Мата Хари - Ваагенаар Сэм (книги без сокращений txt) 📗
Всем, знавшим МакЛеодов в то время, было понятно, что отношения между супругами стали невыносимыми. Не было ни одного дня без ссоры. Настроение достигло точки кипения. Не прекращались горькие упреки. Они становились все громче.
Доктор Рулфсема, который был военным врачом с марта 1900 по июнь 1902 года в той части колоний, где жили МакЛеоды, описал только одну из неприятных сцен, пережитую им в доме МакЛеодов в Синданглайе.
Однажды, вспоминал доктор, Грит снова завела разговор о Европе и о Париже.
Беседа принимала все более общий характер. Но МакЛеод разнервничался. Наконец, он уже не мог сдержаться. Он зарычал на свою жену: — Черт побери! Если тебе так хочется уехать в Париж, то почему же ты ничего для этого не делаешь, не уедешь и не оставишь меня одного?
Париж вообще занимал особое место в воображении Маргареты. Намного позже, став уже знаменитой женщиной, во время интервью в Вене ее спросили, почему она поехала в Париж, а не в какое-то иное место.
Мата Хари с невинным удивлением подняла брови. — Я не знаю, — сказала она, — но думаю, что все прожженные женщины направляются в Париж.
Очевидно, даже МакЛеод согласился, что в таких обстоятельствах она не сможет больше жить в колониях. В марте 1902 года он поддался, наконец, требованиям Грит и вернулся в Голландию. Домой они путешествовали на грузовом пароходе. Обстоятельства принуждали Джона все сильнее экономить деньги. Он переехал снова к своей сестре, тетушке Лавис. Как и прежде, обе женщины не выносили друг друга. Потому МакЛеоды сняли себе жилье в Амстердаме, на улице ван Бреестраат, 198, в достаточно зажиточном районе.
Однажды вечером Маргарета вернулась домой и увидела, что их общее жилище пусто. Джон внезапно переехал к другу в Фельп близ Арнема. Он взял с собой дочку Нон, который было четыре с половиной года. Маргарета не долго раздумывала и почти сразу же отправилась в Арнем. Там она поселилась в доме одного из многочисленных кузенов Джона. 27 августа 1902 года Маргарета подала официальное прошение о т. н. временном расторжении брака (при котором супруги живут раздельно, но еще не имеют статуса полностью разведенных). Через три дня суд города Амстердам удовлетворил ее просьбу. Его решение было без ограничений в пользу жены. Дочь осталась с матерью, МакЛеод обязан был выплачивать ей 100 гульденов в месяц в качестве алиментов. Когда 10 сентября пришел срок первого платежа, МакЛеод вдруг заявил, что у него нет денег. И он не платил ей ничего ни тогда, ни позже.
Некоторое время Маргарета оставалась в Амстердаме. Потом она переехала к своему дяде Таконису в Гаагу. Но в Голландии ее ожидало тяжелое будущее. Она никогда не работала. И было трудно найти для не подходящую профессию. Кроме того, у нее не было денег. Дочку Нон она временно отправила к Джону. МакЛеод хотя и не был любящим мужем, но был зато прекрасным отцом. Он никогда не вернул Нон матери. Но для Маргареты это было вполне удобным решением. Оно дало ей большую свободу и смягчило финансовые проблемы.
Она не нашла работу ни в Амстердаме, ни в Гааге. А фантазии ее по-прежнему вращались вокруг Парижа. За исключением короткого путешествия в Висбаден и долгого путешествия на борту голландского парохода на Восток и назад она еще никогда не была за границей. На пути в Индию она, как обычно, посетила Танжер, Геную и Порт-Саид, где останавливался пароход. Но все путешественники были голландцами. Кроме лет, проведенных в Восточной Индии, где ее окружали, однако, тоже голландцы, она никогда не жила за рубежом. Почему бы не поехать в Париж? Эта мысль захватила ее целиком.
ГЛАВА 3
Первое путешествие Маргареты в Париж было не просто разочарованием — оно завершилось катастрофой. Во Францию она приехала без единого су. Она решила зарабатывать на жизнь натурщицей. Но эта работа не приносила ни удовольствия, ни перспектив, и денег за нее платили мало. Париж не оказался решением всех проблем. Разочарованная Маргарета МакЛеод вернулась на родину.
