Генерал в Белом доме - Иванов Роберт Федорович (читаем книги онлайн TXT) 📗

Личная позиция Эйзенхауэра сыграла решающую роль в том, что США не вмешались в индокитайский конфликт, на что пошли его преемники в Белом доме. Принять решение воздержаться от интервенции в Индокитае было не легким делом для Эйзенхауэра. На него оказывалось большое давление внутри страны с требованием нанести по Вьетнаму удар хотя бы с воздуха. Французские союзники США по НАТО, предвидя катастрофу в Дьенбьенфу, где вьетнамцы окружили французские войска, беспрерывно взывали к натовской солидарности, настаивали на прямом военном вмешательстве США в войну во Вьетнаме.

«Эйзенхауэр имел четкое мнение по поводу американского военного вмешательства (во Вьетнаме. – Р.И.). Он сомневался в том, что удары с воздуха по Дьенбьенфу будут эффективны, и опасался, что они могут стать только прелюдией к обязательству использовать во Вьетнаме американские наземные вооруженные силы». Еще находясь на посту Главнокомандующего вооруженными силами НАТО, он записал в дневнике: «Я убежден, что на этом театре военных действий невозможно добиться победы» [615].

Показательный дар предвидения! Именно так развивались события во Вьетнаме, когда позднее США рискнули ввязаться в эту авантюру.

Бесспорно, что США при президенте Эйзенхауэре не рискнули пойти на широкомасштабное участие в войне во Вьетнаме. Однако он все же направил во Вьетнам американские бомбардировщики и 200 военных специалистов. С. Амброуз констатировал: «И все же, несмотря на сокращение числа военнослужащих, направляемых во Вьетнам, и установление точной даты их возвращения, Эйзенхауэр оказался тем, кто послал первый контингент американских солдат во Вьетнам» [616].

Если Эйзенхауэру хватило здравого смысла не идти на полномасштабную войну во Вьетнаме, то он все же пошел на создание опасного прецедента, впервые направив туда американскую технику и военных специалистов.

Именно этот прецедент был использован преемниками Эйзенхауэра в Белом доме, чтобы в дальнейшем ввязаться в одну из самых грязных и кровавых авантюр западных стран в, третьем мире, после окончания Второй мировой войны.

На совещании в Женеве не удалось добиться и урегулирования корейского вопроса. США и другие западные страны – участники войны в Корее отказались принять предложение о выводе всех иностранных войск из этой страны и ее объединении путем проведения свободных выборов в общекорейское Национальное собрание. Совещание в Женеве стало важным рубежом в американской политике в Азии и на Дальнем Востоке. В определенной мере оно подвело итог двум крупнейшим военно-политическим акциям США в Азии в первой половине 50-х гг. – войне в Корее и американской политике во Вьетнаме. Итог был разочаровывающий. В военном плане США оказались в Корее несостоятельны. Во Вьетнаме французский союзник США по НАТО потерпел полное военное и политическое фиаско. В политическом аспекте обе войны свидетельствовали об отсутствии единства среди империалистических держав. В Корее США смогли получить хотя бы номинальную поддержку со стороны ряда капиталистических государств. Во Вьетнаме призывы к «интернационализации» оказались гласом вопиющего в пустыне.

Внешнеполитический курс администрации Эйзенхауэра строился на максимальном использовании усилий союзников США при решении кардинальных проблем международной политики. После совещания в Женеве внешнеполитическое ведомство США пришло к заключению, что создание в Азии военно-политического блока держав, входящих в сферу американского влияния, будет лучшей формой борьбы с силами национально-освободительного движения. Таков был исходный момент рождения идеи создания Договора об обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО).

8 сентября 1954 г. в столице Филиппин Маниле оформился этот новый военно-политический блок. США не удалось при его создании реализовать широко задуманные планы объединения под эгидой этого блока военно-политических усилий крупнейших государств Юго-Восточной Азии. В СЕАТО дали согласие войти только США, Англия, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Филиппины и Пакистан. Крупнейшие государства Юго-Восточной Азии отказались участвовать в нем, так как его главная цель заключалась в установлении гегемонии США в этом регионе.

