Год 1942 — «учебный» - Бешанов Владимир Васильевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
«Штаб фронта полностью утратил управление войсками и был деморализован. По согласованию со Ставкой и ГКО отец освободил от должности командующего фронтом Семена Буденного и члена Военного совета Лазаря Кагановича, еще целый ряд людей, повинных в развале обороны. Сталин это решение одобрил, потому что сам убедился в неспособности руководства фронта организовать должный отпор противнику.
Я видел Буденного, находящегося, как мне показалось, в состоянии прострации. Когда отец приехал к нему, тот начал убеждать: «Незачем эти мандариновые рощи защищать, надо уходить!» [432] Отец, хотя и знал, что как военачальник представлял собой маршал Буденный, был поражен. Командующий фронтом не мог внятно объяснить, где какие части находятся, кто ими командует. Когда он докладывал отцу об обстановке, тот сразу понял, что больше говорить не о чем. Прервав разговор, отец начал вызывать к себе командиров всех рангов и выяснять, что же там происходит в действительности.
На моих глазах делали карту боевых действий, и маршал Буденный сидел в сторонке с отсутствующим взглядом. Мне показалось, что он вообще толком не понимал, о чем идет речь».
В январе 1943 года маршалу придумали должность командующего кавалерией страны, которую он бессменно возглавлял последующие 10 лет. Уже будучи пенсионером, перешагнув 70-летний рубеж, Семен Михайлович умудрился стать трижды Героем Советского Союза.
Судьба так повернулась, что Берию в 1953 году «разоблачили», расстреляли, обвинив заодно в том, что он «нанес ущерб нашей обороне но время битвы за Кавказ».
В «Советскую военную энциклопедию» издания 1976 года член ГКО маршал Берия не попал вовсе. Статья о битве за Кавказ проиллюстрирована фотографией с подписью: «Бригадный комиссар Л.И. Брежнев вручает партийный билет красноармецу А. Малову». Из издания 1990 года исчез и Брежнев. Ох, уж эти извивы придворной историографии!
Итак, 46— я армия двинулась в горы. На этом наступление генерала Конрада, собственно, и закончилось. 27 августа немцы были остановлены под Клухором и на Марухском перевале. Дальнейшие боевые действия свелись к выдавливанию их с южных склонов обратно. Ожесточенные бои развернулись от Приэльбрусья до самой дороги на Туапсе. Советским частям, без боя отдавшим северные склоны хребта, теперь приходилось наступать снизу вверх, на ходу решая непростые вопросы снабжения, постигая с нуля тактику горной войны. [433]
«Мы часто наступали в лоб, — пишет Тюленев, — а не в обход, что особенно пагубно в горной войне. Допускалась беспечность при расположении войск в обороне. Все это приводило к печальным последствиям. Кроме того, первое время наши войска занимали лощимы или перевалы и оставляли без прикрытия соседние высоты. Это давало возможность противнику без боя занимать их, а затем фланкирующим огнем выбивать наши части с выгодных позиций… Боевые действия в горах многому нас научили, обогатили наш фронтовой опыт».
«Эдельвейсы», обладая гораздо более высокой подготовкой, не раз наносили чувствительные контрудары, однако спуститься к морю, которое синело на горизонте, им так и не удалось. Впрочем, перевалы они тоже не отдали.
К концу сентября обстановка в горах стабилизировалась. Конраду пришлось выделить дивизию альпийских стрелков в распоряжение Руоффа для нового наступления на Туапсинском направлении, в качестве замены он получил части из итальянского альпийского корпуса «Белая лилия».
За этот же период пополнились силы генерала Леселидзе, причем и количественно, и качественно. Было создано 16 отрядов, предназначенных для действий в высокогорной местности. Они должны были придаваться находившимся там частям или действовать самостоятельно, оставаясь в подчинении штаба 46-й армии. Каждый отряд состоял из двух рот автоматчиков по 100 человек и одной пулеметно-минометной роты с приданными ей взводами саперов и противотанковых ружей. Общая численность отряда составляла 300-320 человек. Укомплектовывались они альпинистами.