Неделю она прожила у дяди своего мужа в Нимвегене. Когда Джон узнал об этом, то сразу заявил протест. Потому дяде пришлось попросить ее уехать. У нее не было друзей, к которым она могла бы обратиться, не было денег на жизнь и не было никакой финансовой помощи от мужа. И в такой ситуации она снова подумала о Париже.
Фризов считают самыми упрямыми из всех голландцев. Как она сама рассказывала репортерам год спустя, «у меня в кошельке было полфранка, и я сразу пошла в Гранд-Отель».
Что же делать?
Если верить одному из журналистов, то она якобы рассказывала ему, что «не было никого, кто бы мне помог». Попробовать снова ремесло натурщицы? Студии художников оказались не слишком привлекательными. Ночные клубы? Еще был театр «Фоли Бержер», где всегда требовались красивые девочки. Там ей понадобится танцевать. Но она еще никогда в жизни не танцевала на сцене. Тем не менее, она решила заняться танцами. Но стимул к этому дал ей месье Молье, владелец знаменитой школы верховой езды на Рю Бенувилль в Париже, который и сам был знаменитым наездником. Первую работу Маргарета нашла у него. Обращаться с лошадьми она научилась еще в Восточной Индии. Месье Молье был уверен, что такое тело как у нее в танцах будет иметь больше успеха, чем в работе с лошадьми.
Но как ей танцевать? Кроме вальсов и кадрилей, которые танцевала в восточно-индийских клубах и уроков танцев в детстве в Леувардене, у нее не было никакого опыта. Во время Первой мировой войны Маргарета сказала одному из своих друзей в Гааге, голландскому художнику Питу ван дер Хему, который потом передал мне эту историю: — Я никогда не умела хорошо танцевать. Люди приходили посмотреть на мои выступления только потому, что я осмелилась показать себя на публике без одежды.
Но Маргарета к этому времени уже хорошо знала, что она красива или, по меньшей мере, привлекательна. Опыт показывал, что она нравится мужчинам. Она умела демонстрировать свой шарм. Многие танцовщицы начинали с еще меньшего. Она довольно хорошо говорила на малайском языке и видела на Яве и Суматре танцы аборигенов. Но на этом ее способности исчерпывались. Те сказки, которые она рассказывала (а потом вслед за ней повторяли другие) — что она, мол, изучала священные танцы в буддистских храмах на Дальнем Востоке — полная чепуха. Маргарета была Никто, но она была хитра. Она поставила на карту все — и выиграла.
Конечно, та, что позднее назвала себя Мата Хари, не могла не попасть в Париж в самый благоприятный момент, чтобы произвести своими танцевальными новациями впечатление на тамошнее общество, жаждущее развлечений. Год 1905 был апогеем «прекрасной эпохи». Париж жаждал необузданных удовольствий, жизни, полной легкомыслия и очарования. Это был Париж, в котором мужья говорили комплименты своим затянутым в корсеты женам и в то же время успевали ухаживать за женами других мужей. Радость от жизни и благосостояния часто была единственным побудительным мотивом, чтобы перемещаться от одного салона к другому, от одной удобной и со вкусом обставленной спальни к другой. В таких условиях Маргарета расцвела как спелый бутон под солнцем. Она росла, открывала себя миру и расцветала. Дебют Маргареты как восточной танцовщицы состоялся в салоне мадам Киреевской, певицы, занимавшейся организацией благотворительных вечеров. Она сразу же имела успех. Уже 4 февраля 1905 года английский еженедельник «Кинг» опубликовал о ней восторженную статью. автор утверждал, что «собрал слухи о женщине с Дальнего Востока, приехавшей в драгоценностях и духах в Европу, чтобы внести струю богатства восточных красок и восточной жизни в пресыщенное общество европейских городов». Те же слухи сообщали о сценических представлениях, на которых «покрывала поднимаются и падают». Репортер считал, что представление вроде этого в частном салоне было в самом крайнем случае «лишь с дымкой непристойности».
После дальнейших представлений в других парижских салонах Маргарета в начале февраля танцевала на 45-м празднике «Dineur de Faveur» (Общества благотворительных обедов). Тогда ее имя впервые было написано как Леди МакЛеод. Мата Хари еще не родилась. Но газета «Курье Франсэз» уже успела высказать предположение, что «эта неизвестная танцовщица из далеких стран — необычная личность. Когда она не движется, она завораживает, а когда танцует — ее обволакивает еще большая таинственность».
