Олег Даль: Дневники. Письма. Воспоминания - Анчаров Михаил Леонидович (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Впервые я увидела Олега на сцене в 1972 году в спектакле «Выбор» Ленинградского театра имени Ленинского комсомола. Причем для меня это было особенно интересно, потому что я его почти не знала ни как актера, ни как человека — для меня он был еще совсем «нераскрытый». Фильмов у него тогда было не так много, а в театре я его просто ни разу прежде не видела.
Я смотрела на него в «Выборе», и меня поразило то, что мне был очень интересен человек, которого он играл. Я совсем забыла, что это наш Олег, и в этой, в общем-то, очень плохонькой пьесе он был так интересен, что от него невозможно было оторвать глаз. Играя двух людей, он был интересен и в одной и в другой роли. В тот же день меня удивило, как ему хлопали актеры БДТ. Была премьера, они все встали и аплодировали. Юрский, Басилашвили, еще кто-то… Они очень удивились, потому что Даля как актера театрального тоже, наверное, не часто видели и не знали. Арбузовская пьеса — очень примитивная и вдруг такой спектакль! Впоследствии мне было жалко, что Олегу надоел и «Выбор», и этот театр, который, в общем, не устраивал его никак. Театр — не театр, а какой-то вокзал, по сравнению с «Современником» — изящным, уютным, с маленькой сценой. А здесь даже в фойе было страшно выходить, потому что не известно, как перейти к буфету — боишься потеряться. Стоишь и думаешь: «Господи, как же это можно туда пройти?!» Там где-то ма-а-ленький такой буфетик был, и надо перейти к нему через огромное пространство. Также иногда у Олега бывало и со сценой этого театра. Огромный и совершенно чужой для него зал. Чужой состав актеров. И все-таки он сумел сыграть с актрисой совсем иной школы — Ларисой Малеванной (она прекрасно работала с ним в паре). И вообще это был хороший спектакль. Наверное, сказалось и то, что Олег выступил в нем и как сорежиссер, потому что он все-таки делал то, что хотел, и развернул пьесу так, как хотел, и очень хороший финал был сделан тоже явно с его подачи. Мне очень понравился спектакль, и было крайне огорчительно, что Олег очень быстро его «забросил»: не хотел играть, а если играл, то с отвращением. Он не хотел идти и всегда говорил:
— Ой… Завтра — «Выбор»…
Почему-то этот спектакль давали не очень часто, но Олег все равно всегда морщился накануне, хотя еще недавно сам был доволен премьерой…
Когда он ушел из театра, спектакль кончился. Его еще пытались «реанимировать», играть без Олега, но абсолютно ничего не получилось. Просто спектакль «сдох», что называется.
С «Выбором» Олег успел еще съездить на гастроли в Горький летом 1972 года. Вот тогда-то и проявилось вовсю его отвращение к этому спектаклю, потому что он все-таки не позволял себе выходить на сцену в сильном опьянении, а там вышел в таком состоянии, что, когда лег по ходу действия на шкуру белого медведя, расстеленную на сцене, то потом не смог с нее встать. Мне это рассказывалось позднее с некоторым ужасом. Был скандал в театре. И вскоре после этого случая он ушел — сам ушел. На этом его пребывание в Лейкоме кончилось…
Сборы же на этом спектакле всегда были очень большие. Во-первых, «Выбор» имел успех потому, что там поднята очень интересная тема для интеллигенции, для молодых ученых — людей думающих. Во-вторых, это был хороший спектакль именно потому, что Олег сделал совсем не то, что в Вахтанговском театре, ставившем эту пьесу параллельно с Ленкомом. Там играли два актера, и это было совсем не то. А здесь по типу Пристли, что ли, получилось. Арбузов, конечно, пользовался «темой от Пристли», но Олег ее подчеркнул еще более четко. В Вахтанговском театре было два разных актера, а здесь это был один человек, который сыграл два совершенно противоположных «я» одного лица. И поэтому Олег был очень выразителен в каких-то местах, особенно когда задумывался, как будто вспоминая ту жизнь, которую он прожил в первом действии.
А в последних спектаклях «Выбора» Олег раздражался очень. Он уже не мог играть по-настоящему, начал работать в черных очках. Очевидно, не хотел, чтобы зрители видели его глаза, выражавшие какое-то озлобление.
