Тайна смерти Рудольфа Гесса (Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау) - Плотников Андрей Николаевич (читать книги онлайн .TXT) 📗
Буквально через несколько дней после смерти во многих газетах и в телепередачах в разных странах мира появился комментарий бывшего американского директора МТШ Юджина К. Берда с опровержением официальной версии. Подполковник Берд с 1964 по 1972 год занимал должность американского директора МТШ и, пользуясь своим служебным положением, собирал материал для книги и вел с «заключенным № 7» беседы на различные, в том числе «запрещенные», темы. Но американские спецслужбы узнали об этом и доложили в Вашингтон. Берд был снят с должности, уволен из армии, причем правительство США официально запретило Берду публиковать свою книгу о Гессе. Однако бывший директор МТШ запрет проигнорировал, и в 1974 году в Лондоне вышла его книга «Самый одинокий человек в мире: история о 30-летнем тюремном заключении Рудольфа Гесса» [39]. Поэтому в лице Берда репортеры и журналисты на долгое время нашли источник «жареной» информации о тюрьме Шпандау.
Бывший санитар тюрьмы Шпандау Абдалла Мелаоухи категорически отказывался давать показания британским следователям во время дознания, утверждая, что он всего лишь врач и не хочет быть втянут в политику. Вероятно, санитар боялся, что из-за долгого отсутствия на рабочем месте в день смерти Гесса его сделают крайним во всем случившемся. Но уже через некоторое время, поняв, что расследование завершено и на него никто не обращает внимания, Мелаоухи стал давать интервью, рассказывая свою версию про убийство Гесса. Внимание к его персоне было обеспечено надолго.
В условиях большого внимания мировой общественности к теме смерти в Шпандау Рудольфа Гесса бывший британский директор МТШ господин Тони Ле Тиссьер в 1994 году выпустил книгу «Прощание со Шпандау» [40], рассказывающую о последних днях тюрьмы. Версию господина Ле Тиссьера, ставшую официальной и общепринятой практически во всем мире, можно кратко сформулировать так: «Михаил Горбачев обещал освободить Рудольфа Гесса из тюрьмы, однако не выполнил этих обещаний. Это стало причиной самоубийства Гесса. Факт самоубийства подтверждает и предсмертная записка». При этом британский директор подчеркивает, что советская сторона не поставила в известность о своих планах западных союзников.
Предсмертную записку, которая ничего не подтверждает, а наоборот, лишь вызывает дополнительные вопросы, мы уже рассмотрели выше. Что касается обещаний М. С. Горбачева освободить Гесса, то статьи в советских газетах «Кто и почему требует освобождения Гесса?» [41] и «Оправданию не подлежит» [42] однозначно говорят о позиции советского руководства — приговор Нюрнбергского трибунала должен быть исполнен до конца. Правда, господин Ле Тиссьер ссылается на то, что вопросы освобождения обсуждались на встрече советника советского посольства господина В. М. Гринина с сыном Гесса Вольфом-Рюдигером, а также во время встречи президента ФРГ Рихарда фон Вайцзеккера с генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачевым в Москве. На мой вопрос о встрече с сыном Гесса весной 1987 года Владимир Михайлович Гринин, в 2010–2018 годах занимавший пост чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации в ФРГ, однозначно сказал: «Ни о каком возможном освобождении речь не шла. Встреча состоялась по команде из Москвы в ответ на просьбу сына Гесса о такой встрече». Надо отметить, что ранее просьбы Вольфа-Рюдигера о подобных встречах просто игнорировались Москвой, но, вероятно, наступила эра «гласности», и было принято соответствующее решение.
В книге «Михаил Горбачев и германский вопрос. Сборник документов», подготовленной бывшим помощником генерального секретаря ЦК КПСС А. С. Черняевым, приводится запись беседы М. С. Горбачева с Р. фон Вайцзеккером от 7 июля 1987 года в Москве. Но и в ходе этой беседы не было сказано ни слова о Гессе. Правда, сегодня уже известно, что Михаил Сергеевич помимо официальных переговоров любил разговоры с иностранными лидерами «с глазу на глаз» без всяких протоколов…
Бывший санитар Межсоюзной тюрьмы Шпандау господин Абдалла Мелаоухи в 2008 году выпустил книгу «Я смотрел его убийцам в глаза!» [43]. Версия санитара следующая: «заключенного № 7» убили два сотрудника английских спецслужб, переодетые в форму американских военнослужащих. Англичане, дескать, очень боялись, что Рудольф Гесс, выйдя вдруг на свободу, расскажет всему миру что-то очень опасное о своем полете в Великобританию и проведенных там переговорах. Эта книга привела к новому всплеску интереса к Рудольфу Гессу и обстоятельствам его смерти.
