Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946 - Коллектив авторов (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
с небольшой бородкой .
В н ачале 1904 год а я получил выгодное предложение — выехать в Екате-
ринодар, на должность заведующего местным отделением Ростовской газеты
166 ___________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД - НКГБ - ГУКР «СМЕРШ». 1939 - март 1946
«Донская речь». Меня это предложени е вполн е устраивало, да и Жандарм-
ско е Управление в Ростове против Отъезда не возражало.
По приезд е в Екатеринодар, воспользовавшись официальным предлогом —
заде ржкой в получении столичных газет, в связи с начавш ейся русско-япон-
ской войной, я пос етил жанда рмско е уп равление и возобновил свои связи,
регуля рно встр ечаясь с адъютантом управл ения — молодым ч елов еком высо-
кого роста, в чине поручика , фамилии не помню.
Вначале я сообщил охранке , что пока еще ни с какими организациями не
установил связи , но коль скоро познакомлюсь с интересующими жандармов
лицами , тотчас же ей сообщу об этих лицах. Вскоре социал-демократами
была организована рабочая демонстрация во время обсуждения в городской
думе вопроса о бюджете. Я присутствовал на этой демонстрации в качестве
представителя печати и выдал затем охранке организаторов — писателя
ОЛИГЕРА и ссыльнопоселенца МАРТЫНОВСКОГО; первый из них был
арестован , а второй отделался обыском.
В ноябре 1904 года Екатеринодарский комитет РСДРП , с которым я уже
связался , поручил мне выступить на банкете, состоявшемся под председа-
тельством адвоката ШИРСКОГО. Я выступил на банкете с революционной
речью в присутствии незнакомого мне полицмейстера, который пытался ме-
ня зад ержать, но я скрылся через черный ход.
Опасаясь провала как провокатор, которому даже революционные речи
сходят с рук, я в ту же ночь выехал в Новороссийск, где пробыл 2—3 дня,
оттуда в Киев, от СМИДОВИЧА получил явку в Кременчуг, прожил там
около месяца и через Екатеринодар направился в Харьков, где по истечении
трех месяцев, в феврал е 1905 года, был ар естован.
В Харькове на допросе в жандармском управлении я выдал с анит арного
вр ач а ФИЛЬКОВУ, секрет аря комитет а РСДРП, присяжного поверенного
ШУСТЕРА, к которому я имел явку, членов РСДРП СМИРНИТСКУЮ, КУ-
ЧЕРОВА, БЕЛЯЕВА, показал о забастовке на Харьковском паровозостро-
ительном заводе и «Гельферихс-Саде», а также других предприятиях, сооб-
щил данные о рабочих кружках, которые я вел как пропагандист, расшифровал
нелегальную квартиру Харьковской социал-демократической организации.
На суде, состоявшемся в Екатеринодаре, в качестве свидетеля обвинения
выступил полицмейстер, присутствовавший в момент произнесения мною
речи, который, однако, в этот раз заявил, что фразы в моей речи «долой
самод ержавие!» он якобы не припоминает, и я был освобожден из-под стра-
жи за недоказанностью состава преступления.
В Октябрьские дни 1905-го года по заданию Кубанского комитета РСДРП(б)
я снова выступил с речью на демонстрации в том же Екатеринодаре, но и это
выступление, благодаря з абот ам обо мне охр анки, никаких последствий для
меня не имело.
В ночь на 9-е декаб ря 1905 года за участие в военной демонст рации я был
а рестован, но не жанда рмами, а военными властями, и сослан на 5 лет в
Ту руханский к рай. По пути из Омской тю рьмы, в которой я пробыл одну
ночь, я бежал, воспользовавшись чужим паспортом и крайне слабой поста-
новкой охраны заключенных. Паспорт н а имя ШЕВТУНОВА и форму зем-
лемер а я получил на явке у Омского социал-демократа; затем проехал через
Тюмень и Пермь в Москву.
Летом 1906 года я явился в Московское Охранное отделение, что на Гнезд-
никовском переулке. В Охранке я встретился с полковником фон КОТТЕН,
которому рассказал о себе и своих намерениях на будущее, заявив, что пока
думаю заниматься только литературной работой.
ДОКУМЕНТЫ
167
«Ну, вот и хорошо, — сказал полковник, — если же понадобитесь, мы вас
найдем» . Потом полковник спросил меня: «Как вы здесь живете?» Я сказал ,
что из Омска бежал с паспортом на имя ШЕВТУНОВА Аркад ия Н иколаев и-
ча . Полковник на это ничего не сказал , предупредив лишь меня , что в любое
время я могу быть вызван по делам охранки.
Ос енью 1906 года в связи с пр едстоящ ей конф еренцией московской орга-
низации РСДРП (б) меня действительно вызвали в охранное отделение и по-
ручили присутствовать на конференции и представить о ней подробную ин-
формацию , что я и сделал , сообщив впос ледствии охранке о выступ лениях
АЛЕКСИНСКОГО , ПОКРОВСКОГО и других ораторов, а также о прин ятых
конференци ей р еш ениях.
В 1906—1907 гг. я систематически освещал деятельность больш евиков так
называемого «Типографского экстерриториального района» Московской ор-
ганизации РСДРП(б), кн ижного склада «Весна», принадлежавшего Областному
и городскому Ком итетам парт ии, а также об участии большевиков в кампании
по выборам в Государств енную Думу.
По мо ему дон есению значительная часть литературы , предназначенной
к выборам в думу, была задержана и конфискована на Николаевском вокзале
в Москве .
В 1907 году я переменил свой паспорт на имя МАСЛЕННИКОВА Алек-
сандра Васильевича , сообщив об этом жандармскому управлению , и выразил
свое удивление по поводу того , что ко мне на квартиру , в мое отсутствие ,
надо полагать, без ведома охранки, явился околоточный надзиратель и при-
гласил наведаться в полицейский участок .
При мне в охранке стали наводить какие-то справки, а потом спросили:
«Какой же у вас тепе рь паспо рт?» Я сказал , что вынужден был в связи с визитом
околоточного надзи рателя выхлопотать себе новый паспо рт на имя МАСЛЕН-
НИКОВА , после чего жандармы к этому вопросу больше не возвращались.
В конце 1907 или в начале 1908 гг. я переехал в Петербург , где получил
работу в издательстве «Зерно» , у сына Московского домовладельца и нота-
риуса Михаила КЕДРОВА. В этот период я сообщал охранному отделению
(но не Петербургскому , а Московскому , с которым поддерживал постоянную
связь) об издательской деятельности большевиков и , в частности , о «Кален-
даре для всех» , а также о массовых выпусках , посвященных рабочему и
крестьянскому вопросам.
Летом 1909 года Московская охранка меня арестовала, обвинив в том, что
я ее обманываю, не все сообщаю, а один из присут ствовавших на допро се
жандарм ских офицеров заявил, что «я играю на две сто роны, о пу стяках до-
ношу, а главное о ставляю п ри себе».
Я на это ответил, что считаю такой упрек несправедливым, так как обо
всем, что становится мне известным , доношу охранке.
Так оно и было в действительности , придирчивость же московской охран-
ки я объясняю тем , что ее опережало Петербургское охранное отделение ,
имевшее своего опытного провокатора внутри издательства «Зерно» и в пар-
тийной типографии «Дело» по фамилии ШНЕЕРСОН.
Ввиду того что ШНЕЕРСОН имел возможность гораздо чаще в идеться