Когда Олег еще работал в Ленинграде, Галина Волчек звала его вернуться в «Современник». Помню, когда уже возник разговор о том, что Олегу с Лизой надо переезжать в Москву, Галина Борисовна его снова зазывала и обещала ему устроить квартиру. Это было даже при мне. Как-то летом она пришла к нам домой. Стояла страшная жара, и она была вся взмокшая. Предложив обед, я решила, что все-таки она не будет есть горячее в такую духоту, но она с удовольствием уплела мой борщ и восхваляла совершенно высокими словами Олега:
— Да, конечно… Да, безусловно — он должен быть в Москве! Ему здесь, в Ленинграде, совершенно нечего делать. Он должен быть в «Современнике»!!! Мы все устроим, мы поможем с переездом, мы и квартиру сделаем…
Причем все было сказано в таких уверенных тонах и выражениях, что у меня не возникло даже тени сомнения в реальности этой «манны небесной». Потом она не помогла не только с квартирой, но даже с переездом Хотя «Современник» был в то время на гастролях в Ленинграде и можно было совершенно спокойно перевезти наши вещи вместе с декорациями, а не заказывать специальный контейнер и транспорт, обошедшиеся нам в круглую сумму. Так что Волчек показала свое лживое отношение к Олегу уже тогда. И это его страшно обозлило: он поверил человеку, а его обманули!
И все бы ничего, но она вообще его раздражала очень. Конечно, Волчек столько времени держится в театре, руководит им, театр существует, и туда ходит публика — все это доказывает, что она безусловно талантливый человек. Но по-человечески она была противна и раздражала Олега именно как баба. Как-то он мне очень нервно рассказывал:
— Приходит она на репетицию. Ей нужно достать что-нибудь из сумки. И оттуда выгребается все: зеркало, пудреница, губная помада и т. д.!!! И с каждой вещью, которую она вынимает, я ненавижу ее все больше и больше!!! Противно, черт подери!.. Это не режиссер! Режиссер (даже если это женщина) должен прийти в театр, оставив все свои сумки, косметички где-то в определенном месте, и явиться на репетицию не ЖЕНЩИНОЙ, а РЕЖИССЕРОМ! А она все свое бабское тащит за собой!!!
После таких монологов Олега невозможно было понять: насколько он все-таки ценит в ней режиссера? Это затмевало все.
Придя в «Современник», Олег сразу вернулся на главную роль во «Вкусе черешни». Это был совершенно очаровательный спектакль, удививший меня, потому что я Олега в таких певучих и легких ролях прежде не видела. Выглядел он интересно, был красив и грациозен и очень хорошо пел. Это был большой сценический успех. Пожалуй, такой же, как у «Двенадцатой ночи». В «Современнике» я была на Шекспире и на одной из репетиций, и потом на спектакле, который был очень хорош, а Олег был ужасно смешным Эгьючиком. И вновь у меня такое большое открытие: именно тогда я очень хорошо почувствовала, что он чудный комедийный актер и к тому же эксцентрик. И ему до такой степени мало пришлось сыграть комедийных ролей! А эксцентрики у него вообще нигде не было, кроме как в «Двенадцатой ночи» и у Гайдая в картине «Не может быть!». Вот там он сам себе добавил немножечко эксцентрики. Я уверена, что это, конечно, не Гайдай. Олег сам себе сделал эпизод с зонтиком и некоторые подобные вещи. Хорошо придуманная роль — и в итоге смешные кусочки этой «мозаики».
«Вечно живые» я смотрела, по-моему, два или три раза. Этот спектакль вообще поразительный и стоит особняком в репертуаре «Современника». В нем все играли потрясающе. Люди моего возраста, прошедшие войну и видевшие многое (если не сказать ВСЕ) всегда смотрели сквозь слезы. Плакал и Олег, сыграв свою роль и вернувшись в ложу досматривать спектакль. «Вечно живые» — удивительный спектакль очень большой честности и искренности.
В «Провинциальных анекдотах» у Олега была маленькая, правда, очень смешная роль. Там он тоже сумел немножечко втиснуть что-то свое. Спектакль был хороший, но в нем больше блистали Неелова, Вертинская, Щербаков. А у Олега был просто один выход — смешной, короткий и хороший.
