Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии - Ваджра Андрей (библиотека книг .TXT) 📗

И действительно, в торговых делах и экспансионистской политике государство Соединенных Провинций, и в особенности частная Ост–Индская компания, играли роль инструментов олигархии. Постепенно вытесняя своих конкурентов типа Испании и Португалии, Голландская республика заменяла громоздкие государственные машины, выкачивающие из колоний доходы для королевских сокровищниц монархических держав, частными лицами — пайщиками компаний, которые организовывали дело эксплуатации колоний исключительно в интересах своего личного обогащения. И хотя тесная связь между интересами государства и компаний, прямая военная помощь и поддержка их колониальной деятельности проявлялись открыто в разнообразнейший формах, сам аппарат колониальной эксплуатации находился в частных руках, как и прибыль от эксплуатации. Фактически голландская Ост–Индская компания стала прототипом современных западных транснациональных корпораций — одной из основ установившегося на данный момент мирового господства Запада.

Таким образом, общие стратегические установки Соединенных Провинций в плане геополитической борьбы со своими конкурентами стали очередным шагом в формировании западной талассократии.

Источники

[1] Шпенглер О. Пруссачество и социализм. — М.: Праксис, 2002.

[2] Февр. Люсьен. Бои за историю. — М.: Наука, 1991.

[3] Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990.

[4] Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Гештальт и действительность. — М.: Мысль, 1993.

[5] Зомбарт В. Буржуа. — М.: Наука, 1994. (Серия «Социологическое наследие»).

[6] Московичи С. Машина, творящая богов. — М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.

[7] История политических и правовых учений: Учебник для вузов/Под общ. ред. профессора B.C. Нерсесянца. — М., 1997.

[8] История политических и правовых учений: Учебник / Под ред. О.Э. Лейста. — М.: Юрид. лит., 1997.

[9] Бродель Ф. Время мира: Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVII вв. — М.: Прогресс, 1992. Т. 3.

[10] Всемирная история в десяти томах. Т. IV. — М., 1958.

ГЛАВА IV

СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ И СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ

ИДЕОЛОГИЯ СЕКУЛЯРИЗИРОВАННОГО ЭМПИРИЗМА И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭМАНСИПАЦИЯ КАПИТАЛА

После того как Нидерландские Соединенные Провинции сошли с политической арены в качестве ведущего игрока, их место заняла Великобритания, которая путем активной внешней политики и непрекращающейся военной экспансии постепенно превратилась в империю, «над которой не заходит солнце». Не вызывает никакого сомнения то, что ее длительное могущество стало возможным благодаря тем глубинным духовно–психологическим и социально–политическим преобразованиям, которые последовали за «славной английской революцией» 1642—1649 годов.

Как и в Голландии, ее Движущей силой были радикально настроенные протестантские движения, объединившие в своих рядах английских пуритан [48]. Финансировали и направляли революционные народные массы влиятельные торгово–финансовые круги Англии. Схемы социально–политического переустройства страны конструировались британскими антимонархическими идеологами на основе синтеза идей так называемых монархомахов (чье влияние существенно окрепло в середине XVI века) и концепций нидерландских мыслителей «естественного права» и «договорного государства». Первые обосновывали право подданных низвергать государя и, если это необходимо, «проливать его кровь», а вторые предлагали проект «справедливого общества» без главенствующей роли монарха. На все это накладывалась энергетика целенаправленно культивируемой ненависти народных масс к национальной церкви, что стало возможным благодаря тому, что к началу 30–х годов XVII века Англия оказалась покрыта густой сетью нелегальных и полулегальных религиозных собраний, игравших роль своего рода народных «просветительских клубов». Звучавшие на них кальвинистские проповеди, модифицированные в соответствии с английскими реалиями, достаточно эффективно «промывали мозги» низшим слоям общества. Религиозная трибуна была мастерски использована для политической пропаганды. Таким образом, народ психологически готовили к революции, убеждая его в том, что англиканская церковь покинута Богом, а существующий сословный строй Англии лишен божественной санкции. Как следствие этого, в 1646 году была уничтожена епископальная система национальной церкви, а в 1649–м — монархический строй.

Кроме незатейливой массовой пропаганды, рассчитанной на широкие народные массы, шла также идеологическая обработка высших слоев общества, апеллирующая не к религиозным чувствам человека, а к его разуму. Интересным моментом сформированной к тому времени в стране интеллектуальной атмосферы стало то, что идеями голландских идеологов типа Греция, кроме антимонархистов, пользовались и сторонники монархии. То есть европейский государь как таковой уже не мог в идеологическом плане обосновывать свою власть, апеллируя к трансцендентному Богу и заявляя о себе как о его наместнике в данной стране, ему стала необходима предметная эмпирика, упорядоченная формальной логикой.

Такие идеологи, как Клавдий Салмазий, утверждавшие, что монархи получают свою власть от Бога и никто из людей не смеет ее ограничивать, или такие как Роберт Фильмер, доказывающие, что власть королей унаследована непосредственно от прародителя рода человеческого — Адама — и не подчинена законам людей, были не способны противостоять интеллектуальному напору революционеров. Именно поэтому наиболее значительным представителем идеологии роялистов стал Томас Гоббс ( 1588—1679), попытавшийся в произведении «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651) использовать секуляризованную логику. Однако встроившись в смысловую матрицу своих противников, Гоббс (как и другие монархисты) обрек себя на идейное поражение.

Оставаясь в духовно–психологической матрице Н. Макиавелли, Т. Гоббс привносит в нее новые элементы. Представляя людей как существ, обусловленных неудержимой страстью к наживе (жадность как психологическая доминанта), безопасности (страх как психологическая доминанта), славе (честолюбие как психологическая доминанта) и т.п., он заявляет об их природном равенстве (т.е. все одинаковы в своих инстинктах) и равенстве в «праве на все». То есть для Гоббса люди равны в своем эгоизме, жадности, трусости, честолюбии и стремлении к жизненным благам. Эти же качества, по его мнению, наделяют человеческие отношения тотальным антагонизмом, делают людей вечными, непримиримыми врагами. Отсюда у него возникает концепция «homo homini lupus est» [49]. Она же репродуцирует идею того, что в «естественном состоянии», при котором нет власти (?), царит «bellum omnia contra omnes» [50].

Постепенное редуцирование человеческой природы во взглядах английских мыслителей стимулировало ее трансформацию от человека как духовного существа, созданного Богом, до разумного животного, погрязшего в пороках. Возникнув в высших слоях общества, данное мировоззрение со временем овладело и народными массами. Естественно, что оно не могло не выдвинуть на первое по своей значимости место инстинкты. При этом превращение индивида в некую совокупность первичных, диких инстинктов было подано как величайшее достижение европейской науки, как раскрытие наиглавнейшей тайны человеческой природы. Так через идеологическое индуцирование, путем целенаправленной информационно–психологической обработки масс создавался человек нового типа. Настойчиво внедряемое в сознание англичан, а затем и европейцев представление о человеке как о плохо поддающемся окультуриванию опасном животном постелен но делало его таковым. Это, в свою очередь, привело к духовно–психологической изоляции индивидов и их деятельному противопоставлению, требовавшему создания соответствующих эффективных социальных и психологических конструкций укрощения якобы хищнической природы человека.