Сиквел: игра на чужом поле - Чигиринская Ольга Александровна (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Плохо ли, хорошо — но это было сделано бескорыстно, «из любви к искусству». В прочитанных — и полюбившихся, черт возьми! — книгах оставалась некая лакуна, которую очень хотелось заполнить. Что делал Максим Каммерер в Островной Империи? Как жил на Тормансе и как погиб Вир Норин? Что поделывал Арагорн в юные годы?
Мне, к примеру, смертельно не хотелось отдавать Остров Крым красным. К концу прочтения аксеновской книги это уже был до такой степени мой Остров Крым, что я испытывала нормальную человеческую боль по поводу попирания его советским сапогом. И что, скажете, что Василий Павлович не хотел достичь этого эффекта? Хм, зачем же писал тогда?
Тут все авторы, пострадавшие от блудливых ручек (шариковых, перьевых и всех остальных) дописунов, могут перефразировать маму Дяди Федора, что мы-де хотим от читателя любви к своему миру, но не до такой же степени! Ха, а до какой же? Вот до сих пор — люби, а дальше не смей? Глубокий петтинг еще разрешается, а секс — уже нет?
Любишь книгу, пересказываешь ее друзьям, в своем воспаленном воображении дорисовываешь другой финал — ничего, можно.
Переносишь плод своего воспаленного воображения на бумагу или компьютерный диск, показываешь друзьям — тоже как бы ничего.
Опубликовал — негодяй, подлец, мерзавец.
Можно возразить: коммерческая публикация принесла тебе деньги, большую часть которых заработал не ты, а автор оригинала. Хорошо, бесплатно опубликовал, в Сети! Все равно негодяй.
Все-таки я возьму на себя смелость утверждать, что большинство неавторских сиквелов написаны из любви к оригиналу, а не корысти ради.
И даже не столько из любви к оригиналу, сколько из любви к Герою и Миру.
Рэй Брэдбери начал свою литературную карьеру с того, что дописал одну из серий «Тарзана» — у него не было денег на то, чтобы ее купить. ДеКамп, продолжая Конана, тоже руководствовался поначалу соображениями не коммерческого характера. Две мои подруги досочинили продолжение к «Одиссее капитана Блада», том «Время Учеников» из серии «Миры братьев Стругацких» — это подборка в большинстве своем именно «энтузиастских» сиквелов, как и множество текстов в «Библиотеке Тол-Эрессеа» и «Арде-на-Куличках».
Еще раз: сиквелы по большей части пишутся: а) из любви к Герою; б) из любви к Миру.
Энергия Главного Героя — это не совсем понятно. В чем она заключалась? В хорошей «коммерческой» проработке образа: как сказал бы старик Огилви, «Уникальное Торговое Предложение» — Холмс, Пуаро, д'Aртаньян? Вот, пожалуйста — из раза в раз проваливаются попытки «дописать» или «доснять» Шерлока Холмса.
Может быть, дело в литературном уровне книги, который делает ее Героя неповторимым? Джеймс Бонд — даже апологеты 007 не смеют говорить, что литературный уровень этих книг высок, казалось бы… А фильмы, снятые не по Флемингу, заметно хуже фильмов по Флемингу. Не-ет, и массовая литература порой создает образы, которые в своей полноте неповторимы, а с другой стороны — и бесспорная классика подвергается нападкам «продолжателей».
Ясно одно: к литературному уровню это имеет отношение, но отдаленное. Много раз замечено, что как раз малоценные с литературной точки зрения вещи вызывают почему-то продолжательский зуд. Представляющий какую-то литературную ценность сиквел к Тарзану, задевающий хвостом Дока Сэведжа — может ли такое произведение быть хорошей книгой? Может, эта книга называется «Пир потаенный»: «первоисточники» — барахло, ширпотреб для детей младшего школьного возраста; сиквел — ироничный, умный и смешной.
Значит ли это, что из всякого барахла можно сделать хороший сиквел? Нет, и сериалы «Северо-Запада» тому доказательство.
Ведь все упомянутые персонажи далеки от реалистичности, практически на нулевом уровне психологизм, но вот «Маугли» почему-то продолжать не хочется никому, хотя он реалистичен и симпатичен, а Тарзан, по всем статьям проигрывающий, продолжает будоражить воображение…
Может быть, причина как раз в этом: настоящий, плотный персонаж неинтересен продолжателю, потому что его некуда развивать, он автором прописан от и до. А набросанный штрихами позволяет трактовать образ и так и этак. Холден Колфилд не оставляет сиквелисту ни малейшего шанса всунуться в его мир. А Дик Сэнд — сколько угодно. И кто сказал, что Дика Сэнда нельзя сделать таким же интересным, как Холден Колфилд?
Да, но чем «перспективный» Дик Сэнд лучше «неперспективного» Жана Грандье (Бусссенар)? Совершенно одинаковые персонажи, на первый взгляд, один возраст, одинаковые «ТТХ», одинаковое даже звание (оба капитаны). И тем не менее первый годится для римейка, второй — нет. Герой должен быть… каким? Недоработанным, оставляющим пространство для развития — а еще каким, на кого клюет «продолжатель»?
И, присмотревшись, мы видим, что продолжатель — в первую очередь как читатель, ибо в героя нужно влюбиться прежде чем начать сочинять о нем книгу — продолжатель клюет на романтического героя.
Герой-одиночка. Человек (не-человек), активно противопоставляющий себя окружающей среде. Побеждающий — один против всех! — или гибнущий в борьбе.
Это же Профессору ни в каком страшном сне не могло присниться — чтобы самым культовым героем у нас стал… Мелькор ака Моргот, из которого сделали романтического героя а-ля Байрон! А почему? А потому что есть в таком герое потребность. Вот и вылущил читательский глаз из массы персонажей именно поверженного Суперзлодея, и пошло-поехало: мыы-де «темные», ниеннистыы мы, не замай!
Любопытно: из всех персонажей Толкиена по результатам разных опросов на Западе самым «культовым» является Турин Турамбар — самый байронический из «светлых». Просто буржуи не пережили такой эпидемии ниспровергательства всего и вся, как мы, и не дошли до того, чтобы облагородить Мелькора. Тенденция, однако, налицо.
Если мы присмотримся ко всем удачным авторским сиквелам — и не только фантастическим — ко всем тем случаям, когда автору жалко бросать своего героя, и он пишет еще и еще — в девяти случаях из десяти мы увидим героя романтического, будь то Майлз Форкосиган, ведьмак Геральт, Киссур Белый Кречет, Сид Холли, Корвин Амберский, Роланд-Стрелок, Рауль Эндимион, или даже, прости господи, Ричард Рал. Сиречь, мы увидим героя одинокого, противопоставляющего себя Среде, причем активно, исходя из своей собственной, а не общепринятой, системы ценностей, действующего больше, чем рефлексирующего, но и рефлексирующего достаточно много и тэ дэ.
