Mybrary.info
mybrary.info » Книги » Документальная литература » Биографии и мемуары » В сердце и в памяти - Воробьев Михаил Данилович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗

В сердце и в памяти - Воробьев Михаил Данилович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗

Тут можно читать бесплатно В сердце и в памяти - Воробьев Михаил Данилович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗. Жанр: Биографии и мемуары / Военная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mybrary.info (MYBRARY) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Но зря понадеялся Тимофей Никифорович, что беда прошла. Каратели приехали во второй раз.

— Где золотые часы? Где командирские вещи, документы? — требовали они.

Тимофей Никифорович молчал. Его раздели догола, повалили на землю возле дома и начали избивать сырыми оструганными палками. Били, пока у него не пошла носом и ртом кровь. Потом завели в дом и снова стали бить. Катя не выдержала, вырыла из тайника часы.

Но немцам нужны были документы. А Тимофей Никифорович молчал. Его повели в соседнее село Бачичи в комендатуру, продолжая избивать, Лукерья Родионовна и дети с плачем бросились вслед. Каратели открыли стрельбу. По дороге и погиб Тимофей Никифорович.

Погибли Григорий Бабич, Борис Демешко — молодые помощники патриота-лесника. Озверевшие каратели схватили четырнадцатилетних Таню Демидович и Лиду Бабич и стали травить их собаками. Таня выжила, а Лида была растерзана.

Лукерья Родионовна ушла с дочерьми в лес. А Малиновку немцы сожгли. Земля с пепелища этой деревни, как и земля с пепелищ 136 других белорусских деревень, сожженных фашистскими палачами, была передана в мемориальный комплекс «Хатынь».

В Хатыни я побывал, правда, позднее, в 1976 году. Тогда белорусское телевидение готовило фильм «Мальчишки-мальчишки…» Фильм о слете белорусских орлят — детей, которых жестокая война сделала солдатами. На слет были приглашены мы с Ниной Андреевной — через нашу судьбу тоже прошел такой сын полка.

Я не мог не посетить мемориал: пепел Малиновки стучал в сердце. Постоял в скорбном молчании у каменного надгробья с названием деревни, сказал еще раз «прости» Тимофею Никифоровичу и его бесстрашным землякам, погибшим вместе с ним…

Так уж устроен человек, что в особые минуты жизни перед мысленным его взором, как перед фотокамерой, может пройти многое из того, что пережито, дорогие ему люди.

Тогда, уже перед отъездом из села Добрица, выступая в колхозном клубе с воспоминаниями о фронтовых эпизодах, я сказал:

— Прощаясь в сорок первом, я подарил Кате Демидович свои часы. Фашисты их забрали. В 1973 году я был в Днепропетровске на 30-летии освобождения города. Вручили мне на этом празднике именные часы. Но если бы не семья Демидовичей, я бы не участвовал в освобождении Днепропетровска. Поэтому дарю эти часы тебе, дорогая Екатерина Тимофеевна, — и надел на руку ей часы — подарок украинских друзей.

С БОЯМИ — К СВОИМ

Когда на встречах с молодежью просят подробнее рассказать, как мы а жестоком сорок первом с боями выходили к своим из немецкого тыла, я обычно зачитываю слова из «Рассказов Ивана Сударева» Алексея Толстого. Есть там выстраданные, кровью выписанные строки:

«В тылу некоторые и до сих пор говорят, будто части Красной Армии тогда бежали. Нет, не оскорбляйте безвестных могил, в них лежат сыны Родины, — жизнью своей они купили возможность нашей победы. Об их груди разбилось безудержное немецкое нахальство. Стволы пулеметов и винтовок накалялись докрасна — так мы дрались, отступая. Он окружал нас бесчисленными танками, автоматчиками, бомбил и забрасывал минами, как хотел. Мы пробивались и пробились…»

Лесной госпиталь, куда я попал от Демидовичей, выглядел внушительно: пять санитарных палаток, несколько больших землянок, вырытых по всем правилам саперного искусства. Ранеными они были заполнены до отказа.

Начальник госпиталя, майор медицинской службы Алексеев, был с манерами строевого командира. Слушались его беспрекословно и раненые, и медицинский персонал. А в подчинении у него находились несколько врачей, медсестер и санитарок. Дело свое они знали, и уход за ранеными в госпитале был поставлен образцово.

Выздоравливающие часто пробирались в близлежащие села. Туда они ходили за продуктами, бинтами. Отправлялись, как правило, вечером, возвращались под утро. Местные жители — белорусы — готовы были отдать для советских солдат последнее.

