Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории - Коровина Елена Анатольевна (читать книги полные .TXT) 📗
Ночь в редакции
В редакции газет, особенно если они ежедневные, всегда кто-то дежурит: вдруг придет срочное сообщение, которое надо успеть принять, отредактировать (а то и написать) и дать в утренний номер. В ночь на 29 августа 1883 года в газете «Глоб» дежурил по редакционному графику журналист Эдуард Сэмсон. Никаких срочных новостей не предвиделось, утренний номер уже к полуночи был сверстан и лежал в типографии, ожидая подписи выпускающего редактора. Обычно тот приходил к четырем утра, сменял дежурного и, если никаких ночных новостей не требовалось вставлять, подписывал газету на выпуск в свет. К половине шестого утра свежий «Глоб» уже отгружали из типографии, а в шесть продавцы-мальчишки уже предлагали его читателям.
Ночь на 29 августа была спокойной, ничего сенсационного не случилось. Но Эдуард Сэмсон чувствовал себя ужасно: голова трещала, тело ломило. Наконец, не сумев совладать с собой, он забылся на редакционном диванчике коротким беспокойным сном. Приснилось ему нечто жуткое – взрыв невероятной силы, потоки лавы из жерла вулкана, тысячи людей ищут спасения в море, но и оно бурлит, как кипяток. Все гибнут…
Ошарашенный таким ужасным сном, журналист вскочил. Голова кружилась, ноги плохо слушались. Но он все же сумел добрести до стола и по журналистской привычке все зафиксировать написал: «Маленький живописный остров Праломе недалеко от Явы; гора, которая вдруг разломилась пополам, из нее вырвался столб огня и поднялся выше туч; тысячи людей бежали из глубины острова к берегу и гибли; огромные волны поглощали людей и разрушали строения на берегу».
В полном изнеможении Сэмсон закончил писать и, свернув бумагу, поставил на ней: «Очень важно. 29 августа 1883». Почему важно, журналист и сам не понимал. Он только и смог дойти до дивана, и, едва в 5 часов явился выпускающий редактор, Сэмсон с гудящей головой отправился домой.
Выпускающий редактор, увидев на столе лист с пометкой «очень важно», решил, что это запись сообщения, которое Сэмсон принял по телеграфу. Он тут же снял малозначимые факты в газетной верстке и дал огромным шрифтом на первую полосу «Глоб» записи коллеги, которые он еще немного подредактировал и немного приукрасил.
Сэмсон же, прикорнув дома на пару часиков, вышел купить молока. В какой же ужас он пришел, когда прочел в свежем номере «Глоба» свою запись, оставленную в редакции. Конечно, сюжет был эффектным и будоражащим, но ведь это был сон, а никак не свежая новость! Проштрафившийся журналист кинулся к главному редактору, пытаясь объясниться. Но он, уже связавшись с мировыми агентствами новостей, и так уже понял, что они сели в лужу. К тому же оказалось, что даже острова с таким названием – Праломе – не нашлось ни на одной карте мира. Теперь надо давать опровержение – от этого упадет тираж. А там и до безработицы недалеко! Словом, с несчастным сновидцем главный редактор рассчитался по полной – уволил без выходного пособия.
Но каково же было удивление всей скромной редакции «Глоба», когда к вечеру именно к ним обратились журналисты ведущих изданий Америки и Европы. Телеграммы посыпались дождем с одним вопросом: откуда «Глоб» узнал о грандиознейшем извержении вулкана Кракатау? Сей вулкан находился на крошечном островке, принадлежащем Индонезии, на Малайском архипелаге в Зондском проливе между большими островами Ява и Суматра. Правда, звался островок, как и его вулкан, Кракатау, а никак не Праломе. Но кто станет обращать внимание на такие частности!
Оказывается, трагедия случилась 26–28 мая. Но из-за удаленности острова-вулкана от цивилизации мир узнал известие только к вечеру 29-го числа. «Так где же «Глоб» нашел столь осведомленных журналистов?» – изумлялись лучшие газеты США и предлагали взять деловых собратьев на работу. Прочитав такое, главный редактор тут же вернул Сэмсона в редакцию и поручил освещать последствия извержения вулкана. «Глоб» даже увеличила журналисту жалованье – пусть работает здесь и никуда не стремится! Больше того, о самом Эдуарде Сэмсоне тоже черкнули пару слов, расписав его журналистские достоинства, нюх и хватку. Правда, о его вещем сне не помянули. Да и не до снов оказалось…
Извержение вулкана Кракатау отозвалось на всем мире. Мало того что был разрушен сам остров Кракатау и другие острова в радиусе 30 километров, там погибли тысячи людей, утонули все суда в близлежащих морских водах, а корабли, стоящие в портах Суматры и Явы, оказались разбиты в щепки. Позже подсчитали, что погибло более 40 тысяч человек. Впрочем, любые подсчеты были примерными.