Рассматривая эту версию, надо напомнить приведенную выше историю с капелланом французского гарнизона в Западном Берлине пастором Табелем, с 1977 года духовником Гесса, которого выгнали из армии за нарушения режима МТШ — он был связным заключенного с внешним миром. Естественно, что если бы Гесс хотел что-то рассказать миру о своих контактах в Великобритании, то у него было множество возможностей это сделать через пастора. За прошедшие 30 лет такие записи все равно бы уже всплыли. Но их нигде нет, да и пастор в опубликованных им дневниках о них не упоминает. Можно полагать, что о переговорах в Великобритании Гессу нечего было добавить к тому, что уже стало достоянием общественности еще на Нюрнбергском процессе.
За пять с половиной месяцев до смерти, 1 марта 1987 года, Рудольф Гесс попал в английский военный госпиталь в Западном Берлине с диагнозом «бронхит и воспаление левого легкого». Состояние было крайне тяжелое, несколько дней он даже лежал в коме на аппарате искусственного дыхания. При таком диагнозе в 93 года с болезнью сложно бороться. Но британские военные медики за пару недель вернули Гесса к жизни. Зачем? Неужели ради того, чтобы агенты британской спецслужбы через 5 месяцев задушили его в тюремном саду при множестве свидетелей, да еще посвятив в этот план американцев и т. д.? Логики в этом нет. Таким образом, версия санитара Мелаоухи об убийстве с «британским следом» выглядит явно несостоятельной.
После выхода книги Мелаоухи в России прошла целая серия передач и публикаций, посвященных убийству Гесса. Причем их участниками были в том числе и бывшие сотрудники МТШ, например переводчица Неручева, директор Савин, врач Чекушин. Их мнение воспринималось публикой как истина в последней инстанции, а для журналистов повод выпустить передачу в прайм-тайм. Никого не смущало, что все эти люди закончили свою работу в тюрьме Шпандау задолго до смерти Гесса и, естественно, ничего не знали реального ни о самой обстановке в Шпандау в 1987 году, ни о здоровье последнего заключенного перед смертью. Основная версия, высказанная переводчицей Неручевой и поддержанная другими бывшими коллегами, гласила: «Состояние здоровья Гесса не позволяло ему самостоятельно даже завязать узел, а не то что совершить самоубийство».
Но если говорить о здоровье заключенного, то лучше поинтересоваться мнением врачей, непосредственно работавших с Гессом в 1987 году. «…Могу сказать, что при осмотрах заключенного выраженных клинических проявлений артрита не отмечалось — это можно проверить по протоколам заседаний врачей. Движения Гесса несколько ограничивала паховая грыжа — вполне естественное для такого возраста заболевание, — однако она не препятствовала его регулярным прогулкам. И раз мы коснулись этой темы, замечу, что для своих 93 лет он имел довольно неплохое здоровье. Вскрытие подтвердило известные ранее заболевания, не выявив новых», — это говорит в одном из своих интервью в 1999 году Ф. В. Козликов, военный врач, работавший в МТШ в последние годы перед смертью Гесса. «Мои внутренние органы, пожалуй, выглядят похуже», — это обронил профессор Кэмерон из Лондонского университета, проводивший вскрытие Гесса. Профессору в то время было около 60 лет.
Ажиотаж российских средств массовой информации по поводу убийства Гесса заставил бывшего советского директора МТШ публично высказывать свое мнение. В большой статье «Смерть Рудольфа Гесса. Как это было на самом деле», опубликованной в «Литературной газете» в 2010 году, господин Владимир Черных тоже склоняется к версии, озвученной британским директором, но со своей спецификой: «Президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер на встрече с Михаилом Горбачевым в июле 1987 года поднял вопрос об освобождении Рудольфа Гесса. Горбачев ответил в том смысле, что народ его не поймет. На этом обсуждение было закрыто». Советский директор считает, что это стало для Рудольфа Гесса крушением его последней надежды на освобождение и подтолкнуло к самоубийству.
