Мата Хари - Ваагенаар Сэм (книги без сокращений txt) 📗
На представлении у мадам Киреевской один из посетителей особенно заинтересовался Маргаретой. Месье Эмиль Гиме. Он был промышленником и знаменитым коллекционером. Чтобы разместить свою частную коллекцию, он построил музей восточного искусства на площади Иены в Париже. Он считался экспертом по восточным культурам. Но был ли он им на самом деле? Во всяком случае, одно несомненно — и он сам и его директор, месье Миллуэ, были совершенно очарованы голландской танцовщицей. Месье Гиме тут же взбрела в голову идея пригласить своих друзей на особое представление ее по-настоящему восточного жанра искусства. И снова случай изменил жизнь Маргареты.
Но разве мог месье Гиме представить своей публике восточную танцовщицу с совершенно невосточным именем Маргарета Гертруда Зелле? Даже во французском произношении это имя звучало несколько сомнительно. А леди МакЛеод? Тут тоже никто бы не поверил. Нужно было подобрать новое имя. После долгого обсуждения обоих имя Маргареты Зелле исчезло в забвении, а на сцене появилась Мата Хари.
Тем не менее, и «Мата Хари» было странным именем для танцовщицы из Индии, откуда она прибыла — по мнению месье Гиме. Во всяком случае, владелец музея восточного искусства далеко не был тем знатоком, каковым считался. Он предпринял как-то путешествие в Японию и привез оттуда первые в Европе и вызвавшие большой интерес гравюры. Он был в Египте и нескольких странах на Среднем Востоке, откуда вернулся с интересной коллекцией. Но восточные языки он не знал. Иначе он догадался бы, что имя Мата Хари происходит не из хинди, а из малайского языка. Но в Париже все равно не было человека, который знал бы это лучше или кого этот факт заинтересовал бы. Индия — Голландская Восточная Индия — не одно ли и то же? И то, и другое было где-то далеко на Востоке. Мата Хари самой было все равно. Как по ней, то она могла бы стать и индуской, и сиамкой, и китаянкой и лаосской, лишь бы звучало «по-восточному». Мата Хари — звучит так таинственно. А в данных обстоятельствах только это и имело значение. Но она сама наверняка знала, что «мата» означает «глаз», а «хари» — «день», то есть на самом обычном разговорном малайском языке «Мата Хари» означает «Око дня», а проще — «солнце».
Но имя подошло наилучшим образом. 13 марта 1905 года стал поворотным днем в жизни Маргареты. До приезда в Париж она лишь один раз была на сцене. В клубном спектакле в Маланге на Яве она сыграла королеву в музыкальной постановке пьесы «Крестоносцы». И уже тогда по мнение репортера местной еженедельной газеты «зрителям было трудно не восхититься этой элегантной актрисой-любительницей».
Но тогда, в 1899 году, успех представления был кратковременным. А здесь в Париже неизвестная девушка из Леувардена вдруг стояла на сцене в роли восточной танцовщицы. За одну ночь она стала сенсацией, о которой говорил весь Париж. Красивая молодая женщина из Голландии добилась успеха, который считал запретным ее отец, столь страстно стремившийся к элегантности. Она оказалась в центре мира, который обожал ее, поклонялся, завидовал ей, и в конце концов ее убил.
Месье Гиме немало сделал для своей новой актрисы. Второй этаж круглого здания музея, на котором находилась библиотека, превратился в индийский храм. Восемь колонн в нем были украшены цветами, достигавшими круглого балкона третьего этажа. С каждой колонны на обнаженную Мата Хари с завистью нимф смотрели статуи с неприкрытыми бюстами. Свет свечей усиливал таинственность атмосферы. Одна из самых дорогих статуй из коллекции месье Гиме — четырехрукий Шива происхождением из Южной Индии одиннадцатого века, трех футов высотой, окруженный кольцом из горящих свечей, топтал своей бронзовой пяткой карлика — была окутана живописным светом, создаваемым лучами прожекторов, установленных на потолке. Тщательно подобранная маленькая группа гостей (библиотека была диаметров всего в 7, 5-9 метров) могла видеть восточную танцовщицу достаточно хорошо с любого направления. В перерывах невидимый оркестр играл музыку, вдохновленную «индусскими мотивами и яванскими мелодиями».
