Троцкий. Мифы и личность - Емельянов Юрий Васильевич (библиотека книг .TXT) 📗
Среди 342 делегатов съезда Троцкий не обратил внимания на представителя Тифлисской организации И.В. Ивановича, имевшего совещательный голос и упомянутого лишь в связи с внесением им в президиум съезда заявления вместе с делегатами съезда Шаумяном и Кахояном. Однако И.В. Иванович внимательно следил за Троцким и в своих статьях, опубликованных в двух номерах газеты «Бакинский пролетарий» так характеризовал его деятельность на съезде: «Так называемого центра, или болота, не было на съезде. Троцкий оказался «красивой ненужностью». Таково первое упоминание о Троцком в сочинениях Сталина, который использовал на V съезде партии псевдоним «Иванович».
Это было первым свидетельством противостояния Троцкого и Сталина, которое продлилось свыше трех десятилетий и привело Троцкого к трагическому концу. Причины для такого противостояния были глубоки и в значительной степени определялись существенными различиями как между ними, так и теми силами, которые они олицетворяли. Хотя можно было найти немало схожего в этих будущих вождях Советской страны (почти одинаковый возраст, принадлежность к национальным меньшинствам России, отличная учеба в школе, страстное увлечение чтением книг с детства, а затем тяга к самообразованию, которая компенсировала отсутствие высшего образования), Исаак Дейчер, автор биографий Троцкого и Сталина, сравнивая их социальное происхождение, писал: «Никто в юности так непосредственно не ощутил атмосферу жизни крепостного крестьянства, как Сталин-Джугашвили… Троцкий увидел бедность и эксплуатацию из окон дома недавно разбогатевшего еврейского землевладельца, сыном которого он был».
Даже те стороны жизни, которые казались схожими у Троцкого и Сталина, на деле лишь подчеркивали различия между ними. Принадлежность к национальному меньшинству для Сталина-Джугашвили означала, что он был сыном грузинского народа, историческая судьба которого существенно отличалась от еврейского народа. В своей многовековой борьбе за независимость против численно превосходящих врагов грузинский народ отстоял право на жизнь на своей земле. Культивирование глубокой эмоциональной привязанности к природе Грузии, дикой и окультивированной, ее горам и садам составляло существенную часть грузинского патриотизма, преданности земле своих предков.
В отличие от грузин, практически не покидавших родной край в начале XX века, подавляющее большинство евреев много веков назад покинуло свою родину и жило за ее пределами. Единство еврейского народа, сыном которого был Троцкий, не имело «земной опоры», а основывалось на осознании принадлежности к иудейской вере. Привязанность к родине раздваивалась под воздействием представлений о «двойном подданстве». Хотя детские воспоминания Троцкого-Бронштейна были связаны со степями Южной Украины, этнокультурная среда вынуждала его воспринимать себя гражданином невидимого всемирного государства, расположенного среди чужих народов, но живущего по особым законам, сформулированным много веков назад для «избранного народа».
Подавляющее большинство грузин в то время было крестьянами или недавними выходцами из крестьян. Сам Сталин был сыном крестьян, недавно переселившихся в город. Он был воспитанником культуры, сохранявшей верность многим традиционным ценностям народа. Хотя крестьяне отставали от горожан по уровню образованности, попадая в город, они быстро наверстывали свое отставание благодаря наличию сильных интеллектуальных и моральных качеств, характерных для традиционной общинной культуры.
Еврейская культура того времени была, прежде всего, культурой городских людей, воспринимавших крестьян как людей неполноценных в своем развитии. Даже те евреи, которые жили в деревнях, как семья Бронштейнов, воспитывались в традиции чисто городской культуры, сложившейся в течение многих веков пребывания еврейского народа в диаспоре. Попытки царского правительства превратить евреев в земледельцев, как было сказано выше, оказались безуспешными. Хотя Троцкий вырос в деревне, крестьяне, которых он привык видеть в поместье своего отца, представлялись ему темными, несчастными людьми, сознание которых заполнено дикими предрассудками. Снисходительное и даже презрительное отношение к «темному» народу лишь усугубилось у Троцкого в ходе его воспитания в одесской интеллигентской среде. Троцкий был духовно оторван от крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения России.