И, пожалуй, через месяц, другой мы смогли бы залечить свои раны. Да только спокойная лесная жизнь продолжалась недолго. Стало известно, что немцы прочесывают леса. Всех, кого обнаруживают, расстреливают на месте, отправляют в концлагеря.

Надо было что-то делать. Мы надеялись, что майор Алексеев примет правильное решение — все безгранично верили ему.

В один из поздних августовских вечеров по лагерю передали приказ: «Собраться к землянке начальника госпиталя». Все, кто мог передвигаться, потянулись к указанному пункту сбора. Пришел туда на костылях и я. На поляне, перед землянкой, было много раненых. Как ни велико было наше нетерпенье, а соблюдалась тишина.

Вот из землянки Алексеева вышли несколько человек. Впереди — знакомая энергичная фигура майора медицинской службы. Алексеев подошел к высокой толстой сосне. Двое из его спутников прикрепили к дереву большой лист бумаги с какой-то схемой.

— Вот какое дело, товарищи, — начал майор. — Думал я еще некоторое время побыть с нашим госпиталем в этом лесу. Но, как сообщают из Бобруйска, карательные немецкие части взялись за прочесывание лесов. Завтра или послезавтра они могут быть здесь. Необходимо создать небольшие группы и начать выход к своим, в район города Жлобина, — он указал какую-то невидимую точку на схеме. — Двигаться по лесу параллельно шоссейной дороге, идущей от Бобруйска на Рогачев…

Я подбирал группу, с которой должен был перейти линию фронта. В госпитале оказались три курсанта из школы. Помню фамилию лишь одного из них — Орлов. Пятым в группе стал рядовой Сеньков. Осколок снаряда угодил ему в правую ногу. Солдат уже выздоровел, чувствовал себя не плохо. Был он большой весельчак, исключительно расторопный и находчивый. В трудном пути, который предстоял нам, такой человек — находка. К тому же у него еще и компас оказался. Вот с таким надежным товарищем (звали мы его попросту Васей) и вышла наша группа ночью из лесного лагеря.

За первую ночь прошли 15 километров. Невелико расстояние, но раны мои разболелись. Орлов предложил связать две разлапистые елочки, набросать сверху веток, получилось что-то похожее на носилки. Бойцы попеременно несли меня. Но как полегчало — снова взялся за костыль.

Как магнитом, притягивало к Днепру. Знали, что за ним — наши. Километрах в пятнадцати от Рогачева среди бела дня завернули в одну деревушку. Предварительно разведали: немцев не было. Но хозяин крайней избы, старик лет шестидесяти, набросился на нас:

— И цэ воины! Ходют, а немцы вже в глубь России пруть!

Что возразишь? Молча заворачиваем, чтобы прочь со двора. Хозяйка дома нагнала нас уже у ворот. Утирая платком слезы, говорила:

— Ах, стары, стары… А можэ, и наш Гриша вот так. Не обижайтесь, сыночки. Заходьте, заходьте до хаты…

Растроганные, поднимаемся мимо старика — он молча сидит на крыльце. Следом за хозяйкой входим в дом. Она велит нам раздеваться, крикнула мужу умыть дорогих гостей.

На столе появляются сало, масло, молоко, жареная картошка. Рядом с несколькими караваями хлеба старик выставил большую чашку самого что ни есть свежего меда — в сотах.

На какое-то время умолкли даже Орлов с Сеньковым, обычно любившие поговорить и пошутить. Глядя, как мы едим, хозяйка почти не отнимала платка от глаз.

Из рассказа стариков узнали, что их Гриша — офицер Красной Армии, в чине старшего лейтенанта служил на самой границе. Писем от него не приходило, как началась война.

Хозяева проводили нас до лесной (сказали, мало кому известной) дороги, по которой можно было попасть в район Жлобина. Как ни был близок Днепр у Рогачева, но рискнуть не решились. Район Жлобина был назван начальником госпиталя как наилучшее место переправы через Днепр.

Обнялись, расцеловались с нашими добрыми провожатыми.

— Ну, помоги вам бог, — сказал на прощание старик.

— Доброй дороги, сыночки, — добавила старушка. И сквозь слезы: — А Гришу нашего повстречаете, расскажите, как тут мы…

— Расскажем, мамо!..

Перейти на страницу:

Воробьев Михаил Данилович читать все книги автора по порядку

Воробьев Михаил Данилович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mybrary.info.


В сердце и в памяти отзывы

Отзывы читателей о книге В сердце и в памяти, автор: Воробьев Михаил Данилович. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор mybrary.info.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*