Новая баядерка Мата Хари была одета в костюм из коллекции месье Гиме, который вполне мог считаться по-настоящему восточным. Окруженная четырьмя девушками в черных тогах, на ней был белый хлопковый бюстгальтер с орнаментом на груди, вызывающим ассоциации с Индией. Ее руки украшали подходящие по стилю браслеты. На голове была индийская диадема, охватывающая завязанные в косы «по-испански» черные волосы. Блестящие ленты охватывали ее талию. Они придерживали саронг, который скрывал ее тело ниже пупка и спускался чуть ниже середины бедер. Все остальное было открытым. Этот костюм возбуждал. Месье Гиме был глубоко впечатлен.
Газетные критики захлебывались хвалебными речами. Они единогласно пели славу «женщине с Востока», восхищались ее знанием священных танцев и совершенством их исполнения.
Вскоре Париж лежал у ее ног, приносил цветы к ее двери, осыпал ее тонкие руки драгоценностями — и Мата Хари заключила город, включая его многочисленных мужчин, в свои объятья.
Мата Хари льстило все, что с ней происходило. В начале блистательной карьеры она сама, однако, была озадачена своей хитростью, ведь кто мог знать лучше ее самой, что Париж оказалось возможным завоевать просто имитацией псевдо-восточных танцев.
Все письма, все похвалы критиков, все ее фотографии она аккуратно вклеивала в альбомы. Эти тома — полноценная документация всей ее карьеры танцовщицы.
Среди прочего, в них есть уже упомянутые мною письма и визитки Массене и Пуччини. В них хранятся фотографии, показывающие ее на скачках или на иных публичных мероприятиях. Там есть восхищенные письма от самых знаменитых в то время персон из парижского высшего света. Рука об руку с признанием к ней пришли деньги и роскошь. У нее всегда было много поклонников. Многие из них стали и ее любовниками.
Очарование, излучаемое ею, лучше всего, видимо, передает стихотворение, которое посвятил ей один из многочисленных ее воздыхателей того времени:
Шиве
Когда она перед твоим алтарем сбросила свои покрывала
и склонила перед тобой свое притягательное обнаженное тело,
Шива, великий бог, неужели в тебе не пылает
непреодолимое желание, пробуждаемое ее красотой?
Не торопишься ли ты прижать свой рот к ее цветущим губам?
Не томит ли тебя желание приблизить к себе ее полное страсти тело?
Дабы насладиться любовью?
Эти стихи содержат значительную часть секрета успехов Мата Хари. Под покрывалом искусства она погружала публику в головокружительное эротичное очарование. Само ее выступление было, по сути, очень рискованным предприятием. Не удивительно, что ее приглашали снова и снова. Был и другой важный фактор — она прекрасно знала, как следует вести себя в цивилизованном обществе. Она не была простой танцовщицей варьете, предоставленной после выступления самой себе. А она, и будучи одетой, превосходно вращалась среди гостей со всем своим приличием и грацией.
Первая газетная вырезка, которую Мата Хари наклеила в свой альбом после дебюта, была страницей из «Ла Ви Паризьен» («Парижская жизнь»). Здесь ее еще называли «леди МакЛеод», «она же Мата Хари, индийская танцовщица. Полная желаний и трагичная, она выступает совсем обнаженной в самых знаменитых салонах нашего города. На ней костюм баядерки. Он открывает ее тело, как только это возможно. В завершение своих танцев она сбрасывает даже малые остатки этого костюма».
Но как она танцевала?
«Ла Пресс» от 18 марта 1905 года сообщает подробности. Она танцевала «с покрывалами и в украшенном драгоценностями бюстгальтере — и это, в общем, все». Стройная госпожа МакЛеод, продолжает газета, двигалась в наряде баядерки с несравненной грацией: «Ява, где она выросла на земле вулканов, придала ей такую невероятную гибкость и магический шарм, а за оставшуюся часть ее достойного восхищения тела ей следует благодарить свою родную Голландию.
Никто до нее не рискнул предстать перед богом со всем своим клокочущим экстазом и без одежды. И с какими чудесными движениями! Смелыми и смиренными одновременно. Она настоящая Абсара, сестра нимф, наяд и валькирий, созданная Сундрой чтобы заманивать мужчин к греховной гибели.
