Путь к рейхстагу - Неустроев Степан Андреевич (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Вот так и жил наш "плавающий гарнизон".
По ночам нам доставляли на лодках боеприпасы, сухой паек и изредка горячую пищу. Правда, она только именовалась горячей - до людей доходил уже холодный суп. В шутку мы называли суп не горячей, а "жидкой едой".
Вскоре в Бабки приплыл Съянов. Его появлению я обрадовался.
- Илья Яковлевич! Привезли жидкую еду?
- Нет. Прибыл на пополнение.
Назначил я Съяиова вторым номером ручного пулемета на фланговый плот вместо убитого Артемьева.
В июне вода спала. Мы сразу это как-то и не заметили. Привыкли к воде, думали, так и надо. Кусты распустили густую зеленую листву. Земля покрылась травой. Деревянные плоты стали не нужны, огневые точки оборудовали на земле, но копать стрелковые и пулеметные ячейки было невозможно. Копнешь землю на один штык - выступает вода.
Проверяя оборону роты, я долго задержался у расчета станкового пулемета. Командир расчета младший сержант Тит Порфирьевич Аникин с гордостью рассказал мне, как он со своим расчетом заготовил ночью на нейтральной зоне дерн и выложил из него хороший бруствер, похожий на баррикаду. Его инициатива была ценной!
За несколько дней из дерна построили в человеческий рост земляной вал метра в два толщиной.
- Товарищ командир роты, а у нас получилась настоящая крепость, обнесенная "мощным" валом, - радовались бойцы. - Сейчас можно наконец ходить за валом даже в полный рост.
В конце июня немцы провели ночную разведку силою до стрелкового взвода с задачей взять у нас "языка".
Немецкая разведка явилась серьезной проверкой бдительности и боеспособности роты.
Жизнь в обороне имеет свои законы, твердо установленные боевой обстановкой: днем одна треть личного состава находится на огневых точках за пулеметами и орудиями, остальные отдыхают. Ночью наоборот - две трети личного состава и весь офицерский состав на боевом дежурстве.
Ночь на 28 июня была темная, тихая. На деревьях и кустарниках не шелохнется ни один лист. Немцы, как обычно, вели огонь из пулеметов и автоматов трассирующими пулями и освещали местность ракетами. Я обошел всю оборону, поговорил с бойцами и задержался на правом фланге у станкового пулемета.
В это время за мной прибежал связной от командира взвода противотанковых ружей старшего лейтенанта Артема Григорьевича Казакова и передал, что перед обороной их взвода что-то неладно. Поспешил к Казакову. Он лежал за ручным пулеметом. Опавшая смена из семнадцати бойцов во главе с сержантом Ишимниковым была поднята по тревоге и составила мой резерв. Командир взвода заговорил шепотом:
- Товарищ комроты, слышите?
Я напрягаю слух. Впереди, совсем близко, может быть, метрах в пятидесяти, уловил шорох. Кто-то ползет к нам. В то же время обращаю внимание на линию фашистской обороны. Обычно немцы вели пулеметный огонь, стеля очереди низко, над самой землей. Стрельба велась по нашим огневым точкам, и между очередями делались небольшие паузы. А сейчас пулеметы сыпали без перерыва, и совсем странным было то, что трассирующие пули прошивали небо высоко над землей. Да, действительно, что-то неладное!
Послал двух связных с приказанием: "Огонь открывать только по моей команде!"
Приготовились к бою. В голове уйма мыслей: "Что намерены делать немцы? Сколько их? Какой будет бой?"
Требовалось немедленно принять решение: что и как делать? А какое примешь решение, когда перед тобой много неизвестного? Принять же решение со многими неизвестными не так-то просто. Сделаешь ошибку, погибнут десятки людей.
Шорох приближается. Слышу дыхание...
- Огонь! - громким голосом подаю команду.
Заговорили наши пулеметы и автоматы.
Сразу же посылаю связных к командирам взводов с приказанием: "Вести непрерывный огонь с места, только с места, и по сигналу - зеленая ракета изо всех сил на месте кричать "ура".