26 августа подземный гул не давал жителям близлежащих районов спать, а 27-го числа они оглохли от взрывов. Столбы пепла вырывались из жерла на 30 километров в высоту, а потом небо закрылось черным густым мраком, который и простоял две с половиной недели. Сила взрыва была такова, что сегодня ее можно было бы сравнить с 200 тысячами атомных взрывов над Хиросимой.
Вызванные взрывом чудовищные цунами вздымались на 40 метров в высоту, сметая в море все – людей, деревни, города. На Яве смыло целую железнодорожную насыпь. Волна устремилась в океан со скоростью 1100 километров в час – почти со скоростью звука. Волны прокатились до побережья Америки, Австралии, врезались в европейский пролив Ла-Манш. Впервые человечество узнало, что цунами может обогнуть весь земной шар. Ужасающий грохот от взрыва был слышен по всему миру – в США, Австралии, на Цейлоне, в Африке. Ударные волны обогнули планету 7 раз.
Дым и пепел распространялись по всей Земле еще несколько последующих лет. Атмосфера настолько засорилась и перегрелась, что уровень солнечного света понизился везде на 30 процентов. В этой странной рефракции Солнце стало видеться землянами в синеватой окраске, а Луна вообще зеленой. Закаты выглядели фантастическими: сначала небо окрашивалось в плотный кроваво-красный цвет, а потом внезапно наступала кромешная тьма ночи. Интересно, что именно эти «небесные эффекты» появились на пейзажах импрессионистов и их последователей. И еще более занимательно, что художественная критика утверждала, что в природе таких красок нет. Однако именно эти ало-роковые закаты и восходы мы можем увидеть на полотнах Клода Моне (одна из таких работ – «Впечатление. Восход солнца» – и дала название самому направлению импрессионизма – импрессьон – по-французски «впечатление»). Эффект Кракатау отозвался кричаще-красными всплесками неба в картинах Эдварда Мунка из серии «Крик», в кружении зелено-желто-голубых звезд и «лун» на полотнах Ван Гога.
Все эти детали грандиозной катастрофы Сэмсон описывал на страницах бостонской «Глоб», перемежая рассказами моряков, которые во время катастрофы были в море, очевидцев с других континентов, исследователей вулкана. Опубликовала газета и еще одно пророчество – на этот раз научное. Вулканолог Вербеек в своем докладе после гибели Кракатау предсказал, что вскоре на его месте появится новый вулкан. Предсказание сбылось. 29 (роковая цифра для Кракатау) декабря 1927 года на месте бывшего острова произошло подводное извержение, и из пучины поднялся новый остров, а на нем – вулкан.
К середине ХХ века высота нового жерла достигала 150 метров, а к началу ХХI века – уже 300 метров. Правда, высота прежнего Кракатау была больше 500 метров, но ведь нынешний Анак-Кракатау (то есть Дитя Кракатау) быстро растет и периодически извергается. Интересно, кому приснится его новое трагическое извержение, когда оно случится?..
Надо сказать, что на старости лет журналист Эдуард Сэмсон рассказал-таки миру о своем вещем сне. Одно только было для него непонятно: почему остров в его сне назывался Праломе? Но однажды, когда журналисту было уже много-много лет, на его имя пришел пакет из Голландского исторического общества. Сэмсон вскрыл пакет, и на его руку выпала старинная карта острова Кракатау. Только вот назывался он на туземном языке – Праломе. Оказалось, что вещие сны не лгут даже в деталях. Просто иногда мы не можем их понять…
Спиритический сеанс
Спиритический сеанс в доме княгини Оболенской не удался. То ли гости не верили в вызываемых духов, то ли сами духи не хотели являться в дождливый вечер октября 1909 года. Но сколь ни старался известный в Москве медиум господин Гербель, никого ему вызвать не удалось. Да и с помощью вертящегося блюдца сложилось из букв только одно нелепое послание: «Подсолнух». И адрес: «Татьяне».
