СС. Орден «Мертвая голова» - Воронов В. Ю. (читать полную версию книги TXT) 📗
Тот факт, что антинацист барон Эрнст Вайцзекер имел чин бригадефюрера, а такой ярый враг Гитлера, как гауляйтер Форстер, считался обергруппенфюрером СС, привел многих историков к мысли о том, что гиммлеровское государство в государстве было вообще «пятой колонной». На самом деле почетные командиры имели к СС такое же отношение, как, например, жена итальянского посла, которую Гиммлер тоже пытался наградить каким-нибудь титулом. А многие всячески дистанцировались от СС. Скажем, председатель правительства Кельна Рудольф Дильс, почетный оберфюрер СС, решительно препятствовал тому, чтобы гестапо совало нос в деятельность его администрации. Были и курьезы: Конрад Хнеляйн, лидер партии судетских немцев, стал почетным группенфюрером, после того как СД не удалось его сместить; а Мартин Борман, также почетный командир СС, постоянно мешал работе внутреннего отдела СД.
Тем не менее Гиммлер продолжал искать новые кадры для СС, иногда даже инкорпорируя в ее состав целые организации, если считал, что это нужно для укрепления позиций ордена в «хорошем обществе».
Желая завладеть оплотами немецкого консерватизма, Гиммлер старался прибрать к рукам Общества всадников. Часть из них действительно присоединились к СС, другие ограничивались сотрудничеством. Лошадники главных районов коневодства носили форму СС. В 1937 году «всадники СС» победили на всех конных чемпионатах Германии. Гиммлер дорого платил за такие победы. Он обещал руководству обществ, что будет принимать в СС их членов независимо от политических взглядов. Это вызвало недовольство старых борцов, которые считали эту публику «реакционными нацистами». Большинство новобранцев из числа «всадников» приняли суровые правила СС, но у некоторых были другие идеи. В 1933 году 11 «всадников» отказались принимать эсэсовскую присягу и были отправлены в концлагерь. Барон фон Хоберг был расстрелян эсэсовцами 2 июля 1934 года за то, что раскрыл рейхсверу какие-то их внутренние тайны, а через десять лет Гиммлер казнил еще одного видного «всадника», графа фон Сальвиати, за участие в покушении на Гитлера.
С другой стороны, договор с Обществами всадников открывал Гиммлеру доступ в мир землевладельцев. Следствием этого стал союз с полумонархической организацией бывших офицеров «Кифхаузер». Центральный совет и местные правления были приняты в СС на коллективных началах. Но когда таким образом в рядах СС оказался генерал Рейнхард, до сих пор хранивший верность кайзеру, старые борцы СС почувствовали, что они перестают понимать Гиммлера. Ведь Рейнхарда и его друзей, таких, как граф фон дер Гольц, также принятый в СС, газета эсэсовцев «Шварце корпс» только что заклеймила как «худших из реакционеров». Накладка вышла с приемов «в целом» морского корпуса: их командир произнес хватающую задушу речь, когда призвал вступить в СС, потому что «врага надо знать в лицо». После этого рейхсфюрер СС от коллективных мероприятий отказался.
Гиммлера волновала не только проблема кадров, но где взять деньги для СС. Германские промышленники и управленцы, впрочем, только рады были оказать СС финансовую поддержку. Они создали Клуб друзей рейхсфюрера СС, куда входили люди, по разным причинам считавшие, что лучше всего встать на сторону Гиммлера. Здесь были и конъюнктурщики типа Бютефиша из «А. О. Фарбен», крупнейшей химической монополии, убежденные нацисты, вроде доктора Наумана из министерства пропаганды, встревоженные предприниматели вроде Флика и даже скрытые противники нацизма, такие, как Ганс Вальц, директор на фирме Боша: и все они выделяли деньги для нужд СС.