Принадлежность Сталина-Джугашвили к грузинскому народу означала, что он был воспитан в единой православной вере с русским народом. Свое образование Сталин получил в духовном училище в Гори и Тифлисской духовной семинарии. Будучи же воспитанником хедера и преподавателей иудейской религии, которых нанимал ему отец, Троцкий, по меньшей мере, отчужденно относился к православной вере. В последующем эта отчужденность переросла во враждебность к господствовавшей в стране религии.
Хотя в Грузии накопилось немало претензий к царской власти и сохранилась ностальгия по утраченной многовековой независимости, Сталин впоследствии подчеркивал, что на его родине «нет сколько-нибудь серьезного антирусского национализма». Никто в Грузии и не помышлял эмигрировать из империи, а Сталин начиная со своих первых работ подчеркивал, что Грузия – это маленький уголок России. В среде же, в которой рос Троцкий, неприязнь к России была настолько сильна, что эмиграция из империи рассматривалась многими евреями как единственно возможное условие дальнейшей жизни. В своих сочинениях Троцкий не раз говорил о преследованиях евреев в России, при этом сильно преувеличивая роль государства и церкви в организации еврейских погромов. Враждебное отношение к институтам светской и духовной власти России распространялось у Троцкого на всю страну, и он не раз говорил и писал о том, что сама природа обрекла Россию на отсталость и дикость нравов.
Различное отношение к России Троцкого и Сталина определило и разницу в их оценках русской культуры. Сталин видел в русской литературе источник высшей духовности. Он не переставал испытывать наслаждение от чтения русских писателей, прослушивания музыки русских композиторов. Хотя Троцкий с детства хорошо знал русских писателей, композиторов и художников и, при случае, мог привести цитату из произведений русской литературы, он был убежден в том, что «русская культура является лишь имитацией лучших образцов мировой культуры».
Различия в их классовом и этнокультурном происхождении предопределило и различия путей Троцкого и Сталина в революцию. Хотя и Троцкий, и Сталин стали участниками подпольных революционных кружков, их отношения к революционной партии и ее идеологии резко различались. Для выходца из народных масс Сталина-Джугашвили принятие марксистских идей о классовой борьбе, завершающейся построением общества социальной справедливости, органично вытекало из впечатлений раннего детства. Он узнал о язвах общества в бедном домике своего отца-сапожника, в котором он вырос. Ему были с детства знакомы чаяния бывших крестьян, недавно осевших в городе и лелеявших идеалы традиционной общины, построенной на принципах равенства и братства.
Сближение Троцкого-Бронштейна с революционерами было во многом случайным, и он долго не желал принимать их идеи, столь далекие от тех, на которых он был воспитан в семье отца-землевладельца, а затем в семье одесских интеллигентов. В отличие от Иосифа Джугашвили, который, изучив основы марксистской идеологии и философии, сразу стал пропагандистом марксизма, Лейба Бронштейн долго не желал признавать себя марксистом. Пребывая в революционном кружке, он высмеивал марксистов и считал себя выше них. Даже оказавшись в тюрьме за участие в революционном подполье, он не стал марксистом, а начал изучать историю масонства и пропагандировать ее среди своих товарищей по тюрьме. Он не вступал ни в одну местную партийную организацию и лишь в ссылке постепенно сблизился с рядом социал-демократов, которые помогли ему бежать из Сибири.
Даже те фигуры международного социалистического движения, которые привлекали Сталина и Троцкого, отражали глубокие различия между ними. Идеалом Сталина какое-то время был вождь германских социал-демократов Август Бебель, выходец из рабочей семьи. Сталин не раз писал о Бебеле, отмечая его принципиальность в отстаивании интересов рабочего класса и выражая пожелание, чтобы в России появились свои «Бебели». Идеалом Троцкого некоторое время был более ранний вождь германского рабочего движения Фердинанд Лассаль, выходец из богатой еврейской семьи, которого марксисты осуждали за его оппортунизм.
