Первое дело при Красном - Попов Андрей Иванович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

10 августа польский шляхтич, посланный из Дубровно на разведку, выяснил, что русские войска уже выступили из Смоленска, что в Лядах находятся две роты пехоты, а позади на высотах — артиллерия, что в Лядах и в стороне Баево — 6 полков казаков, а пехота (2 тыс. чел.) расположена в 4 верстах позади Ляд. Получив сообщение о внезапном нападении русских на дивизию О. Себастьяни при Молевом Болоте и сообщение шпиона, Даву предупредил Груши, чтобы тот приказал командиру драгун, находившемуся в Россасне, на следующую ночь выслать посты как можно ближе к Лядам; они должны были наблюдать за русскими, не разжигая огней, а днём — отступить. Получив от генерала Пажоля сообщение, что перед ним появилось множество казаков, маршал объяснил ему, что это является результатом общего наступления русских войск.

30 июля/11 августа Багратион написал Барклаю о намерении отступить со своей армией к Смоленску для улучшения продовольственного снабжения, «обсервационный же корпус останется в Красном, пока неприятель его оттуда не вытеснит». Полковник А.С. Глебов 1-й был оставлен с 6-м егерским и казачьим полками в Катыни, чтобы прикрывать правый берег Днепра и наблюдать дорогу на Чабуры.

1/13 августа Неверовский сообщил: «Отряд, мне вверенный, довольствуется по суточно собираемыми с деревень Красненского уезда по наряду здешнего исправника, но также с большим затруднением. Взятые в плен и дезертировавшие с неприятельской стороны вообще жалуются на голод и недостаток съестных припасов в их армии, ежедневно умножающейся. Я строго приказал г-ну Быхалову не дозволять распространяться неприятельским партиям для собирания фуража и провианта, но стараться самому в разных местах Могилевской губернии фуражировать и отымать все средства у неприятеля для дальнейшего продовольствия». Глебов донёс, что казаки Мельникова 4-го полка имели стычку с неприятелем у Березино, куда затем прибыли до трёх полков кавалерии и двух батальонов пехоты неприятеля. {63} На следующий день русские армии вновь должны были перейти в наступление. 1-я армия занимала тогда позицию при д. Волоковой и Гавриках в 35 км от Смоленска, а 2-я армия в 9 км от него возле Приказ Выдры.

13 августа в д. Герасименки (Keracimino) прибыл маршал Ней, а в 11 час. — Мюрат. Сапёры и понтонёры 3-го корпуса возводили там мост на 30 козлах длиною в 150–170 м, который был закончен к 21 час. Одна бригада лёгкой кавалерии из дивизии Шателя разместилась в Буде, вторая — в Карпиловке, третья — между Герасименками и Хомино. Позже к Буде подошла драгунская дивизия Да Уссэ. {64} Русские были извещены о появлении понтонёров и через полчаса после прибытия Мюрата прислали к Хомино разведку из 50 казаков. Король тотчас перебросил сотню кавалеристов на левый берег Днепра, и казаки ретировались. Впереди Хомино были оставлены 50 кавалеристов, которых Ней поддержал тремя ротами вольтижеров, расположившихся в домах. В 14 час. к Хомино приблизился отряд из 400 казаков, они напали на передовую заставу, но были отбиты огнём вольтижеров. В 16 час. появилось ещё одно подкрепление из 400 чел., но вскоре русские отступили к Лядам, откуда приходили, оставив вдали несколько наблюдательных постов. «Многие люди утверждают, — сообщил Мюрат, — что противник движется на Витебск через Поречье, и что в Смоленске вовсе нет войск, но я не могу — абсолютно ничего гарантировать в этом отношении; напротив, я думаю, что противник находится с пехотой в Лядах».

Полковник Л. Гриуа (1772–1839)

3-й корпус Нея разместился между Герасименками и Красной; 10-я, 11-я и 25-я дивизии образовали три линии. Лёгкая кавалерия 3-го корпуса из Шилово и Елисеево на р. Березине подошла к Герасименкам. {65} К 19 часам 1-й кавалерийский корпус разместился у д. Красная, кирасиры 2-го кавалерийского — позади него у Заборья (дивизия Пажоля, бывшая Себастьяни была оставлена в Рудне). Капитан Ф. Дюмонсо видел у Россасны «III кавалерийский корпус, который можно было узнать по красным доломанам 6-го гусарского и сверкающим шлемам его драгунской дивизии, развернувшийся на равнине и двигающийся влево длинными колоннами».

