Записки диверсанта - Старинов Илья Григорьевич (книги хорошего качества TXT) 📗
— Не волнуйтесь, если что-нибудь узнаем, немедленно сообщим в штаб фронта! — сказал Селезнев. — Да и вообще дни гитлеровцев на Кавказе сочтены! Из Сочи, благо недалеко было, я съездил в Адлер и Туапсе, познакомился с людьми из тех диверсионных отрядов, про которые говорил Слюнин. За исключением испанских товарищей и нескольких командиров из ВОШОН, это были девятнадцати-двадцатилетние парни — жизнерадостные, веселые, рвущиеся в бой, но наивные, не имеющие никакого представления о действиях во вражеском тылу. Их следовало серьезно готовить. В Туапсе меня разыскал по телефону Чепак. Сказал, что в отряды ВОШОН прибывают из местных военкоматов юноши-испанцы (детьми их вывезли из фашистской Испании, они выросли, считают СССР своей второй родиной!) и численность их уже далеко превысила численность, указанную для отрядов ВОШОН в документах штаба тыла Красной Армии. Как быть? Ребят надо кормить, одевать и обувать! Еду в штаб тыла Черноморской группы войск. Встречают вежливо, выслушивают внимательно, сочувствуют и объясняют, что зачислить на довольствие "лишних людей" не имеют права:
— Лимит есть лимит, товарищ полковник! Делюсь своей заботой со старым знакомым — разведчиком полковником Егнаровым:
— Понимаешь, телеграмму в Москву отстучал, но когда еще ответят!
— Так обратись в Военный совет группы войск! Чего проще! Кстати, члена Военного совета ты должен знать. Это ж Колонии! Верно, генерал-майора С. А. Колонина я знаю по службе еще с тридцатых годов, встречались с ним в начале войны на подмосковных рубежах. Это человек умный, инициативный, решительный, он наверняка поможет! Колонии понял с полуслова:
— Пойдемте к командующему, сразу все и решим! Пропуская меня в кабинет командующего Черноморской группой войск генерал-лейтенанта И. Е. Петрова, член Военного совета объявил:
— Диверсанта привел, Иван Ефимович! Петров поднял голову от бумаг, сверкнули стекла пенсне, брови сошлись к переносице.
— Шучу! Своего диверсанта! — рассмеялся Колонии. — Тут вот какая загвоздка… Вряд ли кто из старших офицеров Красной Армии не слышал в те времена о Петрове, об его мужестве и полководческих качествах. Руководитель обороны Одессы и Севастополя, он уже тогда становился легендарной личностью, хотя богатырской внешностью не отличался, походил то ли на врача, то ли на учителя. Вот только глаза… Это были глаза бесстрашного, волевого человека! Выслушав Колонина и меня, Петров приказал включить всех испанских юношей, вступивших в отряды ВОШОН, в состав Черноморской группы войск, зачислить на все виды довольствия, а затем стал расспрашивать о старых испанских бойцах и о курсантах ВОШОН. Ответив на вопросы командующего, я высказал опасения по поводу неудачных выбросов диверсионных групп с самолетов:
— Есть основания думать, что некоторые летные экипажи не имеют опыта десантирования, товарищ генерал-лейтенант. Тем более ночного. Петров возразил, что опыт — дело наживное, и посоветовал подумать о возможности десантирования наших людей морским путем.
— Согласуйте этот вопрос с разведчиками Черноморского флота, — сказал Петров. — Но прежде всего обратитесь в наше оперативное управление, ознакомьтесь с обстановкой и составьте план действий на коммуникациях противника. Указаниям Петрова я последовал немедленно. Представился начальнику штаба Черноморской группы войск генерал-майору Ермолаеву, командирам оперативного управления штаба. Меня ввели в курс дела. Условились, что предложения о действиях на коммуникациях противника я представляю по возвращении из штаба Черноморского флота.
