При этом Фабри повторил едкие замечания пруссаков о недостатках в организации службы охранения во французской армии, что, впрочем, признавал и генерал А. Коленкур. «Наши солдаты дрались вообще хорошо, — писал он, — но охраняли себя очень плохо. Нет другой армии, где разведочная и патрульная служба находились бы в большем небрежении. Наступает ночь, размещают кое-где несколько караульных постов, чтобы иметь время вскочить на коней, если подойдёт неприятель, но о том, чтобы прикрывать части, находящиеся позади или рядом, не думает никто». {40} Отрицательно сказались и противоречия между французскими начальниками на поле боя. «Наши генералы Монбрён и Себастьяни, — пишет Обри, — проявляли нерешительность в том, что они делали. Между ними имелась небольшая зависть, как низшего командира к высшему». Таше даже считал, что «разногласие генералов было единственной причиной нашего разгрома». {41}
Офицер и урядник Донского войска, 1809–1812 гг. из “Историческое описание одежды и вооружения… ”
М. Борисов. Нижний чин тептярских полков, 1812–1815 гг.
Показан идеальный вариант, т. к. в действительности части предметов униформы и снаряжения не хватало или они заменялись произвольными образцами. Реконструкция выполнена на основе материалов, собранных С.Е. Калининым
«Львиное отступление» Неверовского
“Newerowski fit une retraite de lion”
Ph. Segur.
“День 2 августа принадлежит Неверовскому. Он внёс его в историю…, окруженный, отрезанный, совершил своё львиное отступление, самими неприятелями так названное»
П.Х. Граббе
Героическая ретирада отряда Д.П. Неверовского от Красного к Смоленску является одним из самых славных и знаменитых подвигов русских воинов в 1812 г. О ней упоминается с разной степенью подробности во всех общих трудах по истории той героической эпохи, но по странному стечению обстоятельств, это славное событие так и не удостоилось специального исследования. Правда, довольно много внимания уделил этому бою Н.П. Поликарпов. Однако, это не связное аналитическое изложение событий, а лишь солидная подборка русских источников; к тому же некоторые верные критические замечания историка так и остались не замеченными последующими сочинителями. Поликарпов справедливо заметил, что необходимым дополнением к реляции Неверовского, «выясняющим, достаточно подробно детали хода сражения», являются выписки из наградного списка отличившихся офицеров. «В виду важного для нас во всех решительно отношениях значения сражения… и в виду неимения у нас точного и правдивого описания этого же сражения, эти выписки приводятся [автором] наиболее подробно… Эти выписки рисуют правдиво почти все мелкие детали хода этого сражения». Но, несмотря на публикацию Поликарповым этих источников, такого правдивого и точного описания отечественная историография не сделала до сих пор, ограничиваясь писаниями по набившему оскомину шаблону. {42}