«Знакомясь с отрядом, — вспоминает А. Гусев, — я был поражен его блестящей экипировкой. [434] Каждый боец имел все необходимое для боевых действий в горах: ледорубы, десятизубые „кошки“, штормовые костюмы, спальные мешки, меховые жилеты, меховые носки, шерстяные и кожаные перчатки, подшитые валенки, лыжи с жестким креплением, снегоступы, рюкзаки, горнолыжные ботинки, лавинные шнуры, защитные очки. На каждое отделение в отряде имелись в соответствующем количестве альпийские веревки, горные палатки, спиртовые кухни, скальные и ледовые крючья, скальные молотки и другое необходимое снаряжение.
Личный состав носил особую форму: командиры — двубортный китель, лыжные брюки, горные ботинки; солдаты — лыжную куртку, лыжные брюки, горные ботинки. Форма эта была удобна, универсальна и отвечала всем требованиям техники движения в горах.
Это были первые в Красной Армии первоклассные горнострелковые подразделения, ничем не уступавшие горнопехотным подразделениям, имевшимся в армиях других государств, и в частности в германской армии».
Как тут не вспомнить никулинский анекдот: «Характер такой! Пока по заднице не получим, ничего делать не будем».
В октябре советским войскам удалось сбросить противника с Белореченского и группы Санчарских перевалов. С наступлением зимы активные боевые действия в горах прекратились. Клухорский, Марухский, Умпырский перевалы, Хотю-Тау, вершины Эльбруса остались за егерями. Они ушли оттуда сами в январе 1943 года, когда Северная группа войск Закавказского фронта, перейдя в решительное наступление, освободила Моздок и Минеральные Воды, а успехи на Сталинградском направлении создали реальную угрозу окружения германских частей на Кавказе. Тех же из «эдельвейсов», кто не успел отступить и оказался отрезанным от своих сил, отлавливали по ущельям войска НКВД. [435]
17 февраля 1943 года, по приказу командования фронта, 3 группы альпинистов под общим руководством А.М. Усева, с участием представителя политуправления и кинооператора, совершили зимнее восхождение на Эльбрус, сняли черно-красные «фашистские вымпелы» и установили на вершинах Государственные флаги СССР.
К концу сентября обстановка на театре военных действий стала менее напряженной, чего нельзя сказать об обстановке в германских штабах. После всех победных фанфар исход сражения за Кавказ оказался для Гитлера слишком неожиданным: германские войска оказались остановлены на всех направлениях. Настало время искать виновных за фактический провал операции «Эдельвейс».
Еще 29 августа генерал Гальдер записал в дневнике свой разговор с фюрером:
«Сегодня были очень раздраженные споры по поводу руководства операциями в группе армий „А“. Пришлось говорить по телефону с Листом о тех мерах, которые надлежало бы принять, чтобы снова сделать наши действия маневренными».
Через два дня, 1 сентября, Гитлер заявил на совещании руководящего состава вермахта:
«Все зависит от упорства! Противник израсходует свои силы быстрее, чем мы… Кто-то должен выдохнуться, но не мы».
Тем не менее удары германских соединений в направлении Баку явно становились все слабее и слабее. 8 сентября Гальдер записал:
«Надостаточное продвижение группы армий „А“ серьезно разочаровывает фюрера».
Чтобы установить причины неудач, Гитлер откомандировал к Листу в Сталино начальника штаба оперативного руководства ОКБ генерала Йодля. [436] Докладывая ему обстановку, Лист прямо сказал, что следует отказаться от попыток выхода к Черному морю через Кавказский хребет. Генерал-фельдмаршал просил Йодля доложить об этом фюреру и посоветовать ему, чтобы он разрешил отвести части горнострелкового корпуса хотя бы за перевалы, поскольку 49-й горнопехотный корпус рисковал оказаться в изоляции. Лист также заявил о том, что наступление 1-й танковой армии на Баку близко к своей остановке. Когда Йодль вернулся в ставку Гитлера и доложил о своих переговорах с Листом, о том, что перспективы боев на Кавказе мрачные, фюрер пришел в ярость.