— Штаб моряков находится в Поти, — сказали мне. — Быстрее всего добираться туда на торпедном катере. Если хотите, мы позвоним морякам… Сто десять километров от Сухуми до Поти торпедный катер преодолел за час с небольшим. Но какой это был час! Оказалось, тряска на катере даже при малой волне больше, чем в кузове грузовой машины, которую шалый шофер гонит по жердевой дороге со скоростью в восемьдесят километров! Весь путь я простоял на полусогнутых ногах, судорожно цепляясь за поручни… Вознаграждением за это стала приветливость моряков. Начальник разведотдела штаба Черноморского флота капитан первого ранга Намгеладзе не только рассказал о возможностях десантирования морским путем, но и ознакомил с наиболее выгодными местами высадки на побережье, начиная с Новороссийска и кончая Крымским полуостровом, (Обещал диверсионным отрядам полное содействие. Учитывая мнение моряков и замыслы оперативного управления штаба Черноморской группы войск, мы с — Чепаком разработали и представили генерал-майору Ермолаеву план нарушения работы коммуникаций врага перед фронтом Черноморской группы войск диверсионными средствами. Произошло это в канун боев за всем известную Малую землю.
Глава 23. "Пасаремос!"
Диверсанты на Северном Кавказе и в Крыму В конце января войска Южного фронта вышли на — восточные подступы к Шахтам, Новочеркасску и Ростову-на-Дону, а войска Северо-Кавказского фронта [Северо-Кавказский фронт был создан 24 января 1943 года на базе (Северной группы войск Закавказского фронта. 5 февраля ему были переданы также войска Черноморской группы войск Закавказского. фронта, оперативно подчинены Черноморский флот, а позднее и Азовская флотилия. ], освободив Кропоткин и Тихорецк, на южные подступы к Ростову-на-Дону, к Ейску, освободили Майкоп, теснили врага северо-восточнее Краснодара, приближались к Кубани и Усть-Лабинской. Еще в начале операции Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам Черноморской — группы овладеть Новороссийском и освободить Таманский полуостров, чтобы не дать противнику уйти в Крым через Керченский пролив. С целью содействия главным силам Черноморской группы войск в захвате Новороссийска, считавшегося ключом ко всему Таманскому полуострову, в ночь на 4 февраля началась высадка десантов в районе Южной Озерейки и Станички — предместья Новороссийска. А 5 февраля командующий войсками Черноморской группы войск И. Е. Петров и член Военного совета С. К. Колонии утвердили план нарушения работы коммуникаций врага перед фронтом Черноморской группы войск. В соответствии с этим планом с 7 пo 15 февраля следовало перебросить в тыл врага севернее Новороссийска два отряда диверсантов численностью по тридцать человек и четыре диверсионные группы по шесть человек для минирования предполагаемых путей отхода гитлеровцев и вывода из строя железной дороги, связывающей Новороссийск с Краснодаром. Три группы по двенадцать человек предстояло выбросить на Керченский полуостров. После вывода из строя железнодорожного узла Ростова-на-Дону основной магистралью, по которой шло снабжение фашистских войск в Краснодарском крае, стала железная дорога Джанкой — Владиславовка — Керчь. По этой-то магистрали и должны были наносить удары диверсанты, действуя вместе с крымскими партизанами. Радиосвязь с отрядами, выбрасываемыми на Таманский полуостров, должна была осуществляться средствами разведотдела штаба Черноморской группы войск, а с группами, выбрасываемыми в Крым, — средствами Крымского штаба партизанского движения. При утверждении плана генерал-лейтенант Петров обратил наше внимание на особую важность разрушения керченских коммуникаций врага, указал объекты, подлежащие разрушению в первую очередь. Переброска отрядов и групп планировалась наземным, морским и воздушным путями. Мы немедленно приступили к подготовке отрядов и групп. Сильнее всего беспокоило десантирование диверсантов в Крым. После отхода наших войск с Керченского полуострова и падения Севастополя крымские партизаны, с которыми предстояло взаимодействовать, остались один на один с армией оккупантов, обладающих самой современной техникой. Противнику удалось блокировать партизан в лесистых горах, захватить многие из заблаговременно созданных продовольственных партизанских баз. Партизаны теряли силы и даже умирали от голода. Борьбу они продолжали и в этих страшных условиях, отвлекая на себя значительные силы гитлеровцев, однако казалось сомнительным, что они смогут оказать существенную поддержку нашим диверсионным группам. Я встретился с начальником Крымского штаба партизанского движения, секретарем Крымского обкома В. С. Булатовым, чтобы обговорить вопросы взаимодействия партизан и диверсантов, но ничего обнадеживающего Булатов не сказал.