Слышу крики немцев. Огонь усилили. Стволы пулеметов стали горячими. Каждую долю секунды ждали, что противник бросится в атаку. Но атака не последовала. Командую: "Гранатами - огонь!" Пулеметы, автоматы, гранаты море раскаленного металла летело во врага.
Подаю зеленую ракету. "Ура" заглушило звуки стрельбы.
Медленно наступает рассвет. Немцев не видно. Отдаю приказ: "Прекратить огонь!"
Наступила тишина.
Впереди, в кустах, кто-то стонал. Старшему лейтенанту Казакову приказываю: с резервной группой ползком выдвинуться вперед и осмотреть местность. Не прошло двух-трех минут, как в кустах раздался выстрел из пистолета, и сразу же послышался громкий голос Казакова: "А, гад, вздумал еще стрелять!"
Казаков взял в плен раненого немецкого лейтенанта, который и стрелял в него. Проческа местности оказалась отрадной: перед нашим валам нашли двадцать шесть немецких трупов и взяли в плен командира разведки.
На допросе в штабе батальона немецкий лейтенант показал, что он имел задачу со своим взводом в составе тридцати человек произвести разведку обороны и взять "языка". Однако ночью он потерял ориентировку и не смог точно определить, где проходил передний край, и тем самым подставил свою группу под наши пулеметы.
Не сказал он и не мог сказать, что сделала свое дело и бдительность наших бойцов и командиров. И, конечно же, умение советских воинов - воевать научились, это не сорок первый!
По словам командира фашистской разведки выходило, что только три его солдата унесли ноги.
По приказу майора Пинчука мы собрали немецкие трупы и захоронили их.
После боя между мною, командиром роты, и личным составом возникло особое чувство взаимного уважения. Я был горд тем, что мы не имели потерь, не было среди нас даже раненых. Это большая радость.
* * *
К 18 августа 151-я отдельная стрелковая бригада произвела перегруппировку своих сил. Вторые эшелоны бригады вышли на передовую линию и заняли исходные позиции для наступления. Нашу первую стрелковую роту усилили артиллерией, минометами и сместили километра на два влево, на берег реки Полисть, к отметке 19,0. С этого рубежа роте предстояло наступать с задачей: овладеть рощей Брус, в дальнейшем идти в обход деревни Медведно.
Августовское наступление войск Северо-Западного фронта было связано с наступлением Советской Армии после Курской битвы на Центральном участке фронта. Требовалось сковать силы фашистских войск на северо-западе, чтобы они не смогли снять отсюда даже часть своих войск и перебросить их на Центральный фронт.
Три дня шли неумолкаемые бои в болотах перед городом Старая Русса. Деревня Медведно дважды переходила из рук в руки.
Наша рота 18 августа 1943 года с небольшими потерями выбила немцев из рощи Брус, но дальше продвинуться не смогла. На второй день противник предпринял контратаку, но понес большие потери, отступил, оставив на поле боя три сгоревших танка и десятки трупов.
По приказу майора Пинчука рота закрепилась в роще и перешла к обороне. 21 августа наше наступление приостановилось.
К тому времени батальон майора Пинчука уже более шести месяцев сражался на передовой и крайне нуждался в отдыхе. Решением командира бригады нас вывели во второй эшелон.
Село Чертицкое, наше новое место дислокации, когда-то славилось рыболовством, дома в нем добротные, люди жили в достатке. Рыбаки народ сильный, решительный. Сейчас от Чертицкого осталось несколько домов и церковь. Жителей не было.
Командир батальона провел с нами, командирами рот, рекогносцировку. Роты рассредоточились по окраинам села и начали рыть траншеи, строить дзоты и блиндажи. Здесь я сдружился с командиром второй роты капитаном Михаилом Ивановичем Аникиным. До войны он работал учителем в школе, вел историю. В свободное время Аникин мог часами рассказывать о школе, о детях, которых учил.
Со школы Михаил Иванович переводил разговор на бойцов и сержантов своей роты. И здесь чувствовалась его забота о людях и уважение к ним. Ни об одном человеке капитан не говорил плохо. Он был не только командиром, но и отцом роты.