Тем временем, 1-й корпус Даву достиг Россасны, имея в голове дивизию Гюдена, которая заняла мост у Баршунов, перейдя ручей. Бригада Бордесуля получила приказ направиться из Казариново к Россасне. К 23 час. Груши прибыл в Кобылье (Kobouilia) и выслал в Усвяти, в 8 верстах от Ляд, бригаду генерала Жерара, которая вытеснила оттуда казаков. «Бригада под командой полковника Мати, — донёс Груши, — разместилась эшелоном в четверти льё на дороге между Усвяты и Кобылье. Я послал приказ дивизии Валанса разместиться в Ростково». Груши отправил партии в Хомино, чтобы связаться с королём Неаполитанским, и попросил Даву направить к нему бригаду Бордесуля. {66}

Ранним утром 14 августа у Россасны переправилась остальная часть корпуса Груши, а у Хомино, как донёс Мюрат, «вся моя кавалерия 1-го и 2-го корпусов, кавалерия III пехотного корпуса и весь этот корпус перешли Днепр, чтобы направиться на Ляды и Красный. Генерал Груши выгнал неприятеля из Ляд». По словам Кёниха, бригада Бёрманна «вместе с прочей кавалерией утром 14 августа переправилась (schwamm) у Хомино через Днепр, который не был ни очень широким, ни глубоким и быстрым, и двинулась к Красному». Быхалов донёс Карпову, что неприятель «следует к Лядам, где он с полками имеет свое пребывание и не далее уже до оного как в 7-ми верстах». По приказу Оленина, Быхалов отступил по дороге на Красный к селению Мельницы Колотовке (Комаровка?). Неверовский, сообщил полковнику Глебову, стоявшему с 6-м егерским полком на другом берегу Днепра в с. Катыни: «По случаю сближения на всех пунктах около местечка Лядов неприятельских сил, приказал я авангарду моего отряда отступить к гор. Красному». То же самое сообщил Карпову есаул Краснощеков, командовавший казачьим полком Мельникова 4-го на другом берегу Днепра. {67}

Командующий артиллерией корпуса Груши полковник Л. Гриуа вспоминал: «Утром 14 августа стрелки нашего авангарда встретили неприятеля в первый раз после нашего вступления на русскую территорию. Первые выстрелы карабинов доставили нам большую радость: мы почти отчаялись догнать русских и покончить с ними в нескольких сражениях. Наша кавалерия тотчас развернулась, и я двинулся впереди нашей кавалерии». Ординарец генерала Л. Шателя лейтенант О.В. Рёдер фон Бомсдорф рассказывал, что 3-й кавалерийский корпус «отбросил назад авангард русских, которые действительно были удивлены, встретив на этом берегу ту силу, которую они прошлым днём заметили ещё на другом [берегу]. Ляды были заняты 2000 казаков с одним лёгким орудием. Генерал Груши приблизился к городку и охватил его с левой стороны, в то время как генерал Нансути попытался сделать это с правой. Широкая и глубокая канава помешала последнему развернуться быстро, и противник использовал возникшую обстановку, чтобы отступить к Красному… Ляды были тотчас разграблены и подожжены французами».

А. Адам. По дороге через Лианвавичи, 14 августа 1812 г.

Су-лейтенант 23-го драгунского полка П. Оврэ писал, что перед Лядами «тотчас подали голос шесть пушек, находившиеся на позиции выше деревни, поддержанные двумя полками казаков, которые, казалось, хотели оказать сопротивление. Мы атаковали их несколько раз». По словам лейтенанта 9-го шволежерского полка К. фон Веделя, французы «встретили перед Лядами две сильные казачьи толпы, поддержанные конной артиллерией и прогнали их лишь после двухчасового боя. Полковой адъютант Элиот, племянник военного министра герцога Фельтрского, остался на поле боя». {68} Адъютант генерала Шателя Ф. Гаевский вспоминал: «Рои казаков бродили по всем окрестностям, повсюду раздавались их крики, но они, как обычно, были осторожны, не приближаясь под огонь наших орудий. Французские кони были слишком изнурены, чтобы можно было на них гарцевать. Сдаётся, что крик принадлежит к военному искусству казаков, нет ни одного движения, при котором бы они не кричали. Генерал Шатель сравнивал их с бедуинами во время войны в Египте». По словам Неверовского, «Быхалов при сем отступлении, лично командуя казаками с неустрашимостью не только отражал его, но сам нападая, побил до 100 человек без всякой со своей стороны потери». Лёгкая кавалерия корпуса Нея составляла его авангард, и после множества маневров расположилась на левом крыле резервной кавалерии Мюрата. Лейтенант 2-й вюртембергской конной батареи X. Фляйшман писал: «14-го в 6 часов утра мы перешли через Днепр и вскоре после этого прибыли на большую дорогу…, и тут шли быстро, то рысью, то шагом. Из французской артиллерии почти никто не поспевал за нами». {69}