В январе 1955 г. конгресс предоставил президенту право по своему усмотрению использовать вооруженные силы США против КНР.

Внешнюю политику США в период президентства Эйзенхауэра не случайно называют «пактоманией»: в 1954 г. – создание СЕАТО, в 1957 г. – создание СЕНТО. К концу 50-х гг. США связали военными обязательствами 42 государства. Это был курс на глобальное окружение СССР и его союзников военными базами.

Одной из сложнейших проблем, доставшихся Эйзенхауэру в наследство от его демократического предшественника, был комплекс вопросов, связанных с американо-китайскими отношениями. Победа революции в Китае нанесла тяжелый удар по американским позициям на Азиатском континенте. В огромном азиатском регионе, да и в мире в целом произошло резкое изменение соотношения сил, что потребовало от США внесения серьезных коррективов в свою внешнюю политику.

Все важнейшие проблемы американской политики в Азии – советско-американские отношения, война в Корее, японская проблема, война в Индокитае, тайваньский вопрос – были неразрывно связаны со сложным комплексом отношений между США и КНР.

Во время избирательной кампании 1952 г. кандидат республиканцев неоднократно возвращался к проблемам американо-китайских отношений. Определяя свою политику в этом вопросе, Эйзенхауэр учитывал главный в то время фактор – военно-политический союз между СССР и КНР.

Придя к власти, он продолжал придерживаться столь же осторожного курса в американо-китайских отношениях, понимая, что вовлечение в конфликт с КНР, а следовательно, с СССР чревато для США самыми тяжелыми последствиями. Выступая на пресс-конференции 2 декабря 1954 г., президент сделал неофициальное заявление, в котором подчеркнул, что блокада КНР была бы равносильна акту войны. Эйзенхауэр отметил, что он никогда не предпринял бы шагов, направленных к войне, не проконсультировавшись соответствующим образом с конгрессом. Когда Айк пришел в Белый дом, США фактически находились в состоянии войны с КНР, что накладывало свой отпечаток на американо-китайские отношения на протяжении всего его президентства. В течение его восьмилетнего пребывания в Белом доме отношения между двумя государствами нередко принимали очень резкий характер. Но Эйзенхауэр избрал достаточно гибкий политический курс, чтобы не довести эти отношения до черты, за которой начинается военно-политическая катастрофа. 4 августа 1954 г., выступая на пресс-конференции, он высказался против приема КНР в ООН, но отказался взять на себя роль оракула и предсказать, «каково будет положение через пять лет». Говоря о перспективах развития американо-китайских отношений, президент заметил: «Мог ли кто-нибудь из присутствующих здесь сегодня заявить зимой 1944—1945 гг., когда мы сражались в Арденнах, что придет время и мы будем смотреть на немцев, а затем и на японцев как на людей, с которыми следует искать взаимопонимания и тесного сотрудничества?» [617]. Намек на возможность изменения американо-китайских отношений в будущем был достаточно прозрачным.

Эйзенхауэр не внес чего-либо принципиально нового в развитие американо-китайских отношений. Внешняя политика США на протяжении всего послевоенного периода была политикой двух главных партий. И своеобразным символом этого единства демократов и республиканцев в важнейших вопросах большой политики был Даллес.

Даллес энергично ратовал за проведение двухпартийной внешней политики. Выступая 11 декабря 1947 г. в палате общин английского парламента, он утверждал: «Мы не имели такого сотрудничества (между демократами и республиканцами во внешней политике. – Р.И.) после Первой мировой войны, и я думаю, что это было одной из причин крушения мира» [618]. Став государственным секретарем, Даллес последовательно претворял в жизнь эти принципы двухпартийности в области внешней политики, в частности в вопросах американо-китайских отношений. Он считал, что США должны опираться в своей азиатской политике на Чан Кай-ши.