Неру - Горев Александр Васильевич (читать книги txt) 📗

Незадолго до отъезда Маунтбэттена в Лондон Азад попытался убедить вице-короля повременить с осуществлением плана. «Даже без всякого раздела, — с горечью говорил Азад, — в Калькутте, Бихаре, Бомбее и Пенджабе произошли погромы и мятежи. Индусы избивали мусульман, а мусульмане избивали индусов. Если в такой атмосфере произойдет раздел страны, реки крови прольются в обеих ее частях и ответственность за эту резню падет на англичан».

Маунтбэттен не колеблясь ответил Азаду, что дает «полную гарантию» в этом отношении. «Я позабочусь о том, чтобы не допустить кровопролития и погромов. Я же не штатский человек, а солдат, — гордо заявил вице-король. — Если вопрос о разделе будет в принципе решен, я издам приказ, запрещающий религиозно-общинные беспорядки в любой части страны. При малейших признаках волнений я применю строжайшие меры, чтобы пресечь в корне любую попытку организации мятежа. Я даже не прибегну к помощи вооруженной полиции, я просто прикажу наземным войскам и воздушному флоту действовать и пущу в ход танки и самолеты, если кто-либо вздумает создавать беспорядки».

Вряд ли такое заявление подействовало на Азада, Неру и поддерживающих их конгрессистов успокаивающе. Скорее оно наводило на мрачную мысль о том, что британский империализм пойдет на все, только бы не выпустить Индию из сферы своего влияния. Правители Великобритании готовы даже развязать в Индии братоубийственную гражданскую войну, чтобы иметь повод объявить всему миру о «неготовности» индийцев к получению независимости, а вслед за этим введут в страну якобы «для наведения и поддержания порядка» дополнительные вооруженные силы... Вероятность такого развития событий лидеры Конгресса исключить не могли.

Кабинет Эттли одобрил «доработанный» план Маунтбэттена. В последних числах мая вице-король возвратился из Лондона в Дели, а 3 июня была опубликована декларация английского правительства, которая после утверждения ее 18 июля парламентом стала именоваться «Законом о независимости Индии».

Индия подлежала разделу на две части по религиозному признаку: индусское государство Хиндустан и мусульманское государство Пакистан. Вопрос о размежевании Бенгалии и Пенджаба должны были решить законодательные собрания этих провинций, депутаты которых делились на две группы: представители округов с индусским большинством и представители округов, где большую часть населения составляли мусульмане. Эти группы отдельным голосованием решали, войдут ли обе провинции в состав Пакистана целиком или они будут разделены между двумя государствами. Расчленение провинций производилось даже в том случае, если согласие изъявляла только одна группа. Жители так называемых «спорных» северо-западных и северо-восточных районов должны были определить свою принадлежность к Индии или Пакистану путем референдума, в котором могли принять участие, как это было установлено еще законом 1935 года, не более 20 процентов населения. После проведения этих мероприятий Учредительное собрание страны распадалось на Учредительное собрание Хиндустана и Учредительное собрание Пакистана. Разделенные государства получали статус доминионов. Оставался открытым вопрос о княжествах: они сами должны были решить, войдут ли они в состав одного из доминионов или «сохранят прежние отношения» с метрополией, то есть будут продолжать оставаться колониями Англии.

Маунтбэттену удалось также убедить британское правительство перенести срок передачи власти в Индии с июня 1948 года на 15 августа 1947 года. В противном случае, как несколько витиевато и не без самолюбования утверждал вице-король, бомба, уготованная им для индийцев, «может разорваться в его руках».

Руководство Мусульманской лиги почти единодушно одобрило «план Маунтбэттена», полностью отказавшись тем самым от любого сотрудничества с Конгрессом. Джинна, получив наконец то, чего он так упорно добивался, сгоряча потребовал было создать 800-мильный коридор, который связывал бы обе части Пакистана, однако, немного поостыв и подумав, не возобновлял больше этого, мягко говоря, чрезмерного требования.