«Друзья» были как бы отростком Комитета планирования по экономическим проблемам, который еще в 1932 году создал Вильгельм Кеплер, экономический советник Гитлера. В комитет входили крупные экономисты и финансисты, среди них президент Рейхсбанка Шахт, председатель правления «Объединенных стальных заводов» Фоглер, кельнский банкир барон фон Шредер. Правда, роль комитета как генератора экономических идей для грядущих хозяев Германии скоро сошла на нет, но молодой и шустрый помощник Кеплера заинтересовал Гиммлера мыслью о Клубе друзей, и с середины 1924 года клуб был под крылышком рейхе – фюрера. Шахт и Фоглер воздержались от членства, но на их место пришли многие другие фирмы. Они надеялись, что, уплатив контрибуцию в кассу СС, смогут таким образом защитить свое дело от вторжения нацистов. Членский список «друзей» читался из Бизнес-регистра: Дойче-банк, Дрезднер-банк, Коммерц-банк, Гамбургско-Американское пароходство, Германская трансконтинентальная нефтяная компания, «А. О. Фарбениндустри», «Симменс и Шуккерт», компания «Рейнметалл», концерн «Герман Геринг»… На всех заседаниях присутствовали высшие чины СС. Сначала клуб собирался на заседания дважды в год (в Нюрнберге во время партийного съезда и в Мюнхене во время принятия эсэсовцами присяги), но позже «друзья» стали встречаться ежемесячно в Доме летчика в Берлине. Гиммлер регулярно запрашивал финансовые контрибуции с этих господ, как он выражался, на «социальную, культурную и благотворительную деятельность СС». Общая сумма ежегодных поступлений на спецсчет СС в Дрезднер-банке составила около миллиона марок. Гиммлер умел показать свою благодарность: на Клуб друзей градом посыпались эсэсовские звания. Из 32 членов клуба 15 стали почетными командирами СС.
Прожорливые СС были единственным формированием внутри партии, которому Гитлер разрешил самостоятельно вести свои финансовые дела и позволил обзавестись даже категорией «вспомогательных членов», «спонсоров», Forder nde Mithglieden, сокращенно FM, которые оказывали СС помощь своими взносами. Они не вступали в ряды СС, не приносили присягу Гитлеру и не были обязаны выполнять приказы руководства СС. У каждого полка СС фактически была своя организация-спонсор, и руководство СС вело широкую пропаганду по привлечению отдельных или коллективных членов-спонсоров, особенно после прихода нацистов к власти, сделав расчет на то, что многие немцы скорее уж выберут такую неопределенную форму участия в общественных делах, чем вступление в партийную организацию, тем более что каждый мог сам установить для себя размер взноса, при минимуме одна марка в год. Буквы FM также являлись защитой для немецких компаний и свидетельствовали об их лояльности новому режиму. Чтобы сделать этот институт более привлекательным, Гиммлер велел разработать значок FM – серебряный овал со свастикой, двойными рунами SS и буквами FM, а также стал выпускать специальную газету, тираж которой достиг к началу войны 365 тысяч экземпляров. Усилия пропагандистской машины оказались успешными. «Теневая армия» сопутствующих стремительно росла, и потоки денег текли в эсэсовскую казну. В 1932 году таких было 13 217, и они внесли 17 тысяч марок, а в 1934-м их число достигло 342 492, а сумма взносов – 581 тысяча марок. Был даже сочинен простенький, но броский стишок в маршевом конечно же ритме:
При всем том подлинной солидарности не могло быть в организации, собранной из столь разнородных элементов. Ветераны СС вдруг увидели эсэсовскую форму на людях, о которых заведомо известно было, что они не знают азов национал-социализма. А Шварц, партийный казначей, вообще не мог больше надевать свой эсэсовский мундир, потому что «сейчас слишком многие носят форму СС и, что еще хуже, многие командиры СС не имеют на это никакого права». Сама по себе форма и эсэсовские знаки отличия вовсе не означали, что этот человек – настоящий эсэсовец по духу. Например, Генриха Мюллера, будущего главу гестапо, носившего на рукаве шеврон старого борца, комитет Верхней Баварии в январе 1937 года объявил «амбициозным, самовлюбленным» типом, которого нельзя считать товарищем по партии. Он «никогда в партии активно не работал» и поэтому «не может послужить делу национального возрождения». Отдел кадров управления госбезопасности (РСХА) характеризовал Генриха Бютефиша как «бывшего масона, дельца, которого интересует только международная кооперация; свою фирму он считает государством в государстве с особыми правилами и привилегиями». О банкире фон Шредере, оберфюрере СС, казначее «друзей рейхсфюрера СС», в секретном донесении говорилось, что он был ранее связан с рейнскими сепаратистами, дружил с Конрадом Аденауэром и «никогда не был активным борцом в эсэсовском смысле».