14 июня начались заседания Всеиндийского комитета Конгресса. Пожалуй, впервые после выхода из тюрьмы Неру так остро ощущает свою беспомощность и неспособность повлиять на развитие столь важных для Индии событий: почти все лидеры ИНК согласились с планом раздела страны, а на немногих колебавшихся решающее воздействие оказало выступление Ганди, который заявил, что «политический реализм требует принятия плана Маунтбэттена». Неру с болью в сердце подчиняется воле большинства.

4 августа 1947 года Неру направил Маунтбэттену список членов первого национального правительства Индии, утвержденного Конгрессом. В правительство вошли четырнадцать человек. Неру занял посты премьер-министра, министра иностранных дел и по делам Содружество, возглавил министерство по научным исследованиям. Патель был назначен заместителем премьер-министра, министром внутренних дел и по делам княжеств, а также министром информации и радиовещания. Важные посты в правительстве получили А.К.Азад, Р.Прасад, Д.Рам и другие выдающиеся борцы за независимость Индии.

Поздним вечером 14 августа десятки тысяч взволнованных делийцев собрались у здания, где должна была состояться сессия Учредительного собрания. Огни иллюминации освещали празднично украшенные улицы Дели.

Около полуночи председатель собрания Раджендра Прасад провозгласил образование нового государства — Индийского союза. Двухминутным молчанием депутаты почтили память соотечественников, отдавших жизнь ради освобождения родины.

На трибуну поднимается Джавахарлал Неру: «Много лет назад мы избрали свою судьбу. Теперь настал момент, когда мы выполним свою клятву, если не целиком и в полной мере, то, во всяком случае, в значительной части. Когда часы пробьют полночь и весь мир будет погружен в сон, Индия проснется к жизни и свободе... В этот торжественный момент мы должны поклясться посвятить себя служению Индии и ее народу...»

15 августа 1947 года. 4 часа дня. Делийская крепость Красный Форт. Огромная площадь перед фортом заполнена народом. На бруствере у крепостных стен установлена трибуна, на которой уже заняли свои места лидеры национально-освободительного движения. Здесь же в некотором отдалении расположились генерал-губернатор Индийского Союза лорд Маунтбэттен, его советники, адъютанты.

Звучат залпы тридцати одного орудия. Неру, одетый в белый шервани и плотно облегающие голени брюки-чудидар, встает с места и направляется к флагштоку. Бросает взгляд наверх и не может скрыть довольной улыбки: флагшток пуст. Еще вчера над фортом развевался британский флаг, но, видно, предусмотрительные англичане ночью сняли его, чтобы избежать не слишком приятного для них зрелища — спуска «Юнион джека». Индийцы приветствуют своего премьера. Он медленно и плавно поднимает полотнище чистых цветов — шафранового, белого, зеленого — флаг свободной Индии.

Отныне каждый год 15 августа индийцы будут собираться у Красного Форта. В течение шестнадцати лет в День независимости будет поднимать национальный флаг премьер-министр Индии Джавахарлал Неру.

Глава XII

На Йорк Роуд, 17, во временной резиденции премьер-министра Индии, в окнах второго этажа далеко за полночь был виден приглушенный свет от настольной лампы: Неру работал.

В шесть часов утра он вышел на широкую веранду. Воздух, не успевший охладиться за короткую летнюю ночь, освежал мало.

У входа в небольшой сад стояли часовые-сикхи, вдоль ограды патрулировали солдаты. Премьер-министр недовольно поморщился: ему не нравилась эта затея Маунтбэттена, отдавшего распоряжение охранять резиденцию. Помимо неудобств, связанных с необходимостью заказывать посетителям пропуск, стража у дома неприятно напоминала Джавахарлалу о годах, проведенных в заключении. Но генерал-губернатор вежливо настоял на своем.

Неру спустился на нижний этаж. В двух комнатах, где размещались служащие его секретариата, в столь ранний час еще никого не было.